Михал Тымовский - История Польши
Однако управление экономикой оставалось столь же бюрократическим и неумелым, как и в былые годы. Даже сравнительно удачные проекты реформ управления оказались парализованы действиями различных лобби, боровшихся за выгоды, связанные с доступом к иностранным кредитам. К вредным последствиям чрезмерной централизации при принятии решений добавились коррупция, предоставление правительству ложных данных о стоимости запланированных инвестиций, темпе их реализации и конечных результатах. В обстановке этой «централизованной анархии» уже в 1974 г. стала отчетливо вырисовываться угроза инфляции и обвала рынка, в особенности продовольственного.
Ответом на эту угрозу стал ряд мероприятий, нацеленных, однако, не столько на ее предотвращение, сколько на укрепление личной власти Герека. Опасаясь чрезмерной активности и амбиций одного из своих ближайших сотрудников, некогда шефа службы безопасности, а затем секретаря ЦК Франтишека Шляхтица, он вывел его из партийного руководства. В 1975 г. Герек вспомнил о своем опыте времен Гомулки, когда воеводские секретари ПОРП, пользуясь трудностями, с которыми столкнулась центральная власть, сумели добиться значительной автономии. Теперь, чтобы отвести подобную угрозу с их стороны, он провел масштабную и дорогостоящую административную реформу. Вместо 17 крупных воеводств и пяти городов с воеводскими правами появилось 49 воеводств. Свою силу сохранили лишь Катовицы и Варшава, но в первом из этих воеводств правил преданный Гереку Здзислав Грудзень, а второе находилось под непосредственным контролем центральной власти. По-видимому, считалось, что малыми воеводствами будет легче управлять, чем крупными. При этом не предпринималось никаких попыток как-то скорректировать экономическую политику, даже в тех случаях, когда это, как казалось, не противоречило интересам властей. В деревне вновь усилилось давление на крестьян (были повышены налоги) и наметилось осторожное возвращение к отброшенной после падения Гомулки концепции постепенной ликвидации единоличных хозяйств и передачи земли госхозам.
В 1975 г. был обнародован проект поправок к Конституции. В нее должно было войти положение о прочном союзе с СССР. Объяснить происхождение данной идеи так и не удалось. Считалось, что это могло быть платой за предоставление Польше более выгодных условий экономического сотрудничества и снижение расходов по членству в организации Варшавского договора. Другая поправка предусматривала признание ПОРП руководящей силой в государстве, что в будущем позволило бы трактовать любую критику действий партии как покушение на Конституцию. Команда Герека явно переоценила пассивность общества. Ответом на проект изменений в Конституции стали письма протеста, подписанные представителями католических кругов, бывшими «ревизионистами», ветеранами Второй мировой войны, видными интеллектуалами. Кампания протеста объединила все группы, выступавшие с критикой системы. Их представители добивались отказа от предложенных поправок и одновременно требовали конституционного расширения гражданских свобод, упрочения позиций сейма и независимости профсоюзов. Власти не собирались вести диалог на эту тему и отказались официально принять эти обращения. Началась травля лиц, организовавших и подписавших протесты, но в итоге от поправки о прочном союзе с СССР пришлось отказаться.
В первой половине 1976 г. внешний долг и признаки инфляции стали вызывать все большую тревогу. Команда Герека приняла решение провести, как и в декабре 1970 г., единовременное значительное повышение цен. Его даже не рассматривали, как при Гомулке, в качестве части экономических реформ. Были объявлены однодневные «консультации с массами» и предпринята попытка доказать, что предусмотренные компенсации (более высокие для лучше оплачиваемых работников) возместят повышение цен. В одно мгновение Герек сам уничтожил весь кредит доверия, которым обладал. Взбудораженное общество сочло его действия циничными манипуляциями.
На обнародованный 25 июня проект о повышении цен многие предприятия отреагировали забастовками. В Радоме, Плоцке и на тракторном заводе «Урсус» под Варшавой рабочие вышли за ворота предприятий. Против них были брошены милицейские отряды особого назначения (ЗОМО), которые, однако, не использовали огнестрельного оружия. После столкновений в Радоме был подожжен партийный комитет, в районе «Урсуса» задержано движение по международной железнодорожной магистрали. Вечером премьер Петр Ярошевич отменил повышение цен. Рабочие приступили к работе. Однако в Радоме и на «Урсусе» были арестованы сотни людей. Милиционеры подвергали задержанных экзекуции, прогоняя сквозь строй и избивая дубинками. Имели место акты жестокого самоуправства, происходили обыски, допросы, увольнения с работы. Это вызвало протесты со стороны церкви.
Июньские события 1976 г. стали очередным этапом массового движения протеста. Они завершились определенным успехом рабочих, поскольку властям пришлось отказаться от своего решения. Еще раз выявились ограниченные возможности спонтанного выступления. Участники акций протеста или сразу, или во время судебных процессов становились жертвами мести со стороны государственного аппарата. Ничего не изменилось в системе отправления власти и управления экономикой. В июньских событиях 1976 г. еще раз проявилась гибкость Герека, сразу же отказавшегося от действий, грозивших катастрофой. Но они выявили также его неумение разработать программу предотвращения подобных кризисов. Характерной чертой созданной коммунистами системы оказалась неспособность к самореформированию при очевидных признаках краха экономической политики. С этой точки зрения, июнь 1976 г. стал символом пороховой бочки, к фитилю которой уже был поднесен огонь. Власти продемонстрировали рабочим свою слабость и вместе с тем — свою бездарность и жестокость.
Теперь следовало пойти на снижение инвестиций и сосредоточить усилия на повышении производительности сельского хозяйства и промышленном производстве для домашних хозяйств и жилищного строительства. Однако на деле в 1977–1978 гг. инвестиции росли. Лишь в 1979 г. их уровень оказался немногим ниже, чем в 1976 г. Это почти не сказалось на темпах жилищного строительства, однако собственные расходы этой отрасли заметно возросли. Провозглашенный Гереком «экономический маневр» потерпел фиаско. Хозяйственная бюрократия не хотела, да и не могла, сдержать рост инвестиций, поскольку пребывала в состоянии хаоса и была поражена коррупцией. К тому же было нелегко остановить комплексные инвестиции, поскольку это означало потерю прежних капиталовложений. Появились серьезные бреши в экономической инфраструктуре, особенно в энергетике и на транспорте. В сельском хозяйстве продолжался застой. Шансы на исправление этого положения перечеркивались обоснованным недоверием крестьянства в отношении намерений властей. Местная администрация по-прежнему стремилась расширить сектор «обобществленного земледелия» за счет крестьянских хозяйств. Нарушилось обеспечение деревни углем, удобрениями, кормами, средствами защиты растений. Происходил быстрый рост номинальной заработной платы, что усиливало инфляцию. Причинами были продолжавшаяся инвестиционная горячка и попытки сохранить привилегированное положение рабочих крупных предприятий, недовольство которых стремились сдержать любой ценой.
Польские коммунисты не решились проводить политику устрашения общества и одновременного затягивания поясов. Московское руководство хотело, чтобы в Польше сохранялось спокойствие. В 1975 г. состоялась международная конференция в Хельсинки, ставшая высшей точкой в деятельности американской и советской дипломатии по определению принципов так называемого мирного сосуществования. Американцы были готовы согласиться с гегемонией СССР в восточной части Европы в обмен на обязательство коммунистических правительств уважать гражданские свободы и права человека. Запад открывал государствам советского блока доступ к современным технологиям и кредитам. Польша должна была стать витриной либерального курса. Помимо этого, сдерживающее воздействие на команду Герека оказывал временный характер расстановки политических сил в Москве. Советское руководство состояло из пожилых людей во главе с родившимся в 1906 г. Леонидом Брежневым. Зависимость польских коммунистов от СССР побуждала проявлять осторожность, чтобы их действия не оказались в противоречии с будущим курсом советской политики, предугадать который было довольно нелегко.
Из всего, что происходило на международной арене во второй половине 70-х годов, особое значение для Польши имело избрание римским папой архиепископа Краковского, кардинала Кароля Войтылы (16 октября 1978 г.). Католическая церковь Польши получила опору в лице высшего представителя духовной власти. Вся нация прониклась ощущением силы и неприкосновенности. Избрание Иоанна Павла II создало невиданные трудности для коммунистов в их попытках ограничить деятельность церкви. Визит папы в Польшу 2–10 июня 1979 г. продемонстрировал духовную независимость польского общества от коммунизма. К алтарям приходили толпы людей, не только исполненных энтузиазма и чувства общности, но, кроме прочего, хорошо организованных церковными распорядителями. Будучи не в силах помешать визиту, власти стремились свести к минимуму его негативные для себя последствия. Однако согласованного плана действий у них не было. С одной стороны, о визите сообщалось очень мало, а папе навязывался определенный маршрут следования. При этом прилагались усилия[30] использовать популярность Иоанна Павла II в пропагандистских целях. Людям пытались внушить, что он не является противником существовавшего в Польше режима. В средствах массовой информации нередко подчеркивался государственный характер визита, а телевидение показывало встречи членов коммунистического руководства с папой. При этом, если, с одной стороны, внушалась мысль об исключительно пастырском характере папского визита, то с другой — словно бы отрицая это, всячески указывалось на его официальное значение. Все это выглядело довольно жалко, и мало кто в те дни обращал внимание на подобную информацию.
