Александр Маныкин - Всеобщая история
Ф. Д. Рузвельт занял Белый дом в тот момент, когда кризис достиг высшей точки. Банковская система США была по существу парализована. Ситуация требовала немедленных и чрезвычайных действий. Рузвельт отреагировал без промедления: уже в первые 100 дней его пребывания у власти был проведен комплекс важных мероприятий по стабилизации экономики. Их можно разбить на три группы.
Первая – принятие законодательства о регулировании и укреплении валютно-финансового механизма США: об отмене золотого стандарта, о мерах по оздоровлению банковской системы, рефинансированию задолжности, гарантированию государством депозитов до 5 тыс. долл. Чуть позднее, в 1934 г., была проведена девальвация доллара и создана Комиссия по торговле акциями, осуществлявшая надзор за деятельностью фондовой биржи с целью пресечения спекуляций дутыми акциями, характерных для 20-х годов.
Вторая группа мероприятий, проведенных на первом этапе «нового курса», была связана с попыткой администрации найти выход из аграрного кризиса. Центральное место среди них занимал закон о регулировании сельского хозяйства 1933 г., нацеленный на повышение доходов фермеров за счет увеличения цен на производимые ими продукты. В соответствии с законом создавался сложный государственный механизм, ориентированный на сокращение производства основных видов сельскохозяйственной продукции. В качестве компенсации фермеры получали премиальные выплаты из особого фонда, образованного за счет введения нового специального налога.
Центральное звено в законодательстве 100 дней было связано с регулированием индустриальных отношений. Основы политики новой администрации получили отражение в Законе о восстановлении промышленности (НИРА), принятом летом 1933 г. Он состоял из трех главных разделов: 1) государственное регулирование условий промышленного производства; 2) регулирование трудовых отношений; 3) помощь безработным.
«Роль государства усложняется неизбежно, потому что усложняется сама жизнь», – подчеркивал Ф. Рузвельт. Эти его слова могут быть использованы в качестве эпиграфа к любому законодательному предложению ньюдилеров (так называли в Америке сторонников «нового курса»), к любому официальному документу демократов, одобренному после 1932 г.
Первые мероприятия «нового курса» способствовали известной стабилизации экономики. По крайней мере, катастрофы не произошло и худшие времена уходили в историю. Однако по мере того, как страна выходила из кризиса, в американском обществе усиливалось брожение. И справа и слева все громче звучала критика в адрес Ф. Рузвельта и его политики. Консервативные круги обвиняли его в том, что его политика есть не что иное, как «ползучий социализм», левая интеллигенция упрекала его за авторитаризм. В обществе нарастала нестабильность. По стране прокатилась волна массовых выступлений фермеров. На новую ступень поднялось забастовочное движение рабочих. В профсоюзах, численность которых быстро росла, усиливались позиции тех, кто требовал более решительных действий по защите интересов трудящихся. Официальное руководство крупнейшего профцентра АФТ подвергалось массированной критике за «мягкотелость» в отношениях с предпринимателями. Усилилось давление профсоюзов на Белый дом: лидеры тред-юнионов требовали от администрации принятия целого ряда законов, расширявших права профсоюзов, усиливавших социальную защищенность низов общества. Росла тяга к независимым политическим действиям, вне рамок двухпартийной системы.
Одновременно и большой бизнес, уверовав, что худшие времена позади, стал высказывать все большее раздражение по поводу чрезмерного вмешательства федерального правительства в прерогативы предпринимателей. Они требовали подавления забастовочного движения и «ограничения всевластия профсоюзов».
Непростым было положение и в правящей демократической партии. Далеко не все демократы относились к числу убежденных сторонников либеральных реформ. Ф. Рузвельт не мог с этим не считаться. Он умело лавировал между различными фракциями демократов, стремясь укрепить единство партии и свое лидерство в ней.
Трения в правящей партии не были секретом для оппозиции. Уже на промежуточных выборах 1934 г. она попыталась дать бой ньюдилерам. Однако их надеждам не суждено было сбыться. На сей раз страна явно не хотела возвращаться «назад к нормальным временам», и это отразили результаты голосования – демократы одержали уверенную победу. Но выборы продемонстрировали и другое: на левом фланге демократической партии заметно усилилось недовольство нерешительностью и непоследовательностью президента в проведении реформ. Возникла реальная угроза того, что на президентских выборах 1936 г. значительные группы электората выйдут из-под контроля демократов и пойдут за радикалами, готовыми создать третью партию.
Для нейтрализации этой крайне опасной и для социальной стабильности общества, и для процесса реформ, и для самой демократической партии тенденции Рузвельт решился на ряд смелых политических шагов. Летом 1935 г. он выступил с новой программой реформ, предусматривавшей резкое увеличение ассигнований на общественные работы и помощь низкодоходным группам сельского населения. Предполагалось ввести систему социального обеспечения, включавшую в себя страхование по старости и безработице. Президент высказался в пользу изменения системы налогообложения за счет увеличения доли лиц с высокими доходами и корпораций в общем фонде налоговых поступлений. Он одобрил идею ограничения деятельности холдинг-компаний в сфере коммунального обслуживания. Наконец, Рузвельт решил поддержать билль сенатора Вагнера, санкционировавший коллективно-договорную практику. В политике президента наметился явный сдвиг влево.
Отличительная черта всех мероприятий «нового курса» – резкое повышение роли федерального правительства в регулировании социально-экономических отношений. Форсированное вторжение государства в эту сферу заметно повлияло на все стороны жизни американского общества. Естественно, в разных областях общественной жизни это влияние проявилось в разной мере. Прежде всего и в наибольшей степени новые подходы к решению кардинальных вопросов общественного развития повлияли на характер политического процесса.
Либерально-этатистский подход к основным проблемам, связанным с выводом страны из кризиса, позволил демократической партии прочно интегрировать в свою структуру новые, весьма важные с точки зрения электоратной стратегии, контингенты избирателей. К важнейшему сдвигу в этой сфере следует отнести переход подавляющего большинства рабочих на сторону демократов. В их сознании облик этой партии стал неразрывно ассоциироваться с законом Вагнера (Национальный акт о трудовых отношениях), который либеральная пресса окрестила «великой хартией вольностей» рабочих. Именно с этого момента профсоюзы начали активно и решительно выступать в пользу переизбрания в 1936 г. Рузвельта. Вторым по значимости сдвигом в симпатиях электората следует признать начавшийся бурный отток от республиканцев негритянских избирателей и переход их в лоно партии Рузвельта. В результате сложилась парадоксальная ситуация: в одной партии оказались и негры, и белые южане, у которых расизм был в крови. Наконец, важным элементом избирательной коалиции, поддерживавшей Ф. Рузвельта, стала еврейская община. Не столь уж многочисленная, она тем не менее стала играть весьма заметную роль в формировании идеологических установок партии, обеспечивая ей надежные каналы связи в финансовых кругах и информационном бизнесе.
Сдвиг влево в политике правящей партии вызвал непривычную для двухпартийной системы поляризацию партий, и это отчетливо проявилось в ходе избирательной кампании 1936 г., когда решался принципиальный вопрос о выборе дальнейших путей развития американского общества. В стане демократов, за исключением небольшой группы ультраконсерваторов, ушедших еще в 1934 г. в Лигу свободы, все партийные активисты практически единодушно поддержали Ф. Рузвельта. Поддержали они (многие, правда, вынужденно) и ту платформу, на базе которой тот собирался вести свою кампанию. По настоянию Рузвельта ее подготовка была доверена комитету, которым руководил известный ньюдилер, сенатор Р. Вагнер. Избирательная платформа демократов в 1936 г. не оставляла сомнений, что основой партийной идеологии прочно стал либеральный этатизм.
Республиканцы остановили свой выбор на губернаторе Канзаса А. Лэндоне, который шел на выборы под лозунгами категорического неприятия «нового курса» и либерального этатизма в целом. Вся избирательная кампания республиканцев продемонстрировала, что их руководство абсолютно неадекватно реагировало на те огромные по своей исторической значимости процессы, которые разворачивались в 30-е годы в американском обществе: оно решительно вступило в принципиально новую фазу развития. Непонимание этого, стремление повернуть вспять колесо истории обернулось для республиканцев катастрофическим поражением. За Ф. Рузвельта проголосовало более 60 % избирателей, он победил в 46 (из 48) штатов, что дало ему 523 голоса в коллегии выборщиков. Лэндон собрал около 35 % голосов, победив лишь в 2-х штатах, что дало ему только 8 голосов выборщиков. Столь же уверенно чувствовали себя демократы и на выборах в Конгресс, и на выборах губернаторов штатов.
