Кремлевское кино - Сегень Александр Юрьевич
— Что ж, это любопытно.
— Опять-таки, сколько советских людей имеет возможность увидеть на сцене наших корифеев театра? Очень мало. А тут ему привозят спектакль прямо в его родной город, городок, село, деревеньку.
— Прекрасная идея!
— А главное, малозатратная. Актеры приезжают в киностудию и просто играют знакомый им спектакль, а оператор под руководством режиссера снимает на пленку. На производство такого фильма нужно не более месяца. В качестве первого опыта режиссер Сергей Алексеев сейчас приступает к съемкам телевизионной версии спектакля Малого театра «Правда — хорошо, а счастье лучше» по Островскому.
— С Рыжовым и Турчаниновой? Я смотрел, хороший спектакль. Жаль только, что возможности телевидения пока еще невелики.
— Зато у зрителя возникает иллюзия присутствия не просто на спектакле, а прямо на сцене, на которой идет спектакль.
— Да что зритель там увидит-то? Когда у нас можно будет в телевизоре что-нибудь разглядеть?
— Работы ведутся, но думаю, товарищ Сталин, не раньше, чем через год-два. Вообще же в будущем здесь открываются огромные перспективы. Съемки телефильмов и телеспектаклей гораздо менее затратны, чем обычных фильмов или спектаклей. В марте этого года создана Центральная студия телевидения, но трансляции пока идут не каждый день. Да и телевизионных аппаратов у наших граждан пока слишком мало. Трансляции идут лишь на Москву.
— А главное, качество показа весьма низкое, — проворчал Сталин, набивая трубку лишь наполовину. Врачи категорически запретили ему курить, но главный курильщик страны не мог так сразу взять и бросить, пытался пока лишь сокращать количество табака. — Я свой телевизор так и не смотрю. Одно расстройство!
Первый советский телевизор марки Т-1 «Москвич» Сталину подарили на семидесятилетие. Тогда же, после его юбилея, началось регулярное телевещание. Но, во-первых, не ежедневное, а во-вторых, экранчик «Москвича» величиной с пачку папирос кормил первых телезрителей весьма туманной картинкой, в лицах людей черты лишь угадывались, предметы расплывчаты, только звук хороший, и это, скорее, пока походило на радио с приблизительным подобием изображения. А стоил Т-1 «Москвич» целых три с половиной тысячи при средней зарплате жителя СССР в пятьсот рублей. Его попросту никто не покупал, и производство быстро свернули. Зато в том же юбилейном сталинском году начали выпускать новую, более дешевую модель советского телевизора — КВН-49, где аббревиатура скрывала в себе имена инженеров-разработчиков — Кенигсона, Варшавского и Николаевского, а цифры обозначали год создания. Экранчик такой же лилипут, как у «Москвича», но вскоре придумали оснащать его круглой линзой, несколько увеличивающей изображение.
Впрочем, от телепросмотров главный зритель все равно пока открещивался, ждал дальнейшего усовершенствования телевидения.
— Если Островский у Алексеева получится, можно будет сделать копии на пленку и показывать в кинотеатрах, — сообщил Большаков.
— Вот это уже что-то существенное, — одобрил Сталин.
— Стало быть, я могу начать разработку планов создания фильмов-спектаклей?
— Флаг вам в руки! Ну, а что у нас вообще в прокате?
— Прокат хорошо насыщен, но по-прежнему в основном зарубежными фильмами.
— Трофейными?
— И трофейными, и купленными. Много фильмов братских социалистических стран, Чехословакии, ГДР, Польши, Венгрии, Румынии, Китая. Что характерно, мы уже уверенно переходим от субтитров к дубляжу. Кстати, вышел на экраны ваш любимый «Мистер Дидс переезжает в город», правда, название дали другое — «Во власти доллара».
— Идеологически хорошо, а так — плохо, — поморщился Иосиф Виссарионович.
— Согласен, — вздохнул Иван Григорьевич. — И другой фильм Капры «Познакомьтесь с Джоном Доу» скоро выйдет на экраны.
— Жаль, что Джон Доу не стал президентом Америки, — с печалью произнес Сталин. — Жаль, что у нас нет денег, чтобы совершить революцию в стране, находящейся во власти доллара. Итак, каково соотношение советских фильмов в прокате и иностранных?
— Наших в этом году будет десять, иностранных — тридцать.
— Три к одному? Плохо. Вы сказали, наших десять, но, когда перечисляли, я насчитал только восемь.
Иван Грозный в очередной раз удивился тому, как этот семидесятилетний и уже довольно больной человек все по-прежнему схватывает на лету.
— Два фильма временно заморожены, товарищ Сталин. В связи с мартовским постановлением Политбюро о нецелесообразности выхода картин на международную тематику.
— В рамках подготовки Международного московского экономического совещания? Но там, насколько я помню, фигурировало шестнадцать картин.
— Мне кажется, двум из них следовало бы дать ход, товарищ Сталин. Это «Совесть мира» Абрама Роома, потому что он поднимает проблемы применения ядерного оружия, и «Прощай, Америка!» Довженко и Солнцевой по книге Бьюкар.
— Да, я помню, — задумчиво ответил Сталин.
Сотрудница Госдепартамента и Управления стратегических служб США Аннабель Бьюкар работала в американском посольстве в Москве и в год семидесятилетия Сталина попросила политического убежища. Причин оказалось две: официальная — она разочаровалась в агрессивной внешней политике своей страны и очаровалась мирной политикой СССР; а неофициальная — Бьюкар влюбилась в артиста Московского театра оперетты Бориса Лапшина и вышла за него замуж. Браки с иностранцами в Стране Советов никогда не приветствовались, но тут сделали исключение, получив от Аннабель обещание написать об американских дипломатах разоблачительную книгу. В своих интервью она говорила: «Русские — хорошие люди, они делают все возможное, чтобы превратить наш мир в лучшее место для жизни!» Написанная ею книга вышла в издательстве «Литературной газеты» под названием «Правда об американских дипломатах». В ней она представила своих недавних коллег в виде сборища моральных уродов, страдающих антисоветской паранойей и толкающих мир к Третьей мировой войне, к ядерной глобальной катастрофе. В сущности, она повторила действия Гарри Смита из фильма Ромма «Русский вопрос» по пьесе Константина Симонова.
Записка А. С. Щербакова И. В. Сталину с приложением доклада И. В. Сталина о киноповести А. П. Довженко «Украина в огне». 11 февраля 1944
Подлинник. Машинописный текст и автограф А. С. Щербакова. [РГАСПИ. Ф. 558.Оп 11. Д. 1126. Л. 1, 2]
Довженко после остракизма, вызванного недовольством его сценарием «Украина в огне», не умер от сердечного приступа в какую-нибудь из черных пятниц, выжил и снял цветную кинокартину «Жизнь в цвету». Ее заставили несколько раз переделывать, Александр Петрович заработал инфаркт, но закончил фильм, который вышел под названием «Мичурин» и получил Сталинскую премию спустя шесть лет после сокрушительного разгрома «Украины в огне». Из огня — в цветение!
Вернувшись из опалы, Довженко вновь стал режиссером государственного масштаба, и ему поручили экранизацию книги Бьюкар, выделили цветную пленку. Он охотно согласился, сам написал сценарий и начал снимать свой очередной шедевр. Молодая американская журналистка Анна Бэдфорд направлена на работу в Москву в американское посольство и приезжает как раз в тот день девятого мая, когда вся Москва радостно праздновала Великую Победу. Она влюбляется в русских людей и счастлива, что будет жить и работать в Москве. Но проходит год, американцы из союзников превратились в ярых врагов Страны Советов, новый посол Гревс прямо заявляет:
— Отныне весь персонал посольства будет заниматься только антисоветской деятельностью. Мир — это небольшое время, отпущенное нам в связи с проведением подготовки к новой войне, которая должна утвердить во всем мире американский образ жизни.
Анну отправляют в командировки по Украине и Армении, она пишет светлые репортажи, но их переделывают, искажая до неузнаваемости. И лишь начальник отдела информации Хауорд сочувствует ей и становится единомышленником. Он отказывается применять бессовестные методы своих коллег, и его вызывают в Америку на суд. Вместе с ним едет Анна. На суде Хауорда оправдывают, но в тот же день неизвестные расстреливают его в баре. Анна возвращается в Москву, где ей поручено написать книгу об отсутствии свободы в СССР и о том, что Хауорда убили коммунисты. Тогда Бэдфорд принимает решение просить политического убежища. Ее исчезновение вызывает в посольстве настоящую панику…
