Жорж Садуль - Всеобщая история кино. Том 1 (Изобретение кино 1832-1897, Пионеры кино 1897-1909)
Крупная кинопромышленность выросла в маленькой и бедной стране, а в Великобритании и Германии кинопромышленность не производила ничего или почти ничего.
Быстрый и глубокий упадок английского кино объяснялся наличием монополии на большое количество кинозалов, они были монополизированы так же, как до того были монополизированы мюзик-холлы. Конечно, производство фильмов могло бы принести монополистам дополнительные прибыли. Но у них еще не было опыта, который бы показал им необходимость финансировать постановку фильмов для своих программ, и они предоставляли риск этих затрат импрессарио, режиссерам, артистам мюзик-холлов. Они считали, что невыгодно заказывать фильмы, поскольку это сопряжено с риском. Хозяева этих крупных предприятий с множеством филиалов интересовались только сборами своих касс, гарантировавших им владение театрами или контроль над ними. Лишенные поддержки кинопромышленники рассеялись, исчезли, уехали за границу. Монополизация зрительных залов привела к застою, разложению и почти полному исчезновению английского кино.
Труднее найти причины отставания в 1908 году немецкого кино. В этой европейской Америке, предприимчивой и честолюбивой, производство и даже эксплуатация кино пребывали в стадии почти эмбриональной, а между тем крупные скопления населения в городах могли бы способствовать увеличению количества кинозалов. Было ли это отставание следствием недостатка изобретателей и, главное, энтузиастов кино в стране, где организованность играет гораздо большую роль, нежели проявление личной инициативы, или надо его приписать известной медлительности немецкого мышления, которое медленно привыкает к новым способам выражения? Нам приходится лишь строить гипотезы. В противоположность Германии в царской России, империи отсталой, но уже индустриализованной в некоторых областях, происходило быстрое развитие сначала кинопроката, а потом и производства фильмов, несмотря на экономическую опеку Франции.
Если бы техника, а не экономика решала пути развития кино, Германия, известная превосходством своих оптических приборов и мощью своей химической промышленности — матери производства пленки, должна была бы с самого начала стать главным поставщиком Европы. То же самое и Америка, которая в массовом масштабе экспортировала пишущие, швейные и сельскохозяйственные машины, электроаппаратуру, фонографы, телефоны и пр. Она тоже должна была бы гораздо раньше 1908 года стать главным поставщиком кино. А между тем Франция сохраняла монополию на мировую торговлю фильмами и аппаратами. Родиной кинопромышленности была страна, почти не электрифицированная, и в ней же изготовлялись двигатели внутреннего сгорания, хотя не было нефти.
А ведь повсюду — кроме Америки — можно было свободно купить пленку, съемочные и проекционные киноаппараты. Для создания и процветания кино-фабрик, конечно, нужны были значительные капиталы, но на создание национальной кинопромышленности художественные факторы влияли тогда сильнее, чем теперь.
И тем не менее кино нигде еще не считается искусством в высоком смысле этого слова. Мельеса, выдвинувшегося из среды почти что ярмарочных фокусников и илллюзионистов, на собраниях промышленников и коммерсантов называли художником только презрительно. Ни представители официального искусства, ни передовая интеллигенция, конечно, не считали его таковым.
Официальное искусство заинтересовалось кино гораздо раньше передового, потому что кинематографисты в один прекрасный день вдруг предложили повышенные ставки за сценарии Д’Аннунцио и Лаведану. Этим знаменитым патентованным писателям кино давало лишнее удовлетворение их тщеславию и дополнительный доход. Что касается великих актеров, то они соглашались «сниматься» вне зависимости от их профессиональных убеждений, думая прежде всего о гонораре и рекламе.
Выпуская фильмы, фирмы не считали их произведениями искусства. Эти фирмы хотели всего лишь расширить свою клиентуру, привлечь в новые, роскошно отделанные кинозалы театральную публику, интеллигенцию, снобов, буржуазию, деятелей культуры, а не только зрителей из народа.
В 1908 году художественная кинематография едва развивается. Кино все еще оставалось народным развлечением, новой формой фольклора, поставленного, если можно так выразиться, на коммерческую ногу. Оно было родственно всеми презираемой бульварной литературе, песенкам предместий, раскрашенным открыткам, кабацким танцам, рыночным хромолитографиям, дешевой базарной мебели, дешевым иллюстрированным газетам… Да и авторам этих изделий не пришло бы в голову называть их искусством. Речь шла только о том, чтобы произвести «товар, который покупается», поэтому часто считали, что этим занимаются только люди, потерпевшие неудачу в своей профессии.
В 1908 году Фейад и Гриффит пришли в кино в поисках средств существования.
Кино подчинялось законам фольклора, исковерканного коммерцией. Конечно, спрос публики играл некоторую роль. Требования зрителей в известной мере определяли эстетику Мельеса, потом англичан и Патэ. Это подчинение требованиям и склонностям публики наивно выразил в своем каталоге Зекка, когда он предлагал в конце фильма, в котором он инсценировал события в Порт-Артуре, на выбор две надписи: «Да здравствует Россия!» и «Да здравствует Япония!» Но тот же Зекка заканчивал свой фильм «Стачка» надписью: «За примирение между трудом и капиталом», — не предлагая на выбор: «Да здравствует капитализм!» или «Да здравствуют трудящиеся!».
Психология и социальное происхождение создателей фильмов не толкали их на крайности. Они инстинктивно придерживались идеологической вялости и бесцветности, повсюду свойственной этому изуродованному фольклору, в котором проглядывают плохо замаскированные элементы нездорового любопытства к уголовщине и эротике. Изображение жизни высших классов общества занимало в то время на экране лишь незначительное место. Зато наряду с общеизвестными типажами фольклора и образами «мелких ремесленников» преступники и правонарушители были ведущими фигурами в американском, английском и французском кино. Эти герои, иногда даже и симпатичные, были скорее примерами дурного поведения, нежели образцового. Зрителю назидательно показывали, что безрассудство влечет за собой наказание. На долю трудящихся оставались трагедии в шахтах, драмы алкоголизма или нищенства.
Затем вмешалась цензура и положила конец сравнительной свободе в выборе сюжетов. В эпоху, когда музыканты, романисты, драматурги, декораторы, балетмейстеры, живописцы систематически искали темы и черпали вдохновение в традиционном фольклоре, другой вид фольклора, частью которого являлось кино, находился на службе у коммерсантов, оставаясь вне поля зрения деятелей искусства. Тогда никто, кроме немногих профессионалов новой промышленности, не подозревал, что из фильма может вырасти новое искусство, больше того — новое средство выражения, новый образный язык.
Искусство кино формировалось медленно, с трудом, почти всегда бессознательно, хотя все элементы техники были изучены и применялись, но только в коммерческих целях и только в фильмах, предназначенных для зрителей низших классов. Поэтому и получилось так, что после 1914 года, когда стало понятным, что кино — это искусство, деятельность всех тех, кто подготовил для него почву — всех тружеников, работавших в период до первой мировой войны, и в том числе Мельеса, — не была оценена по заслугам. Новые деятели кино не подозревали, что они чем-либо обязаны этим пионерам, которые подняли целину неведомого и презираемого фольклора, изуродованного коммерцией. Эти пионеры открыли и усовершенствовали те приемы, которые теперь стали использовать как средства художественного выражения.
Итак, новое искусство — искусство кино — было неизвестно деятелям культуры или презираемо ими. Новая промышленность не принималась в расчет банкирами и капиталистами. А между тем в обеих областях все уже готово, все назрело для расцвета и повсеместного распространения кино, происшедшего в 1908–1918 годах. Пионеры кино, которым изобретатели дали в руки аппарат для демонстрации научных достижений, воспользовались им для того, чтобы в течение десяти дет создать киноискусство.
ПРИЛОЖЕНИЯ
ХРОНОЛОГИЯ
XV–XVI века
Камера обскура (Италия: Леонардо да Винчи, Порта).
XVII век
Около 1650 г. Волшебный фонарь (Италия: Кирхнер, Вангельштейн).
Около 1680 г. Оптические опыты Ньютона.
Исследования сохранения изображений на сетчатке. Диск Ньютона.
XVIII век
Опыты по сохранению изображения на сетчатке. Юнг, Сегнер (1740), д'Арси (1765).
Волшебный фонарь. Механические картинки в Голландии (около 1730 г.)
