Жорж Садуль - Всеобщая история кино. Том 1 (Изобретение кино 1832-1897, Пионеры кино 1897-1909)
Монополии, даже если она приносит такие громадные прибыли, как монополия Патэ, всегда грозит гибель от конкуренции, которую она сама порождает против своей воли. 1908 год — этот переломный год в истории кино — был для Патэ годом величайшего расцвета. Иными словами, в последующие годы его главенству уже стала угрожать опасность, а с началом войны оно кончилось.
Еще более переменчивы, чем судьбы трестов, судьбы тех соглашений, которые заключают между собой монополии, пытаясь распределить сферы влияния и поделить между собой мир. Для кино 1908 год являлся датой, когда была сделана первая попытка поделить мир. С самого начала электропромышленность была связана то более, то менее тесно с новой кинопромышленностью.
И поразительно, что попытка 1908 года последовала немедленно за договором 1907 года, по которому крупные американские и немецкие электрокомпании поделили между собой мировой рынок.
В области кино дележ не состоялся. Если бы он и удался, он был бы только предварительным. В мире монополий нет ничего незыблемого и вечного, так же как в природе и в истории. Все достигнутое там — преходяще. Договаривавшиеся стороны назывались «Истмен», «Патэ», «Эдисон», «Байограф». Из всех этих трестов в настоящее время сохранился только «Истмен». Он и сейчас обладает колоссальным влиянием, однако монополия его распространяется теперь уже далеко не всюду.
Эта изменчивость фортуны свойственна не только кино. В 1908 году в нефтяной промышленности существовали две силы: Рокфеллер и Нобель — Ротшильд. И только предприимчивые финансовые круги Германии, казалось, могли им угрожать в будущем. Сейчас «Стан-дард ойл» существует, а его бывшие соперники исчезли. Мировая монополия не была установлена, так как она вызвала возникновение конкурирующей группы «Шелл-Роял Дейч» и потому, что Баку — бывшая сфера влияния «Нобель — Ротшильда» — уже находится вне пределов досягаемости монополизаторов.
Монополизация или дележ мировых рынков редко бывают постоянными и определенными. Но в некоторые периоды кажется, что такая определенность достигнута. Тогда получается застой, немедленно вызывающий разложение и загнивание.
Образование новой монополии в области промышленности обычно сопровождается техническим прогрессом, необходимым для выпуска новой продукции или для завоевания новой клиентуры. Так, Эдисон создал фильм, Люмьер — аппараты и зрелище, Патэ — новую промышленность и дифференциацию жанров.
Но этот технический прогресс, который быстро возникает и развивается в период острой борьбы, сразу же приостанавливается, как только битва выиграна. Монополия, полагая, что все уже у нее в руках, начинает грубо тормозить развитие техники, ее прогресс. И, поскольку теперь речь уже идет не о производственной победе, а о простой финансовой комбинации, монополия сразу же начинает стремиться к консервации уже устаревших методов производства, технического процесса и форм творчества, потому что ей кажется, что они дают максимум прибыли при минимальном капиталовложении.
Первые годы существования треста «Патэ» были годами производственных побед. Между 1901 и 1908 годами создание фирмой «Патэ» новой кинематографии с помощью блестящей группы сотрудников, не останавливавшихся ни перед чем ни в области искусства, ни в деловых отношениях, продвинуло кино вперед гигантскими шагами и как промышленность и как средство выражения. Но начиная с 1908 года, когда монополия была почти полная и охватывала достаточное количество залов киносети, когда было освоено производство чистой пленки и благодаря организации «Общества авторов» был обновлен репертуар, кровь перестала биться в жилах компании «Патэ», она окостенела и окаменела. От прогресса в производственном и промышленном плане она перешла к финансовым операциям с капиталами. Она стремилась к извлечению прибыли любой ценой, и после 1918 года ценой этой оказалось расчленение и уничтожение компании. Экспорт капиталов сменил экспорт товаров, в то же время импорт иностранных фильмов постепенно заменил производство фильмов во Франции. Кончилось дело тем, что на смену повышению в цене капиталов пришла ликвидация компании.
Трест «Эдисон — Байограф» был финансовым объединением, в котором как производство, так и художественный уровень продукции находились на весьма низком уровне. Хозяева треста хотели подчинить кино власти своих патентов, но они и слышать не хотели об улучшении качества своей продукции. Если бы тресту после 1908 года удалось захватить мировое господство, то кино тогда так бы и осталось производством наивных мелодрам длиной в 300 метров, которые играли неизвестные актеры на фоне декораций, неумело намалеванных на холсте. Оно бы не вышло из стадии популярных романов или серий лубочных картинок. Оно бы удовольствовалось изготовлением по дешевке грубой интеллектуальной пищи для рабов. Оно бы в такой же мере не смогло стать искусством, как дешевые хромолитографии и всякий хлам, продающийся на распродажах.
Деятельность фирмы «Патэ» одно время была плодотворной. Трест «Эдисон» с самого начала был бесплодным и стремился к стерилизации всех других, не интересуясь ничем, кроме извлечения прибыли. Ибо одной из характерных черт кино было то, что оно, как и все новые отрасли промышленности эпохи империализма, приносило прибыли, далеко превосходившие прибыли от самых выгодных предприятий XIX века. Механизация зрелищ, которая требовала в то время мобилизации небольших капиталов, еще и сейчас по количеству прибыли оставляет далеко позади консервную и автомобильную промышленность. Сверхприбыли кино можно сравнить разве что со сверхприбылями владельцев нефтеперегонных заводов, властителей электропромышленности или военных магнатов, держащих в своих руках сталелитейное и химическое производство. Эти сверхприбыли привлекли внимание крупных банков, которые скоро заинтересовались новой индустрией.
Отличительной чертой нашего века, заря которого началась, когда в «Гран кафе» с успехом демонстрировался кинематограф Люмьера, является ускоренное развитие новых экономических форм, происходящее в различных странах, у различных народов неравномерно.
XIX век был веком преобладания английских банков и английской промышленности. Монополизация угля, хлопка, капиталов не могла не повлечь за собой в Великобритании застой, парализовавший частично и новые начинания. Если Париж и согласился поделить с Лондоном сферы влияния, другие соперники Англии — Германия и США — отказались подчиниться. Бурное развитие этих стран привело к мировым войнам, к идеям американской или германской мировой гегемонии.
С первых же лет XX века уже не было сомнения в том, что Уолл-стрит в недалеком будущем опрокинет власть лондонского Сити и парижской Биржи.
Усиление промышленной и финансовой мощи Соединенных Штатов, распространение их монополий сопровождалось возникновением чувства гордости и упоения своим превосходством.
В эту эпоху краснокожих индейцев свели на положение статистов в цирке «Буффало Билл» и с помощью фильмов о Дальнем Западе американское кино развязало борьбу за захват мирового рынка. Война «независимых» с трестом «Эдисон», начавшаяся в 1909 году, была войной кинематографии за независимость. Но можно было уже предсказать, что, как только какая-нибудь из борющихся сторон обеспечит себе господство на внутреннем рынке, она сейчас же ринется на завоевание и мирового рынка.
Несомненно, что даже в 1918 году американские фильмы по сравнению с французскими были отсталыми и наивными. Но производство и распределение фильмов — не главное в промышленности, все прибыли которой получаются от коммерческой эксплуатации. Американская промышленность располагала в 1910 году 18 тысячами кинозалов, иначе говоря, их было вдвое больше, чем во всем остальном мире вместе взятом. Таким образом, в ее руках были сосредоточены главные источники доходов, о которых мечтали все остальные кинофирмы мира. В связи с этим можно было предугадать, что на эти доходы рано или поздно будет создана национальная промышленность, которая раздавит промышленность других стран, построенную на менее прочной основе.
Итак, мы указали на две экономические закономерности в развитии кино:
1) коммерческая эксплуатация (а отсюда и производство) развивается в первую очередь в наиболее экономически развитых странах;
2) производство, имеющее большое значение в экономическом (и даже в художественном) плане, не может долго сохранять необходимое равновесие в стране, где прокат слабо развит. Судьба производства в конечном счете неразрывно связана с коммерческой эксплуатацией.
Эти правила, выведенные нами из истории американского кино, не везде приводили к одинаковым результатам. Национальные особенности, неравномерность экономического развития могут ускорять или замедлять действие этих правил, но 50 лет спустя (что для истории очень короткий срок) можно проследить, что они наличествуют всюду.
