Цари, святые, мифотворцы в средневековой Европе - Коллектив авторов
3. Участие в аланской миссии
В письме от 913 г. армянскому католикосу Иоанну Николай Мистик упоминает о своем послании «начальнику абхазов», т. е. Константину III, с тем самым призывом к созданию анти-арабской коалиции. Это послание не сохранилось (если вообще существовало), зато до нас дошло другое письмо тому же царю, посвященное иной теме. В письме 51 Николай Мистик «в первый раз» обращается к «преславному эксусиасту Авасгии». Исходя из того, что абхазскому царю Георгию II адресованы два других послания (46 и 162), причем письмо 46 написано сразу после восшествия Георгия на престол, К. Туманов[59] определил адресата письма 51 как его отца – Константина III.
Традиционно восхвалив абхазского царя за боголюбие, патриарх, однако, сразу же переходит к сути дела – благодарности за помощь архиепископу Аланскому, за проявление «гостеприимства, заботы, другого обо всем попечения, какое только можно предоставить и которое ты выказал боголюбивейшему архиепископу, нашему чаду, со всей охотой и от всей души»[60]. Поскольку упомянутый здесь архиепископ Петр отправился в Аланию зимой 914 г., данное письмо следует датировать временем вскоре после этого. Употребленное же здесь выражение «в первый раз» (лрсбтоО указывает на то, что прежде писем Константину III патриарх не писал, а значит, факт отправки ему антиарабского письма 913 г. (см. выше) остается сомнительным.
По-видимому, именно в правление Константина III, а точнее, между 912 и 915 гг., произошло и крещение правителя алан. Если в письме 79 от 912 г. Николай Мистик говорит просто о «новообращенных» как о заслуге миссионеров, то уже в письме 51 (914–915 гг.) патриарх благодарит Константина за крещение архонта Алании: «Ведь мы узнали от разных людей, знающих твои подвиги, что ты, [вторым] после Бога, проявил большое попечение о просвещении архонта Алании и о тех, кто вместе с ним удостоились святого крещения»[61]. Можно легко представить себе, как Константин посредством писем или при личной встрече убедил (может, и при помощи неких политических аргументов) своего аланского соседа в преимуществах вхождения в христианскую ойкумену.
В письме 51 заслуга крещения аланского правителя приписывается только абхазскому царю. Также и в письмах к Петру патриарх нигде не приписывает заслугу обращения князя самому архиепископу – впрочем, как и Евфимию, хотя повод к этому Николаю представлялся, как минимум, 3 раза (в письмах 9, 79 и 135). Таким образом, единственный, кого патриарх упоминает в связи с крещением аланского правителя, – абхазский царь Константин III. Следует ли из этого, что аланы были крещены по инициативе абхазского царя[62]? Против этого говорит следующее обстоятельство: первая аланская миссия – Евфимия, ближайшего сотрудника Николая Мистика[63], – датируется 912 г., в то время как письмо Константину III отправлено не ранее чем через два года, уже при архиепископе Петре[64].
Но не был ли аланский правитель крещен рукой абхазского клирика[65]? Предположение строится лишь на последовательном упоминании о крещении князя и помощи архиепископу в письме 51 – однако такой порядок связан, скорее, с эпистолярным (и отчасти дипломатическим) этикетом: от благодарности за оказанную поддержку патриарху легче перейти к просьбе о будущей, а ведь именно просьбами заканчивается большинство писем Николая Мистика. Кроме того, если аланский князь был крещен не греком, значит, Евфимий не выполнил инструкций патриарха ждать приезда смены. Ничего не говорят об «абхазском крещении» и арабские авторы – напротив, они инициатором христианизации считают византийского императора. Поэтому от такой гипотезы приходится все же отказаться.
Впрочем, очевидно, что Константину пришлось решать проблемы аланского иерарха и предоставлять ему то, чего, по всей видимости, невозможно было найти в дикой Алании. Патриарх просит эксусиаста помогать аланскому иерарху и в будущем, чтобы «получить многократное воздаяние от щедрого Бога нашего», обещая ему ту же награду, что и миссионерам. Таким образом, абхазский царь оказался не просто случайным помощником архиепископа на его пути из Константинополя в Аланию, но как бы и его патроном. Скорее всего, на позицию царя повлияло не только давление Константинополя, но и старые дружеские связи Абхазии с Аланией: в войне Насра и абхазов против коалиции Адарнасе в 888 г. (см. выше) на стороне первых участвовал и погиб в битве аланский мтавар Бакатар. Как показывает другое письмо Николая Мистика (46), абхазская помощь молодой Аланской Церкви оказалась не личной инициативой Константина III, а продолжилась и в правление его сына – Георгия II.
IV. Становление Абхазского царства между двумя империями
Как уже было сказано в самом начале, раннюю историю Абхазского царства трудно представить как некую непрерывную последовательность событий: этому препятствует как недостаток источников, освещающих лишь отдельные события и оставляющих лакуны длиною в несколько десятилетий, так и их разнородность, неясность и несогласованность, зачастую затрудняющие реконструкцию даже конкретных фактов. Кроме того, мы чрезвычайно мало знаем об остальных аспектах истории Абхазского царства, помимо политического и отчасти церковного: социальная, экономическая, этническая, церковная, культурная история этого государства дошла до нас лишь весьма фрагментарно. И все же существуют некоторые предпосылки для того, чтобы, с одной стороны, выявить ключевые узлы эволюции Абхазского царства, а с другой – синхронизировать ее с политической историей соседних держав: Армении, Тао-Кларджети, Кахетии, но прежде всего –
