Натан Эйдельман - Ищу предка
Питекантроп-2, найденный Кенигсвальдом
Когда череп был восстановлен, Кенигсвальд послал большую фотографию в Голландию на адрес Дюбуа. Была надежда, что старик обрадуется, так как теперь удалось окончательно доказать ту самую идею, которую он так рьяно защищал в молодости и которую выразил в самом имени: питекантроп, обезьяночеловек.
Однако Дюбуа не обрадовался. Он долго комбинировал и перемещал отдельные части фотографии и и вдруг сделал сенсационный вывод: до соединения кусочков черепа воедино они были уменьшены на десять-восемнадцать миллиметров, а без этого сангиранский череп будто бы выглядел как обыкновенный череп неандертальца или современного человека!
Снова все та же схема: питекантроп I — это гиббон, все другие находки на Яве не питекантропы, а люди, близкие по типу к современным.
Кенигсвальд протестовал против намеков Дюбуа. Профессор ехидно извинялся. Он заявил, что не думает, будто Кенигсвальд нарочно подпилил кости, но кусочков столько, что даже он, Дюбуа, несмотря на 50 лет практики, не смог бы правильно установить точные очертания такого черепа.
А на самом деле череп был собран правильно. Позже при помощи новых технических методов ясно установили, что швы на черепе нигде не прерываются и точно совпадают. Следы мозговых извилин на разных фрагментах сходились тоже.
Между прочим, открылось, что так называемое поле Брока (область мозга, управляющая речью) у питекантропа II неплохо развито. Стало быть, он говорил или, во всяком случае, начинал разговаривать.
Голова второго питекантропа уступала по величине первому (всего 775 кубических сантиметров), но все же по всем статьям была на него очень похожа. Может быть, питекантроп I был мужчина, а II — дама…
Вскоре Кенигсвальд отправился со своими трофеями в Пекин, в гости к синантропу. На громадном столе в лаборатории Вейденрейха была устроена неповторимая выставка: на одном краю положили череп синантропа, на другом — питекантропа II. Долго антропологи ходили вокруг них, рассматривали, молчали, спорили и соглашались.
Синантроп имел лоб более округлый, «разумный», кости его были менее окаменелыми (он все-таки моложе на сотню-другую тысячелетий, да и обитал в пещере). Однако даже неспециалисту была очевидна близость, сходство двух обезьянолюдей, живших почти на одном меридиане, но разделенных пятьюдесятью параллелями.
Ява и Китай были в те годы великими Эльдорадо науки. Кенигсвальд, возвратившись, продолжал копать, соревнуясь с охотниками за синантропом, и в 1938 году не замедлил появиться скромный юноша питекантроп III (не весь юноша, только фрагмент его черепа), а через некоторое время из слоя Джетис поднялся могучий, мощнее всех других, питекантроп IV. Затылок его сохранил след страшного удара: он пал в бою или спасаясь от себе подобного. У него были и ярко выраженные человеческие и определенные обезьяньи черты (ни у кого из обезьянолюдей до той поры не находили, к примеру, так называемой диастемы — промежутка между верхними зубами, в которые могли бы входить нижние большие клыки, как в пасти оранга!). Поскольку последний питекантроп был во многом не похож на остальных, его выделили в особый вид — «питекантропус робу-стус» («питекантроп мощный»).
Так образовалась целая семья питекантропов — три взрослых, юноша и ребенок, хотя и моджокертский ребенок и «робустус» были веков на 100–200 постарше любого другого члена этого «семейства». Кенигсвальд открыл и каменные орудия. Правда, их нашли отдельно от питекантропов, и, возможно, то были орудия несколько более поздние, но все же очень, очень древние орудия. Затем несколько орудий обнаружилось в тринильском слое, и, хотя рядом не было костей, Кенигсвальд был уверен, что это «его» орудия.
Может быть, питекантроп метал или использовал как-то иначе также и таинственные тектиты (билли-тониты), круглые и блестящие? Эти стекловидные камни встречаются в Восточной и Юго-Восточной Азии почти повсеместно, но преимущественно в слоях Триниля. «Если я не ошибаюсь, — пишет Кенигсвальд, — то чудовищный дождь биллитонитов (может быть, несколько роев) падал на землю в конце среднего плейстоцена (примерно время питекантропов I и II) на Австралию и Юго-Восточную Азию».
Несколько тысяч веков назад бродили питекантропы по берегам яванских рек, и кто знает, может быть, ходят по земле, их прапрапра… (25 тысяч раз) внуки. И может быть, среди прямых потомков именно этих открытых учеными обезьянолюдей числятся и те, кто совсем не верит в таких предков.
Был он в то время самым умным существом на Земле.
Сейчас, в наши дни, нет на земле ни одного животного, которое могло бы сравниться умом с мудрейшим питекантропом.
Четыре питекантропа свидетельствовали против Евгения Дюбуа.
В 1940 году, когда Кенигсвальд завершает свои походы за питекантропами, фашисты вторгаются в Голландию, 82-летний Дюбуа умирает, так и не соглашаясь вернуть человечеству сотни тысячелетий истории и разъяренный упорным нежеланием этого самого человечества расстаться с дарованным предком.
А на другом конце земли, на берегу яванской реки Соло, остался памятник удивительной жизни и заблуждений этого человека — простой каменный столб, на котором выгравировано: «Р. Е. 175 м. ONO. 1891–93», — что означает: «Питекантропус эректус (обезьяночеловек прямоходящий). Открыт в 175 метрах к востоку-северо-востоку от этого места в 1891–1893 годах».
ГЛАВА ПЯТАЯ
ЧЕЛОВЕК У ВЕЛИКАНОВ
Когда Кенигсвальд прибыл в 1964 году в Москву на антропологический конгресс, коллеги смотрели на него как на флибустьера или древнего землепроходца.
Кенигсвальд признается: в молодости он и мечтать не смел о том, что после увидел. «Яву исходил вдоль и поперек, спускался в пещеры синантропа, рылся в кладовых китайских аптек, посещал места замечательных открытий в Южной Африке, бывал в знаменитом Олдувэйском ущелье среди восточно-африканских степей».
Китайские аптеки попали в перечень вместе с Явой, синантропом и Олдувэем (о чем, кстати, речь впереди). Действительно, китайские аптеки, открывшие путь к синантропу, сослужили при помощи Кенигсвальда еще одну большую службу антропологам.
Сначала вежливо кланяющиеся китайские аптекари не понимали ученого: он просил у них зубы всех животных, какие в аптеке имеются, и на прилавке появлялось все, что угодно: челюсти тигров, резцы оленей, — но только не ископаемые обезьяньи и человеческие зубы. Тогда Кенигсвальд захватил с собой хорошо иллюстрированную книгу о древних животных и показал аптекарю в Бандунге рисунок древних аммонитов, населявших моря в эру ящеров. Хозяин аптеки заулыбался и принес раковины, похожие на изображения. Рисунок древнейших обитателей морей, трилобитов, привел к появлению на прилавке очень похожих тварей — сушеных мокриц. Этот своеобразный обмен, рисунок — вещь, длился долго, и Кенигсвальд получил несколько очень интересных окаменелостей. Наконец дело дошло до зубов. Китаец закивал головой и принес большой зуб носорога. Когда Кенигсвальд назвал животное, хозяин вежливо поправил: «Это зуб не зверя, а дракона». Кенигсвальд запомнил урок и отныне во всех аптеках спрашивал зубы дракона. Этот рецепт позволил ему приобрести немало замечательных «лекарств».
Перед войной, в годы экономического кризиса, аптекари, чтобы избежать разорения, предлагали посетителям богатейший выбор драконьих зубов. В Маниле, столице Филиппинских островов, Кенигсвальд раздобыл «зубы дракона второго сорта», которые оказались чрезвычайно интересными зубами ископаемого орангутана. Голландец вошел во вкус и всюду, где были китайские аптеки, — в Сиаме, Индокитае, Малайе, Гонконге, — везде он покупал. Он сумел приобрести зубы ископаемых зверей даже в китайском квартале Сан-Франциско и на Мотт-стрит в Нью-Йорке!
«Ничего в жизни не воспламеняло меня сильнее, — вспоминает ученый, — чем поиски ископаемых древностей в китайских аптеках».
В конце концов было сделано так много находок, что возник забавный научный термин — «аптекарская фауна», «аптекарские виды».
В 1939 году, в разгар своих яванских открытий, Кенигсвальд попал в Гонконг, по привычке обошел аптеки и, между прочим, купил несколько зубов гигантского размера, принадлежавших человекообразной обезьяне. Они были больше, чем клыки самого мощного оранга или гориллы. Неведомого гиганта Кенигсвальд назвал «гигантопитеком Блэка и Кениг-свальда» (дань уважения первооткрывателю синантропа).
После войны в Китае нашли еще более полусотни громадных зубов.
Специалисты подсчитали, каков был рост древнего гигантопитека, если его размеры пропорциональны величине зубов. Решили, что, если исходить из закономерности человеческого организма, великан поднимался на три с половиной и даже четыре метра, если же вычислять по «обезьяньим формулам», то существо выглядело менее внушительно, но все же превосходило самого высокорослого баскетболиста и достигало примерно 240–250 сантиметров.
