Режин Перну - Ричард Львиное Сердце
Ричард мог не слишком спешить; ему надо было вернуться в Пуатье лишь к Сретению Господню, 2 февраля. Решив не тратиться зря, он отпустил своих наемников, но те, оставшись без жалованья, решили согласно обычаю заняться грабежом в Лимузене, прежде чем вернуться в свой родной Брабант. Епископ Жерар Лиможский пожаловался графу Пуату, вследствие чего 21 апреля произошел бой при Малеморе, каковое название само уже звучит мрачным пророчеством[23]: и в самом деле, около двух тысяч этих искателей приключений было перебито, вместе со своим предводителем, неким Гийомом ле Клерком.
***Год 1177-й оказался ничуть не лучше предшествующего, хотя бы в смысле погоды: летописи того времени сообщают про небывалую сушь летом и осенью: засуха попалила хлеба, а виноград поспел много раньше, чем обычно, что нимало не пошло на пользу. Наоборот, сильные наводнения, вызванные нежданными и обильными дождями, сменились в ту зиму неистовыми бурями, одна из которых повлекла за собой страшное кораблекрушение у Сен-Валери, погубившее целую флотилию (тридцать кораблей), перевозившую вино из Пуату. Это случилось 29 ноября, накануне Дня святого Андрея, последнего предзимнего дня, когда можно было отправляться в дальние заморские путешествия.
И этот год тоже видел, как рождались распри между Генрихом Младшим и Ричардом. Прежде всего возник вопрос о женитьбе Ричарда. Вот уже семь лет его невеста Аделаида могла бы жить при английском дворе, коль уж она сделала партию при дворе в Пуатье. Почему не совершается бракосочетание, предусмотренное Монмирайскими соглашениями?
Французский король, здоровье которого всегда оставляло желать лучшего, хотел бы видеть будущее своих детей надежно обеспеченным. Когда Плантагенет вернулся в Руан, он застал там посланца от папы. Легат Пьер де Сент-Хризогон прямо потребовал от короля заключения брака согласно уговору. Надеяться на усердие самого короля особенно не приходилось — и это казалось довольно подозрительным, поскольку в свое время Генрих-отец чрезвычайно поспешил с женитьбой своего старшего сына (а ему и семи лет не было) на богатой наследнице, которой и вовсе исполнилось три года. Было более чем очевидно, что папа Александр III обращается к Генриху II по настойчивым просьбам Людовика VII. Генрих II попросил отсрочки, которую и получил, но на встрече с королем Франции в Иври, 21 сентября, ему пришлось дать согласие на бракосочетание, причем Аделаида получала в приданое Берри, тогда как ее сестра, Маргарита Французская, буде того потребует король Англии, возвращала бы свое приданое — Вексен.
Во время этой встречи оба короля договорились о совместном крестовом походе, как говорили в то время, оба приняли крест. Новости, приходившие из Святой земли, не радовали; чего стоили одни только страшные землетрясения, особенно в Сирии (и это вдобавок к тому, что еще за несколько лет до этого, 29 июня 1170 года, были непоправимо разрушены знаменитые крепостные стены Антиохии и обратились в развалины Дамаск и Триполи). Но хуже всего, во всяком случае для дела франков в Святой земле, были вести о здоровье юного короля Балдуина IV, которого поразила проказа.
Тема замужества Аделаиды время от времени возникала в беседах между королями Франции и Англии, но Ричард никак не показывал, чего же, собственно, он сам хочет. Судя по его последующим неоднократным попыткам вступить в брак, Ричард явно не считал, что между ним и юной Аделаидой существуют какие-то обязательства.
Как раз по причинам матримониальным и началась вражда между Ричардом и Генрихом Младшим… Рауль де Деоль, один из главных вассалов королевства Плантагенетов, умер в Святой земле в 1176 году, оставив наследницей свою трехлетнюю дочь Денизу. Члены его семьи должны были, согласно феодальному праву, доверить ее опеку Генриху II, но отказались от этого. Напротив, они стали укреплять замок Деоль, и в конце концов Генрих II поручил постращать обитателей замка не Ричарду, который был их сеньором, но Генриху Младшему. Тот захватил Шатору, но не нашел там маленькой Денизы, которую родня укрыла от возможных попыток похищения. Предприятие, таким образом, провалилось и нисколько не содействовало восстановлению уже подорванного согласия между братьями. Уж не того ли и добивался Генрих II? От такого предположения нельзя просто отмахнуться. Тяга Генриха II к самовластию с годами только росла, а события, с которыми ему приходилось сталкиваться, лишь утверждали в нем веру в первостепенное значение того тезиса, который впоследствии провозгласит Макиавелли: разделяй, чтобы властвовать.
Череда последовавших происшествий показала, что Генрих укрепился в своем убеждении; пока же он сам взялся за дело и вскоре добился от сеньора Ла-Шатра согласия на то, чтобы Дениза была выдана замуж за одного из его баронов, Бодуэна Реверского, а в приданое получила бы фьеф Шатору. Быть может, у Ричарда были какие-то личные планы на это дитя и ее приданое; быть может, его отец тоже имел какие-то виды, ибо его замыслы насчет Морьенна потерпели крах по причине смерти юной Алике, обещанной Иоанну Безземельному.
Время шло, и то и дело случались различные происшествия, касавшиеся бракосочетаний и наследств. Они бывали трагичными. Так, еще один вассал герцогства Аквитанского, Одебер, граф де ла Марш, застал свою жену, прозванную Маркизой, с неким рыцарем. В ярости он напал на рыцаря и убил его, после чего прогнал жену; та, оставшись одна с детьми, вскоре умерла, а Одебер, простившись со своим графством, отправился паломником в Святую землю. Возвратившись, граф имел решительное намерение оставить мир и передал свои земли Генриху II торжественным актом, совершенным в аббатстве Гранмон в присутствии архиепископа Бордо и епископа Пуатье. Генрих II был щедр к этому аббатству и все чаще одаривал его. В конце концов была оформлена сделка с уплатой пяти тысяч марок серебром, 20 мулов и 20 лошадей для парадного выезда. Лузиньянцы возроптали — они не могли упустить такой повод выразить недовольство и хотели, чтобы исчезновение графства Ла-Марш принесло выгоду им…
* * *В такой вот умиротворенной атмосфере в том же 1177 году Генрих II созвал свою Рождественскую ассамблею в Анжере. Праздник выдался на славу. Все три сына присутствовали на нем. Ричард покрыл себя славой в Пуату; на этот раз в полном согласии с отцом он обратил свое оружие против графа Вюльгрена Ангулемского, затем против его союзника Эймара Лиможского. По примеру самого Генриха II Вюльгрен нанял солдат в Брабанте, и полчища наемников стали опустошать страну. Подобное использование ландскнехтов за двести лет предвосхитило для Франции бедствия Столетней войны. Дабы еще раз обуздать этих грабителей, епископ Пуатье Иоанн Прекраснорукий поднял на ноги добровольцев, которые, соединившись с силами Ричарда, уничтожили наемников у Барбезьё; вслед за тем и замок Лимож тоже был осажден и взят графом Пуату, который после этого поспешил на встречу с отцом в Берри. Последнему же предстояла новая встреча с Людовиком VII в Грасэ. Она прошла в обмене любезностями, но ни к чему не привела, особенно в отношении Оверни, участь которой осталась неопределенной. В следующем году мы вновь видим Ричарда подле отца: в преддверии Великого поста 19 марта 1178 года он присутствовал на освящении монастыря Бек-Эллуан в Нормандии. Робер де Ториньи, настоятель аббатства Мон-Сен-Мишель, упоминает об участии в этом торжественном действе и обоих королей Генрихов, старшего и младшего.
Лимузенцы, однако, по-прежнему не унимались, используя для волнений любой религиозный повод. Восстания, поднятые по наущению самой Алиеноры, оставили заметный след. Так, в Лиможе каноники избрали епископом Себрана Шабо, хотя его родные участвовали в беспорядках 1173 года. Это избрание долго утаивали, и объявили о нем всенародно лишь после того, как каноники уверились, что Генрих II и в самом деле вернулся в Англию. Разгневанный Генрих поручил Ричарду наказать священнослужителей за такое поведение. Что же, опять разлад между Плантагенетом и Церковью? Так оно и было, правда, это столкновение оказалось куда менее серьезным, чем раздор в Кентербери. Ричард лично озаботился разгоном капитула, после чего в соборе Лиможа литургию не служили два года. Тем временем сам папа посвятил Себрана Шабо в сан архиепископа Буржского. Дело затянулось, пока Генрих II, вновь оказавшийся в Гранмоне в 1180 году, не отказался прямо признать архиепископский сан Себрана. Ричард, должно быть, упирался не так сильно, как его отец; известно, например, что он даровал охранную грамоту монахам Солиньяка, тем самым, которые выбирали Себрана.
Затем Ричард направился в Страну Басков. На этот раз его заботила не столько безопасность пилигримов, идущих в Сантьяго-де-Компостела, сколько необходимость покончить с распрей между жителями Дакса и графом Бигорры Сентулом; последнего даже заключили в темницу. Король Арагона Альфонс II поручился за него. Ричард вернул ему свободу, но забрал в залог две крепости. Затем он даровал или возобновил различные привилегии городу и жителям Байонны в присутствии их епископа Петра Эспелетского и их графа Арнаута Бертрана.
