Режин Перну - Ричард Львиное Сердце
Да, он отличался порывистостью и не единожды за свою жизнь обескураживал других своей непоследовательностью. Его современники не обманывались на этот счет, а Бертран де Борн дал ему насмешливое прозвище «Ос et Non» («Да-и-Нет»), подчеркнув тем самым необычайную легкость, с которой Ричард подчас менял свои решения на противоположные в течение одного дня. Быть может, в этом и состоял самый большой его недостаток, ибо для человека, призванного править другими, подобное непостоянство чревато тяжкими последствиями. Его отец тоже был горяч и иногда впадал в неистовство, но, будучи государственным мужем, научился управлять своими порывами и, если было необходимо, умел охлаждать свой пыл. После сурового испытания, которое пришлось перенести Генриху II, когда все оставили его, после потрясшей его измены, он понял, что неверно вел себя с Ричардом, что жестоко оскорбил его. В соглашении с Ла-Рошелью, заключенном в Ле-Мане 2 февраля 1175 года, Генрих почел должным дважды упомянуть своего второго сына, всякий раз величая его графом Пуату. И Ричард вместе со своим братом Джеффри в том же городе Мане принес отцу оммаж, клятву верности, да и Генрих Младший сделал то же, хотя от него ничего подобного и не требовалось. Итак, сыновей удалось привести к полному повиновению, оставив им надежду на власть, которая подобала каждому в соответствии с его титулом. Лишь к Джеффри, под предлогом его юных лет, был приставлен доверенный человек короля Англии Ролан де Динан, обязанности которого определялись весьма туманно; самому же Джеффри позволялось пользоваться двумя своими замками и весьма значительным приданым своей супруги Констанции. На глазах у всех буря утихла, но удивление никак не уменьшилось: ведь месяц спустя, в июне, Ричард пошел войной на тех, кто провозгласил себя противниками его отца…
Первым делом он двинулся к Ажану. Сеньор Пюи-де-Кастильон, Арно де Бутевилль, укрепился в своем замке, но Ричард распорядился о сооружении осадных машин и управился с ним за два месяца. Тридцать рыцарей вместе с немалым числом оруженосцев попали в плен. Разгневанный столь длительным сопротивлением, граф Пуату велел срыть стены крепости и посыпать то место, где они стояли, солью — чтобы уж наверняка они не смогли вырасти вновь… Затем он предпринял ряд походов в Лимузен — против самых важных сеньоров, графа Вюльгрена Ангулемского в Ангумуа и Эймара Лиможского. Удалось ему это прежде всего благодаря брабантским наемникам отца. С этим войском он дал бой между Сент-Мэгреном и Бутевилем, взял город Экс, в котором пленил сорок рыцарей, державших осаду, и завоевал Лимож. Так он показал себя опытным воином и расчетливым полководцем.
В свою очередь епископ Пуатье и коннетабль Тибо Шабо разгромили у Барбезьё наемников, нанятых взбунтовавшимися баронами. Волей-неволей спокойствие вновь пришло в эти земли, а Генрих II мог подумать о созыве Пасхальной ассамблеи со своими тремя сыновьями.
Когда Ричард вернулся в Пуатье, к нему присоединился Генрих Младший, который тоже смирился и собирался совершить вместе со своей женой Маргаритой паломничество в Сантьяго-де-Компостела. 19 апреля 1176 года он прибыл в Онфлёр и был удостоен приема у короля Франции, после чего снова поспешил к Ричарду. Оба брата вместе осадили Шатонёф и после этого сразу же разошлись: быть может — так, по крайней мере, считали современники — между двумя юношами возникло соперничество — ведь оба одинаково притязали на блистательность, равно домогаясь признания своих подвигов… Оба были величественны и красивы, обоим была свойственна та рыцарственная щедрость, которая так легко, особенно у Генриха, оборачивалась расточительностью, а если принять во внимание их возраст да еще небольшую разницу в летах… что ж, очень может быть, что между ними действительно пробежала черная кошка. Раздоры между братьями — одно из наиболее исконных проклятий, издревле терзающих человечество: ведь драма Каина и Авеля следует в Библии сразу же за описанием первородного греха…
При этом Ричард не был злопамятен. Стоит упомянуть, что, следуя в Перигё, он велел построить в фьефе кухню графов Пуату для своего повара Алена; по сему случаю король устроил торжественную церемонию, очевидцами которой стали его важнейшие бароны: оруженосец Робер ле Муан, капелланы Жан и Жоффруа, письмоводитель Рауль де л'Опито, погребничий и главный виночерпий Журдэн, постельничий Бернар де Шовиньи, а также епископ Пьер де Перигё, сенешаль Пуату Гийом Мэнго и даже такой важный сеньор, как Ги де Лузиньян, о котором речь пойдет ниже.
Одно событие между тем стало определяющим в 1176 году. И это вовсе не те огорчительные ненастья, которыми так запомнился этот год (великий летописец Робер де Ториньи замечал, что от Рождества до Сретения Господня стояли холода и лежал снег, а 3 февраля, на этот раз в Нормандии, налетела неистовая буря, срывавшая крыши с домов и ломавшая деревья), и даже не голод, который охватил домены Анжу и Мэна (после апреля положение настолько ухудшилось, что Генрих II Плантагенет должен был доставлять свои запасы с острова на материк). Иное событие, много более приятное, выступило на первый план: бракосочетание Иоанны (Жанны), младшей сестры Ричарда, последнего ребенка Алиеноры и Генриха. В таком деле нельзя было обойтись без двух старших братьев, на которых возложили обязанность проводить юную сестру на юг Франции; ее жених, Гийом, король Сицилии, собирался встретить невесту в Сен-Жиль-дю-Гар — городке, который был знаменит как место паломничества к реликвиям святого Эгидия. Генрих Младший эскортировал девочку до Нормандии, где она 27 августа сошла с корабля на берег, а Ричард принял эстафету и сопровождал сестру в ее путешествии по Аквитании. Свадьбу отпраздновали в Палермо 9 ноября, и Сицилия обрела маленькую королеву, которой едва исполнилось одиннадцать лет; короновали ее в том же городе уже после нового года, 13 февраля 1177 года.
Епископ Норича, присутствовавший в свите невесты в качестве представителя епископа Винчестерского, сообщает нам некоторые подробности этого нелегкого путешествия. Нередко в пути случалось, что людям не хватало хлеба, а коням — овса. Овернь, через которую они проезжали, еще не оправилась от недавнего недорода, а в Балансе их обокрали. После этого епископу пришлось бросить лошадей в Генуе и взойти на палубу корабля в Порто-Венере, чтобы в гавани Гаэты соединиться с остальным эскортом. Море было ужасным. Между Италией и Сицилией пришлось плыть, полагаясь больше на весла, чем на паруса, а по прибытии епископ увидел, какая жестокая засуха царила на острове: на деревьях высохли все листья, а на виноградных лозах, казалось, не было ни единой завязи. Епископ повествует, как не единожды ему и другим сопровождающим невесту приходилось приспосабливаться к более чем скромным удобствам: постели, например, случалось стелить прямо на каменных плитах или на прибрежном песке. По дороге двое спутников епископа преставились, еще один человек тяжело заболел; сам епископ вернулся в Ноттингем совсем измотанным 24 декабря, как раз вовремя поспев к празднованию Рождества. Судя по его отчету, с подобными невзгодами в пути должны были справляться не только сопровождавшие принцесс или принцев, но и сами царственные путешественники; правда, тот год и в самом деле выдался особенно ненастным…
Все это время Ричард не упускал возможности прославиться военными подвигами. Так, он участвовал в атаках на замок Мулинёф, в котором закрепились несколько самых могущественных сеньоров Аквитании: Гийом Тейлефер с сыном, Вюльгрен, Эймар Лиможский, виконт Вентадурский и Эшивар де Шабане. Они сдались все сразу: Ричард, чтобы проверить их покорность, отправил их к отцу. Помимо прочего, он, вероятно, хотел вернуть себе отчее доверие. При этом он взял в залог несколько замков, в том числе Аршиак, Монтиньяк, Ла-Шез и Мерпин, а также город Ангулем.
В том же 1176 году, когда его отец праздновал Рождество в Ноттингеме вместе с Джеффри и Джоном, Ричард, к своему девятнадцатилетию, впервые созвал свою Рождественскую ассамблею в Бордо. Здесь, то ли по разговорам, ходившим в городе, то ли по рассказам своего старшего брата, он узнал про насилия, которые претерпевали паломники, направлявшиеся в Сантьяго-де-Компостела к мощам святого Иакова. Ричард незамедлительно собрался в новый поход и выступил на Дакс, где закрепились виконт Пьер с Сентулом, графом Бигорры. Взяв город, он напал на Байонну и за десять дней овладел ею, несмотря на упорное сопротивление, оказанное ему обороняющимся виконтом Арно Бертраном. Затем Ричард двинулся к границе Испании, осадил и взял замок Сен-Пьер и у границ Наварры стер с лица земли крепость Сиз, восстановленную басками и наваррцами, которые высматривали из этой твердыни проходящих пилигримов и грабили их. Наконец, он торжественно упразднил все обычаи, установившиеся в отношении паломников, направлявшихся в Сантьяго-де-Компостела, которые вынуждены были терпеть произвол, платить непомерные пошлины, даже если им повезло и они не подверглись предательскому нападению, когда двигались через ущелье, и их не ограбили, когда они перебирались вброд через горный поток.