Кит Лоу - Жестокий континент. Европа после Второй мировой войны
К маю 1944 г. ситуация стала отчаянной. Сообщения, поступавшие из глубины страны, предупреждали о надвигающейся катастрофе, если только страна не будет вскоре освобождена. И англичане вновь сняли блокаду, чтобы пропустить гуманитарную помощь, правда в очень ограниченном режиме. Черчилль был обеспокоен тем, что регулярная продовольственная помощь просто будет попадать в руки немцев, а британское командование опасалось, что германский флот будет использовать корабли с гуманитарной помощью как проводников через заминированные воды у голландского побережья. Таким образом, населению Голландии пришлось ждать освобождения и голодать.
К тому времени, когда союзники наконец вошли в Западную Голландию в мае 1945 г., около 100–150 тысяч голландцев опухли от голода – страдали водянкой. Страна избежала катастрофы в масштабе Греции только потому, что война закончилась, и огромное количество гуманитарных грузов наконец было ввезено в страну. Но для тысяч человек было уже слишком поздно. Приезжавшие в Амстердам журналисты описывали город как «огромный концентрационный лагерь», демонстрирующий «ужасы, сравнимые с ужасами Бельзена и Бухенвальда». В одной только столице от голода или связанных с ним болезней умерли более 5 тысяч человек. Жертвами голодной смерти в стране в целом стали 16–20 тысяч человек.
Нацисты морили Голландию голодом не просто по злому умыслу. По сравнению с другими народами нацисты на самом деле хорошо относились к голландцам, по существу считая их «германским» народом, который необходимо «вернуть в сообщество германцев». Проблема состояла в том, что у Германии были свои собственные продовольственные проблемы. Еще перед войной руководство Германии считало, что производство продовольствия в стране переживает кризис. К началу 1942 г. запасы зерна почти исчерпались, поголовье свиней сократилось на 25 % из-за нехватки кормов, а нормы выдачи хлеба и мяса были урезаны. Даже необычайно богатый урожай 1943 г. не отодвинул кризис, и, хотя продуктовые рационы временно увеличились, вскоре они снова сократились.
Чтобы иметь представление о проблеме, вставшей перед Германией, следует рассмотреть потребности населения в калориях. Среднему взрослому человеку необходимо в день около двух с половиной тысяч калорий, а в случае, если он выполняет тяжелую работу, и того больше. Это количество, во избежание болезней, связанных с голоданием, скажем водянки, решительно не могло быть получено путем потребления одних только углеводов. В рацион питания должны также входить витамины, получаемые из свежих овощей, белки и жиры. В начале войны немецкие граждане в среднем потребляли необходимые для здоровья 2570 калорий в день. Эта цифра понизилась до 2445 калорий в следующем году, в 1943 г. составила 2078 калорий и упала до 1412 калорий к концу войны. «Голод стучится в каждую дверь, – написала одна немецкая домохозяйка в феврале 1945 г. – Новые карточки на питание нужно растягивать на пять недель вместо четырех, и никто не знает, выпустят ли их вообще. Каждый день мы отсчитываем картофелины – пять маленьких в день, а хлеб видим еще реже. Мы худеем, холодеем и становимся все более изголодавшимися».
Чтобы предотвратить голод своего собственного народа, нацисты грабили оккупированные ими территории. Еще в 1941 г. они сократили официальную норму продуктов питания для «обычных потребителей» в Норвегии и Чехословакии до около 1600 калорий в день, а в Бельгии и Франции – всего до 1300 калорий. Население этих стран не давало себе медленно умереть от голода тем, что прибегало к «черному рынку». Ситуация в Голландии существенно не отличалась от ситуации в Бельгии и Франции: основная разница состояла в том, что Голландию освободили на девять месяцев позже. Голод наступил потому, что к этому времени истощился даже черный рынок, а политика выжженной земли привела к уничтожению более 20 % сельскохозяйственных земель Голландии путем затопления. К концу войны официальный ежедневный рацион питания в оккупированной Голландии упал до 400 калорий – это половина того, что получал узник концентрационного лагеря в Бельзене. В Роттердаме же продукты питания иссякли совсем.
Со своими восточными владениями, во всем, что касалось войны, рейх обращался несравнимо суровее, нежели с оккупированными западными территориями. Когда молодой американец, живший в Афинах, спросил немецких солдат о тяжелой продовольственной ситуации в Греции, он получил такой ответ: «Вы еще ничего не видели. В Польше от голода ежедневно умирают 600 человек». Если нехватка продовольствия в Голландии и Греции была просто симптомом, следствием войны, то в Восточной Европе стала одним из основных видов оружия. Нацисты не предпринимали попыток накормить славянское население Европы. Почти с самого начала они намеревались уморить его голодной смертью.
Цель вторжения в Польшу и СССР – освободить жилое пространство для немецких поселенцев и заполучить сельскохозяйственные земли, чтобы обеспечивать остальную часть рейха, особенно Германию, продовольствием. По их первоначальному плану в отношении восточных территорий – генеральному плану «Восток», более 80 % поляков должно было быть изгнано с их земель, а за ними следовали 64 % украинцев и 75 % белорусов. Однако к концу 1942 г. некоторые нацистские вожди стали настаивать на «физическом уничтожении» всего населения – не только евреев, но также поляков и украинцев. Главным оружием предложенного геноцида, по сравнению с которым холокост по масштабу замыслов выглядел пустяком, должен был стать голод.
Голод в Восточной Европе начался с Польши. В начале 1940 г. норма потребления продуктов питания для главных городов Польши была установлена в размере чуть более 600 калорий, хотя позднее в ходе войны, когда нацисты поняли, что им нужны рабочие руки поляков, она увеличилась. По мере того как война перемещалась на восток, голод среди гражданского населения стал еще острее. После вторжения в СССР нацистские стратеги настаивали на том, чтобы армия кормила себя сама путем реквизиций всего продовольствия на местах и изоляции украинских городов от всякого снабжения. Любые излишки продовольствия, собранные таким образом, должны были отправляться на родину в Германию, а Киеву, Харькову и Днепропетровску тем временем предоставили голодать. При разработке этого плана армейские военачальники открыто говорили о 20–30 миллионах человек, обреченных умереть от голода. В отчаянии все население вынуждено было обратиться за продовольствием на черный рынок, и людям часто приходилось пройти не одну сотню миль, чтобы раздобыть его. Сельские жители были в лучшем положении, чем горожане. Например, считается, что в одном только Харькове от голода умерли 70–80 тысяч человек.
В конечном счете фашистский план уморить голодом восточные территории был приостановлен, или, по крайней мере, его воплощение замедлилось, поскольку позволить такому большому количеству трудоспособных работников умереть, когда в рейхе не хватало рабочих рук, не имело никакого экономического смысла. Кроме того, подобный план невозможно было осуществить. Отрезать поставку продовольствия в украинские города, а горожанам – помешать искать убежища в сельской местности и спасения на черном рынке, который буквально сохранил жизнь десяткам миллионов людей по всей Европе, – было просто невозможно. Однако тем, кто не мог добраться до тех мест, где было продовольствие, грозила неизбежная голодная смерть. Зимой 1941 г. германская армия уморила голодом 1,3–1,65 миллиона советских военнопленных. Полагают, что десятки тысяч евреев в гетто умерли от голода еще до начала их массовых убийств. Во время 900-дневной блокады Ленинграда около 641 тысячи жителей города расстались с жизнью от голода и связанных с ним болезней. И это почти в два раза больше, чем в Греции за весь период голода.
Можно было ожидать, что с окончанием войны продовольственная ситуация в Европе улучшится, но во многих местах голод только усилился. В течение месяцев, последовавших за объявлением мира, союзники отчаянно и безуспешно старались накормить голодающие в Европе миллионы людей. Как я уже упоминал, к концу войны обычный ежедневный рацион в Германии упал до чуть более 1400 калорий, к сентябрю 1945 г. в британской зоне Германии он снизился еще до 1224 калорий, а к марту следующего года составлял всего 1014 калорий. Во французской зоне он опустился ниже 1000 калорий в конце 1945 г. и оставался на таком уровне в течение шести месяцев.
Условия в остальной части Европы были не намного лучше, а во многих случаях даже хуже. Через год после освобождения юга Италии и поступления в страну 100 миллионов долларов гуманитарной помощи домохозяйки все еще бунтовали по поводу цен на продукты питания в Риме, а в декабре 1944 г., как протест против нехватки продовольствия, прошел «марш против голода». В конце войны, согласно докладу UNRRA, продуктовые бунты продолжались по всей стране. Официальный рацион питания в Вене составлял около 800 калорий на протяжении большей части 1945 г. В Будапеште в декабре количество калорий, потребляемых в день, упало до 556. Люди в бывшей Восточной Пруссии ели мертвых собак, которых находили на обочинах дорог. В Берлине видели детей, которые собирали траву для еды, в Неаполе все тропические рыбы из Аквариума были украдены и съедены. Как следствие серьезного и широко распространенного недоедания, по всему континенту вспыхнули болезни. В Южную Европу почти повсеместно, наравне с туберкулезом, вернулась малярия. В Румынии на 250 % увеличилось число случаев заболевания пеллагрой – еще одной болезнью, связанной с недоеданием.
