Альберт Каганович - Друзья поневоле. Россия и бухарские евреи, 1800–1917
В Шахрисябзе, согласно Мейендорфу, проживали в 1820 году тридцать семей евреев. В отличие от этих сведений информация Вольфа о проживании в этом городе в 1832 году 300 семей бухарских евреев представляется сильным преувеличением. По сведениям русского этнографа Гребенкина, к началу 1870-х годов их насчитывалось там до 200 домов. Он также отмечает, что евреи переселились в Шахрисябз из Бухары девяносто лет тому назад, т. е. в начале 1770-х годов. Это не противоречит данным Мейендорфа. Впоследствии, уже после приезда туда Гребенкина, многие евреи переселились в Туркестанский край, в результате чего их численность в Шахрисябзе сильно сократилась. Согласно сведениям Наймарка, к 1885 году еврейских семей там оставалось не более ста[150].
Антропологу Льву Ошанину, изучавшему бухарских евреев в Кермине в конце 1930-х годов, их раввин сообщил, что они мигрировали туда из Бухары не ранее 1830-х годов[151]. С семьями евреи поселились в Кермине во второй половине 1840-х, а в 1872 году в нескольких километрах от реки Зеравшан эмирские власти отвели им участок земли для создания отдельного квартала, как сообщил обследовавший его в 1927 году санитарный врач Илья Кеслер[152]. К 1885 году этот квартал насчитывал около шестидесяти домов[153].
Очень мало проживало бухарских евреев в Чарждуе (сегодня Туркменабат). Путешественник из Кашмира Мохан Лал, спутник Александра Бёрнса, о котором чуть ниже, в 1833 году засвидетельствовал, что на базаре в Чарджуе лишь несколько торговых лавок принадлежало евреям. В том же году и Вольф встретил в Чарджуе нескольких евреев[154].
Начало активного русского завоевания городов Средней Азии еще больше усилило миграцию бухарских евреев в эти и другие, новые для них города. Никто не знал, как изменится граница. К 1864 году по четыре-пять еврейских семей оказались в городах Чимкент и Туркестан[155]. На недавность их поселения там указывает то, что проживали они в караван-сараях. Гораздо больше еврейских семей перебралось в сельский район, названный после русского завоевания Ангренской волостью Кураминского уезда (позже переименованного в Ташкентский уезд). В 1868 году там насчитывалось двадцать еврейских семей общей численностью 140 человек[156]. Видимо, позже они переселились в Ташкент и Туркестан. Согласно свидетельству Ханыкова, в Катта-Кургане в 1841 году евреи уже проживали в своем квартале. Он был небольшой, поскольку, по данным Радлова, в 1868 году там находилось только тридцать – сорок семей бухарских евреев[157]. К 1872 году их число, согласно более точным подсчетам, составило 221 человек. В это же время в относившемся к тому же Катта-Курганскому уезду селении Пейшамбе проживали 162 бухарских еврея[158].
Кроме Кокандского ханства, евреи мигрировали из эмирата с конца 1810-х годов в Хивинское ханство. Тот же Мейендорф отмечал, что в городе Хиве проживает четыре семьи евреев[159]. Русский полковник Григорий Данилевский, посетивший Хиву в 1842 году, сообщал, что евреев там не более восьми семей и переселились они из Бухары в 1826 году. Егор Килевейн, в 1858 году, будучи секретарем русского посольства, возглавляемого Николаем Игнатьевым, посетивший Бухару и Хиву, сообщил о проживании в Хиве десяти семей евреев, прибывших туда из Бухары[160]. Ко второй половине 1860-х годов в городах Хиве и Новом Ургенче оставалось не более десяти семей евреев[161].
В итоге к концу самых энергичных русских завоеваний в 1868 году в Средней Азии за пределами города Бухары проживали около 2300 бухарских евреев, с учетом небольших миграций в другие городки и селения. Среди этих бухарских евреев приблизительно 1800 мигрировали на свои новые места жительства в 1830 – 1860-х годах или были потомками мигрировавших. Я специально подробно говорю об этих мигрантах – чтобы показать динамику их быстрого расселения, связанного с экономическим рывком Средней Азии, который произошел в результате расширения ее торговли с Россией. Расширение бухарско-еврейской ойкумены не привело к уменьшению численности евреев в Бухаре, так как последнее с избытком покрывалось за счет иммигрантов. Дело в том, что экономический рост в Средней Азии, в свою очередь, заставил мигрировать в Бухару не только ираноязычных евреев из Афганистана и, особенно, Персии[162], но даже отдельные семьи арабоязычных евреев из Ирака и Сирии.
Показателен миграционный путь бухарско-еврейской семьи Абрамовых, сохранившей до наших дней лакоб (с арабского – буквально «прозвище») Кабули. Согласно расследованию, произведенному русской администрацией в 1908 году, основатель этой фамилии Абрам переселился вместе с семьей из Кабула в Бухару в 1851–1852 годах. Через несколько лет семья переехала в Самарканд. Уже через год мужчины из этой семьи начали заниматься мануфактурной торговлей, став к концу XIX века одними из самых богатых купцов в городе[163].
Кроме тяжелого экономического положения из Персии евреев побуждало мигрировать в Бухару еще и сильное пренебрежение ими со стороны шиитов. В их глазах зимми представлялись нечистыми и даже неприкасаемыми в соответствии с принятыми духовными канонами. Как показывает Даниэль Цадик, сочинения шиитского богослова Абу аль-Касима (скончавшегося в 1816 году) содержат фетву (исламское постановление), предписывающую считать нечистым то место в бане, куда ступила мокрая нога еврея, до тех пор, пока оно не будет промыто проточной водой[164]. Евреям в Персии запрещалось выходить на улицы во время дождя – из опасения, что смываемая с них грязь может попасть на мусульман, осквернив тем самым последних[165]. Шиитские предписания по ограничению покупки продуктов у евреев[166], как и запрещение покупателям-евреям, проверяя качество мусульманских товаров и продуктов, прикасаться к ним руками[167], также не имели аналогов в Средней Азии.
В отличие от шиитской традиции суннитское восприятие еврейского меньшинства в качестве нечистого сообщества не простиралось так далеко, хотя и сунниты Средней Азии избегали физических контактов с евреями. Когда в Бухаре вышеупомянутый Оле Олуфсен обратился к сопровождавшему его мусульманскому чиновнику с настойчивым приглашением зайти с ним в один еврейский дом, тот ответил категорическим отказом, опасаясь лишиться занимаемой должности из-за такого осквернения[168]. Тем более мусульмане не могли осквернять свой дом появлением в нем еврея. Опасениями осквернения мотивировалось предписание евреям осторожно мыться в общественной бане в Самарканде, чтобы брызги с них не попали на мусульман. Для предотвращения этого бухарские евреи в середине XIX века были вынуждены надевать на бедра особый передник[169].
Семейные предания бухарских евреев свидетельствуют об особенно большой миграции их предков в Среднюю Азию в первой четверти XIX века. Евреи, мигрировавшие в города Мавераннахра из других стран, не создавали отдельных общин (хотя некоторые семейные объединения и возникали), а ассимилировались среди бухарских евреев. В результате этой миграции и естественного прироста еврейская община в Бухаре росла очень быстро. Если по состоянию на 1810 год общее число бухарских евреев в Средней Азии можно оценить в 2500 человек, то на 1833 год достоверными представляются сведения шотландского путешественника Александра Бёрнса об их численности 4 тыс. человек[170], а на 1865-й – сведения главы иешивы в Бухаре Йосефа бен Бабы – 7 тыс. По сообщению последнего, 5 тыс. бухарских евреев проживали в самой Бухаре, а остальные 2 тыс. – за ее пределами[171], что подтверждает приведенную выше статистику по городам.
На этом фоне сильно завышенными представляются данные, которые приводит Иззет Улла, – о проживании в Бухаре уже в 1812 году более чем тысячи семейств евреев, т. е. около 5 тыс. человек[172]. Там же он отмечает, что бухарские евреи живут в одном квартале, имея в виду наверняка самый старый и большой еврейский квартал – Махаллайи кухна. Но, по подсчетам Ольги Сухаревой, в этом квартале было только 250 домов. Даже при максимально тесном размещении вряд ли он мог вместить в себя свыше 3300 человек. С другой стороны, сомнительны ее утверждения об образовании второго еврейского квартала, Махаллайи нау, еще до середины XVIII века и затем третьего квартала, Амиробод, во второй половине XVIII – начале XIX века. Эти кварталы могли быть основаны только после путешествия не упомянувшего их Иззет Уллы[173]. Сама же Сухарева приводит слова Ханыкова, что под еврейские кварталы отводились пустыри[174]. Очевидно, на Ханыкова, посетившего Бухару в 1841 году, произвела впечатление необжитость двух последних кварталов. Однако они вряд ли оставались бы необжитыми, если бы были образованы давно.
