Зоя Ножникова - Загадочная Московия. Россия глазами иностранцев
Герман фон-Штаден из Риги в Лифляндии, маршал.
Адам Олеарий из Ашерслебена в Саксонии, посольский советник и секретарь.
Высокоблагородный Иоганн Альбрехт фонмандельсло из Шинберга в епископстве Рацебургском, шталмейстер.
Высокоблагородный Иоганн Христоф фон Ухтериц, наследственный владетель Лицена у Лейпцига, родом из Мейссена, камергер.
Гартманн Граманн из города Ильмена в Тюрингии, лейб-медик господ послов.
Генрих Шварц из Грейфсвальде в Померании, дворецкий и кухмистр.
Гоф-юнкеры и стольники:
Господин Иероним Имгофф, патриций из Нюрнберга.
Фома Мельвиль из Эбердина в Шотландии.
Магистр Павел Флеминг из Гартенштейна в Фохтланде.
Ганс Грюневальдт, патриций из Данцига.
Господин Соломон Петри из Пеника в Мейссенской земле, придворный проповедник.
Ганс Арпенбеке из Дерпта в Лифляндии, старший русский переводчик.
Генрих Кребс из Гамбурга.
Лион Бернольди из Антверпена.
Камер-пажи:
Христиан Людвиг Гюбенер из Брюнна в Моравии. Георг Пий Пемер, патриций из Нюрнберга. Ганс Фохт из Фрейберга в Мейссенской земле. Беренд Кох из Ревеля в Лифляндии.
Другие пажи:
Фома Гланц из Вольгаста в Померании.
Илия Галле из Герцберга в Мейссенской земле, дискантист.
Ганс Михель из Малой Песны у Лейпцига.
Зигфрид Дезебрух из Газелоу в Голштинии, альтист.
За ними следовали:
Исаак Мерсье из Женевы в Савойе, камердинер.
Франциск Муррер из Ней-Марка в Оберпфальце, сначала мундшенк, потом камердинер посла Брюггемана.
Николай Гешге из Драге в Штапельгольме, квартирмейстер.
Адам Меллер из Любека, полевой трубач.
Каспер Герцберг из Перлеберга в Мархии, полевой трубач.
Иоанн Гильдебрандт из Гамбурга, музыкант.
Беренд Остерман из Гамбурга, музыкант.
Христиан Герпиг из Гекштедта в графстве Мансфельдт, музыкант на виолончели.
Ганс Вейнберг из Данцига, фельдшер.
Иаков Шеве из Ней-Штеттина в Померании, кухонный писец.
Симон Крецшмер из Лейпцига, хранитель серебра.
Дитерих Ниман из Бокстегуде, портретист и хранитель серебра.
Михаил Пфаундлер из Инсбрукка в Тироле, часовщик.
Ганс Кезель из Кемптена в Швабии, часовщик.
Драбанты:
Христоф Гартман из Штуттгарта в Вюртемберге, столяр.
Канут Карстенсон из Несштадта в Дании, конский кузнец.
Симон Гейзелер из Кирхгайна на Экке в Вюртембергской земле, шорник.
Рихард Шмиль из Любса в Мекленбурге, пекарь.
Мартин Виттенберг из Либавы в Курляндии, сапожник.
Фома Крэйг из Трэнента в Шотландии.
Иоахим Ике из окрестностей Ней-Бранденбурга в Мекленбурге.
Герт Вестерберг из города Утрехта, портной.
Лакеи:
Стэн Иенсон из Маркерера в Швеции.
Иоганн Команн из города Гамбурга.
Ганс Гофемейстор из Травемюнде, мясник.
Эцердт Адольф Вельнер из Эзенса в Восточной Фрисландии, портной.
Каспер Зеелер из Гросс-Глогау в Силезии, ружейный мастер.
Франц Вильгельм из Пфальца, портной.
Вильгельм Анрау из города Гельдерна в Нидерландах, портной.
Яков Андерсен из Монтау в Пруссии, сапожник.
Ганс Герике из Мекленбурга.
Затем следовали:
Иоганн Алльгейер из Безикгейма в Вюртембергской земле, главный повар, со своими людьми, как-то:
Иаков Ганзен из Тундерна в княжестве Шлезвигском, кухонный прислужник.
Иост Шафф из Касселя в Гессене, кухонный прислужник.
Ганс Лукк из Киля в Голштинии, поваренок.
За ними:
Троке фон-Эссен из Гамбурга, каретник. Михаил Блуме из Виттенберга в Саксонии, помощник фельдшера.
Слуги юнкеров:
Слуги маршала: Петр Вольдерс из Риги, Ганс Карл Бемер из Пирны в Мейссенской земле.
Слуга секретаря и дискантист: Матвей Гебнер из Прибора в Моравии; Мартин Ларсон из Вестероса в Швеции.
Слуги шталмейстера: Иоахим Бингер из Брилля в Мекленбурге и Ганс Линау из Мекленбурга.
Слуга камергера Альбрехт Зудоцкий из Олиты в Литве.
Слуга доктора Христоф Бухнер из Крейссена в Тюрингии.
Слуга гофмейстера Михаил Полль из Виттштока в Мархии.
Слуга господина Имгоффа Николай Фохт из Нейбруннена в Кобургской земле.
Слуга Фомы Мельвиля Питер Девис из Эбердина в Шотландии.
Походного проповедника слуга Аксель Кэг из города Або в Финляндии.
За ними:
Георг Вильгельм фон Финкенбринк из города Ми-тавы, в Курляндии, русский толмач.
Мартин Альбрехт, по рождению татарин-узбек, турецкий переводчик, которого продали Московиту.
Георгий Иванов-сын, и Марк Филиров-сын, оба армяне, толмачи с персидского.
Еще:
Мальчики при хранителях серебра: Христоф Кольб из Страсбурга и Гердт Кроссе из города Граве в Нидерландах.
Мальчик при трубачах Ивен Бартельсен из Шлезвига.
Мальчик при музыкантах Иост Адриан из Ревеля.
Мальчик погребщика Христофор Пудт из Гамбурга.
Мальчик мундшенка Войтешок Красовский из Салокова в Польше.
Конюший мальчик Ганс Пуденберг из Вольгаста в Померании.
Мальчик при собаках Иоганн Янсон, голландец.
Шкиперы и боцманы, отправившиеся в Персию:
Михаил Кордес из города Любека, шкипер.
Корнилий Клаус Клютинг из Вордена в Голландии, шкипер.
Юрьен Стеффенс, главный боцман, из Любека.
Генрих Гарте, младший боцман, из Штаде.
Альбрехт Штюк, пушкарь, из Гамбурга.
Петр Виттенкамп, боцман, из Гамбурга.
Матвей Мансон, боцман и парусник, родом из Швеции.
Петр Веде, Клаус Клауссен, Вильгельм Румп — боцманы из Любека.
Корнелий Иостен, корабельный плотник, из Смо-ланда в Швеции.
Михаил Глек, юнга из Любека.
Все эти лица частью поехали с нами из Германии, частью присоединились к нам на пути. К ним мы прибавили еще в Москве тридцать великокняжеских солдат и офицеров с четырьмя русскими слугами. Таким образом, вместе с господами послами, это путешествие в Персию совершили сто двадцать шесть человек».
Бывали, конечно, посольства внешне более скромные. Однако за видимой простотой, даже заурядностью, порой могла скрываться грандиозность поставленной цели. К примеру, когда Антоний Поссевино ездил в Москву к Ивану Грозному на полвека раньше Олеария, в 1581-1582 годах, послом папы римского со сложной миссией «введения в Московию католической религии», он отчетливо понимал:
«Дело введения в Московию католической веры будет очень трудным. Тому, на кого падет выбор исправлять посольство, необходимо обратить внимание на три обстоятельства. Надо, во-первых, чтобы посольство учреждалось самым чистосердечным образом во славу Божью; во-вторых, чтобы было отправлено в подходящий момент; и в-третьих, чтобы во главе его был человек, внутренние достоинства и непоколебимая добродетель которого преобладала над каким бы то ни было внешним блеском и знатностью. Кроме того, важно, чтобы посольство, направляющееся к московитам, не доставило законного повода к подозрению народам, через землю которых посольство проезжает, да и самим московитам.
Кого следует отправлять в путь вместе с послами?
Посылать следует немногих, иначе потребуется много ненужных расходов, и посольство будет привлекать к себе внимание, а это может дать наиболее подозрительным людям случай помешать его осуществлению. Напротив, если их окажется много, из этого последует больше блеска и шума, чем пользы для дела. Вот что можно наблюдать почти ежедневно: посольства выдают себя, по-видимому, внешним видом, а для недоброжелательных людей открывается дорога разрушать все самое хорошее и заранее враждебно настраивать государей, к которым направляется посольство, разными вымыслами и хитростью.
Для начала достаточно будет пяти человек, но если прибавить кучеров и переводчиков, их окажется больше. Поэтому я не стал бы возражать, если бы из Рима выехали впятером с еще меньшим числом слуг.
Однако когда посольство достигнет Польши или Вильны, необходимо будет присоединить к нему также и несколько человек оттуда. Без сомнения, там можно будет найти людей, более приспособленных к перенесению непогоды, более выносливых к трудностям пути, лучше знающих дороги, им не нужно будет много платить, и со свежими силами они принесут больше пользы в трудный момент.
Пусть лучше будет два переводчика, а не один, чтобы в случае болезни или смерти одного из них (как это случилось у меня, когда мой самый любимый переводчик Андреас умер в самый важный момент переговоров[16]), не полагаться на переводчиков московского князя, так как это влечет за собой много неудобств. Даже если они оба будут здоровы, они принесут немало пользы, наблюдая за событиями, выведывая чужие мысли, излагая русские письменные документы, проверяя и соблюдая взаимную правдивость и верность перевода. Нужно самым тщательным образом проверить, какую веру исповедуют русские переводчики и насколько они добросовестны в светских делах. Когда я говорю о добросовестности, я хочу, чтобы под этим понимали, насколько может доверять им посол. Что касается религии, нужно, чтобы на них не опирались больше положенного. Если они не будут подданными польского короля, с ними труднее будет иметь дело. Если же они будут опутаны русской схизмой, может возникнуть сомнение, не откроют ли они того, о чем нужно молчать, и не истолкуют ли превратно из верности к своему государю то, о чем следует докладывать. Я говорю обо всем этом, основываясь на собственном опыте.
