Вера Давыдова - Кремлёвские козлы. Исповедь любовницы Сталина
Создавалось впечатление, что все вымерли. Мне необходимо было хоть с кем-нибудь поговорить, все равно, о чем.
Пошла на Московский вокзал, чтобы не чувствовать себя одинокой. Вокзал был оцеплен, и меня туда не пустили. Пришлось вернуться в гостиницу. В номере меня ожидала записка, в которой просили срочно связаться с Комитетом партии. Однако там тоже не снимали трубку.
2 декабря целый день бродила по совершенно пустому Ленинграду. Вечером вернулась в номер и улеглась в холодную кровать. Часы текли очень медленно.
Утром город был парализован. Кое-как добралась до Смольного, где проходило прощание с Кировым. Вместе с другими привилегированными поднялась на второй этаж, где находился гроб. Киров выглядел как живой. Вокруг — слезы, горы венков, охапки цветов от учреждений, фабрик, заводов, военных, школ, театров, милиции… В глубине зала сидели жена и сестра Кирова с заплаканными, посеревшими лицами.
Оркестр играл «Реквием» Моцарта. Одновременно раздался звон колоколов Софийского собора и собора Святого Николая.
После похорон меня снова арестовали. Я не могла предать Кирова, даже мертвого, и сказала: «Сергей Миронович рассказывал мне о своем детстве, о том, как стал революционером, о ноябрьском пленуме, о будущей работе в Москве. С уважением произносил имена Сталина и членов Политбюро». На допросе присутствовал Сталин. Он молчал, был задумчивым и грустным.
Позже я обратила внимание на одну деталь: Сталин находился в Ленинграде с 1 по 5 декабря и лично руководил следствием; 2 декабря в «Правде» был напечатан некролог, а 3 декабря в 17 часов он проводил пресс-конференцию в Большом театре, где официально сообщил представителям прессы об убийстве Кирова.
Каким образом он одновременно находился в двух местах? Да и во время допроса, когда Сталин задал мне один-.единственный вопрос, у меня создалось впечатление, что это — не Сталин, а кто-то другой, кто талантливо играл его роль.
Ворошилов сказал мне: «Вера Александровна, вам заказан билет в Москву, моя машина доставит вас на вокзал».
В Москву вернулась 6 декабря. Я еще не отошла от пережитого, когда начальник личной охраны Сталина представил мне мою новую охрану — Бугрова и Арсентьева.
ЯГОДА И МАССАЖИСТКА НАТАША
19 декабря я пела для работников электролампового завода. Ужасно устала, так как пришлось много бисировать.
Вышла из подъезда и села, как всегда, на заднее сиденье машины. Меня удивили занавески в машине.
Неожиданно я почувствовала прикосновение холодной руки к колену. Испуганно вскрикнула:
— Шофер, везите в милицию! В машине бандиты!
В ответ услышала тихий смех:
— Вера Александровна, вам не стыдно бояться своих друзей?
Узнала Ягоду.
— Генрих Григорьевич, когда вы наконец перестанете за мной следить? — И разрыдалась, настолько я была измучена.
Ягода стал расстегивать мою шубу:
— Верочка, я вас люблю. Честное слово, люблю вас. И ревную ко всем этим сукиным сынам, которые отираются около вас, а особенно к усатым. Я все знаю о вас: обо всех встречах со Сталиным, о предложении Зиновьева, о романе с Тухачевским и о поездке в Сестрорецк с покойным Кировым. Ну а я? Вы избегаете меня, Верочка! Не боитесь Ягоды? Сергей Миронович Киров — это было только начало…
— Умоляю вас, перестаньте. Я очень боюсь, но клянусь вам, ничего между нами не было. Мы были только друзьями.
Ягода рассмеялся:
— Если хоть слово из того, что вы от меня слышите, кому-нибудь перескажете — убью! Впрочем, вам никто не поверит. Решат, что вы сошли с ума. А с толстяком Маленковым и пигалицей Ежовым я рассчитаюсь позднее. Спущу с них шкуру, сделаю сумочку и подарю вам на память. Верочка, если будешь со мной — все трудности преодолеем!
Мы ехали минут сорок. «Кажется, приехали», — весело сообщил Ягода. Две немецкие овчарки подбежали к машине. Ягода позвал их: «Малышка, Тигр!»
Солдат принес остывший ужин.
— Иди-ка сюда, Булыга! — вернул его Ягода. Прибежал испуганный солдат. — Каналья, кого ты собрался кормить холодной едой? — Сконфуженный солдат заморгал глазами. Ягода взял металлический прут и не спеша ударил Булыгу. Окровавленный солдат дико что-то бормотал. — Отвечай, — заорал садист, — кого хотел накормить этим говном?!
Следующий удар! Солдат упал, извиваясь от боли. Когда его забрали, я спросила:
— Этот спектакль разыгран для меня?
— Как вы догадались, мадам? Иногда стоит продемонстрировать свои низменные инстинкты.
Вошла красивая молодая женщина и начала накрывать на стол. Ягода ее фамильярно шлепнул. Женщина усмехнулась, и я узнала кремлевскую массажистку Наташу.
— Генрих Григорьевич, у меня завтра в одиннадцать очень серьезная репетиция, на которой должны присутствовать Маленков и другие партийные деятели.
— Не беспокойтесь, вы не опоздаете. А сейчас отдыхайте, — показал на дверь одной из комнат, — это — ваша комната.
На меня напал столбняк, я не в состоянии была пошевелиться, ноги у меня одеревенели.
— Я что, должен повторять?! — закричал Ягода, ударяя прутом по голенищу сапога. — В этом доме ничего дважды не повторяют!
В комнате стояла низкая тахта, в углу — маленький стол с напитками и рядом — два кресла.
Я проклинала свою Жизнь… Вдруг увидела, что совершенно голая Наташа входит в комнату и ложится под одеяло:
— Вера Александровна, берите пример с меня. Идите, я вас согрею.
— Вы что, взбесились?
— Сейчас придет шеф, а он не любит ждать. Нескольких женщин за непослушание отдали солдатам, а потом посадили в тюрьму.
Наташа встала и начала силой раздевать меня. Я закричала, и тогда она левой рукой закрыла мне рот, а правой ударила в живот…
Вошел Ягода в белых кальсонах.
— Ну что, мои красотки, поиграемся?
Наташа обняла своего шефа. Мне стало дурно, я пошла в ванную. От душа мне полегчало, но Наташа пришла за мной и отвела к Ягоде, который голышом сидел на тахте.
— Сейчас я побалуюсь с Верочкой, а ты иди, приготовь кофе, — сказал он Наташе.
Как пригвожденная, стояла я, не двигаясь с места. Ягода со всей силы бросил меня на тахту…
Позже Наташа пришла в ванную и сказала, что если я пикну хоть слово, то она удушит меня собственными руками.
За завтраком Ягода ел мясо и пил коньяк.
— Верочка, — сказал он, — я счастлив, что вы нашли время провести со мной вечер, надеюсь, не последний! Хочу пригласить вас в Загорск и Переяславль. Поедем втроем — вы, я и Наташа, а шофером пригласим Михаила Николаевича Тухачевского. — От неожиданности я поперхнулась. — Хочешь посмотреть фотографии, — язвительно продолжал мой мучитель, — те, где ты сидишь на коленях у этого вояки? Будешь плохо себя вести, вышлю их товарищу Сталину. Он коллекционирует документы такого рода.
— Прошу вас, перестаньте издеваться надо мной. Почему вас заело на мне? У нас в театре так много красивых балерин и певиц.
— Спасибо за информацию, но в данный момент мне нужны вы.
— А Наташа?
— Она моя рабыня. Я ее спас от виселицы, да и сейчас веревка в моих руках… Затянуть петлю могу в любой момент. Надеюсь, вы поняли наконец, что со мной надо быть в дружеских отношениях?
Заставила себя ответить-.
— Вы правы, Генрих Григорьевич!
НАТАЛЬЯ МОКРОУСОВА
Бугров, мой новый охранник, официально числился в Большом театре реквизитором. В театральном буфете он подсел к моему столику:
— Что случилось? У вас болезненный вид.
— Я срочно должна повидаться с «Дядей Колей»…
— Осторожно, за вами следят люди Ягоды.
Я оделась, и буфетчик выпустил меня через служебный вход. Бугров и Арсентьев отвели меня в какое-то подвальное помещение ПК, где «Дядя Коля» — Ежов — ждал меня вместе с Маленковым и Поскребышевым.
— Товарищ Давыдова, — официально спросил
Ежов, — вы хотели с нами встретиться?
— Товарищи, вам всем грозит смертельная опасность!
Лица окружающих удивленно вытянулись.
— После концерта на электроламповом заводе…
— Это мы знаем, — прервал Маленков, — вам подменили машину. Не спешите, подробно расскажите, что произошло потом.
Рассказала им начало моего приключения, объяснив, кем является Наташа.
— Только не сажайте ее, — предупредила, — иначе она поймет, что это я проговорилась.
Мне было стыдно рассказывать о дальнейших событиях, но они настаивали: «Вера Александровна, мы — ваши верные друзья, мы отвечаем за вашу безопасность перед товарищем Сталиным…»
Я вынуждена была продолжать:
— Ягода приказал мне идти в свою спальню и сказал, что это — не последняя наша встреча. Грозил, что рассчитается со всеми и особенно с товарищем Сталиным. Проговорился, что Сергей Миронович Киров был убит по его приказу. Умоляю вас, спасите меня! У вас в руках армия, а этот пигмей грозит женщине, которая дорога товарищу Сталину… Если моя жизнь вам безразлична, я лучше отравлюсь, чем буду терпеть такое.
