История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 2 - Луи Адольф Тьер
Когда Румянцев и Шампаньи получили его ответ, который сопровождался извинениями в адрес Румянцева, что отвечают не самим государям, а их министрам, ввиду того, что один из двух императоров Англией не признан, они оказались в весьма затруднительном положении. Взять на себя утвердительное или отрицательное объяснение по главному условию, условию допущения к переговорам повстанцев, казалось им весьма смелым, даже с позволения Талейрана. Было решено снестись с Наполеоном. Пока же поступили в отношении Каннинга так, как поступил он сам, то есть отправили ему простую расписку в получении, отложив ответ на более позднее время.
Румянцев, поначалу так спешивший завершить переговоры с Лондоном, дабы получить возможность поскорее завладеть дунайскими провинциями, теперь, когда он был в Париже и оказался публично вовлечен в попытку мирных переговоров с Англией, считал для себя делом чести довести их до счастливого окончания, поскольку Эрфуртская конвенция оговаривала, что Финляндия, Молдавия и Валахия в любом случае достанутся России. Поэтому он согласился с Талейраном и Шампаньи в том, что английское послание, требуя присутствия на переговорах всех союзников Англии, в том числе испанских повстанцев, не представляет по своей форме ничего настолько абсолютного, о чем было бы невозможно договориться. По этой причине все трое написали Наполеону, умоляя его дать ответ, который позволит продолжить переговоры и добиться собрания полномочных представителей.
Наполеон находился в эту минуту на Эбро, помышлял только о войне, в надежде сокрушить испанцев и англичан, и под влиянием новых впечатлений уже не придавал переговорам с англичанами прежнего значения. Послание Каннинга не оставило ему иллюзий, и, чтобы смягчить упорство британского правительства, он рассчитывал только на нанесение серьезного поражения британской армии, а потому предоставил трем дипломатам, оставшимся в Париже, отвечать как они сочтут нужным, при условии категорического исключения из переговоров повстанцев. Он отправил и образец ответа, который Шампаньи, Румянцеву и Талейрану было разрешено видоизменить по их усмотрению и который они позаботились, в самом деле, сделать значительно более умеренным.
Это новое послание, доставленное в Лондон теми же курьерами, ставило на вид некоторые обидные намеки английского послания, затем без труда допускало к переговорам всех союзников Англии, кроме испанских повстанцев, которые были лишь мятежниками и не могли представлять Фердинанда VII, поскольку тот находился в Валансе, откуда отрекся от них и подтвердил свое отречение от короны Испании.
По получении этой второй ноты Британский кабинет, боясь обескуражить своих новых союзников в Испании и Австрии слухами о мире, охладить фанатизм одних и замедлить военные приготовления других, решил внезапно прервать переговоры, которые не казались ему ни полезными, ни серьезными. Располагая документами, которые доказывали, что Франция не желает делать уступок испанским повстанцам, пользовавшимся в Англии огромной популярностью, кабинет вовсе не опасался парламента при подобной постановке вопроса. Поэтому он сделал категорическое заявление, оскорбительное для России и для Франции, о том, что никакой мир невозможен с двумя дворами, один из которых низвергает с трона и держит в плену законных королей, а другой допускает недостойные переговоры из корыстных побуждений; что, к тому же, мирные предложения, адресованные Англии, фальшивы и задуманы только для того, чтобы обескуражить народы, которым уже удалось сокрушить иго Франции и которые готовятся его сокрушить; что общение должно, таким образом, считаться окончательно прерванным, а война продолженной со всей энергией, требуемой обстоятельствами.
В то время как Англия таким образом отвечала на предложения России и Франции, Австрия ответила на их заявления ничуть не лучше. Она объявляла о своем желании сохранять мир и в самом деле сделала более скрытными свои приготовления, не прекратив их, однако, совсем; но она с горечью встретила предложение признать короля Жозефа и объявила, что когда ей дадут знать, что произошло в Эрфурте, тогда она и объяснится по поводу новой монархии, учрежденной в Испании. Как форма, так и само существо декларации обнаруживали переполнявшее Австрию глубокое раздражение.
Было очевидно, что у Наполеона хватит времени провести кампанию на Иберийском полуострове, но только одну. От его гения и его войск ожидали, что кампания будет решающей. Народ, привыкший к войне, привыкший при всемогущем властелине засыпать под грохот пушек, далекие раскаты которых предвещали только победы, оставался спокойным и уверенным. Яркий спектакль, данный в Эрфурте, всё еще слепил взоры и скрывал слишком реальную опасность положения.
XV
Сомосьерра
Поспешно отбыв в Байонну, Наполеон обнаружил, что дороги размыты дождями и разбиты множеством военных обозов, а почтовые лошади – изнурены непрерывными переходами. Добравшись до Мон-де-Марсана, он пересел на коня, пересек Ланды во весь опор и прибыл в Байонну 3 ноября в два часа ночи. Он тотчас вызвал Бертье, чтобы узнать о положении дел и принять отчет об исполнении приказов. Но ничто не было исполнено так, как он хотел, и так быстро, как он надеялся.
Наполеон требовал собрать в Байонне 20 тысяч недобранных призывников с юга для формирования четвертых батальонов служивших в Испании полков, однако прибыли пока не более 5 тысяч человек. Он рассчитывал на поставку 50 тысяч солдатских шинелей, 129 тысяч пар башмаков и соответствующего количества обмундирования, однако поставлено было не более 7 тысяч шинелей и 15 тысяч пар башмаков. Он был чрезвычайно недоволен, ибо придавал огромное значение снабжению солдат шинелями и обувью, особенно на время зимних кампаний. При недостаточных поставках обмундирования поставки провианта оказались чрезмерными, что было воистину бессмысленно, ибо Кастилия изобиловала запасами продовольствия, зерна и скота. Мулы, во множестве закупленные по приказу Наполеона, были слишком молоды и непригодны к службе; что было достойно сожаления не менее, чем всё прочее, ибо из-за дурного состояния дорог и обыкновения перевозить грузы на мулах в Испании всегда недоставало гужевого транспорта.
Кроме того, Наполеон предписывал сосредоточивать прибывающие из Германии войска между Байонной и Виторией, не предпринимать никаких операций и даже не мешать повстанцам обходить французов слева и справа, ибо в его планы как раз входило позволить испанским генералам, в их смехотворном притязании окружить французские войска, продвинуться как можно дальше на французских флангах. Однако прекрасные войска, переброшенные из Великой армии, оказались вскоре разбросаны по всем пунктам, где боязливому Главному штабу Жозефа мерещилась опасность. Наконец маршал Лефевр, командующий 1-м корпусом, не устояв перед соблазном разгромить повстанцев в Дуранго, разбил их, каковая победа не имела для Наполеона цены, ибо в его нынешнем положении ему были нужны только выдающиеся результаты.
Наполеон потратил день
