Михаил Погодин - Древняя русская история до монгольского ига. Том 2
Финны пришли, вероятно, прежде их из Азии через Урал и заняли огромное восточное пространство, в некоторых местах до Волги и Оки, в других переправившись через эти реки, а на севере опоясали на значительном протяжении Балтийское море, встретив здесь латышские племена, первых, вероятно, переселенцев с Дуная.
Славяне в некоторых местах отодвинули финнов, а в других поселились между ними.
Отличаясь по преимуществу характером тихим, смирным, терпеливым и покорным, они уже были знакомы с разными первоначальными ремеслами и орудиями для удовлетворения своих насущных нужд и имели разные обряды, обычаи и верования о природе и другой жизни, перенесенные ими на Дунай еще из своей прародины Индии. Главным доказательством их относительного развития служит богатый и сильный язык, в котором нашлись еще в IX столетии выражения для перевода всего Священного писания, — и народная способность освоиться вскоре с его святыми истинами.
Сообщение славянских племен было по естественным причинам затруднительно, и они, живя почти особняком, подвергались только влиянию местности, доставшейся тому или другому племени в удел для жительства: одни грубели и дичали в лесах, другие смягчались и преуспевали среди полей и по долинам, не заботясь, впрочем, знать, что делается за живым рубежом и решая возникавшие между ними дела на сходках своего поселка, который был для них и назывался миром.
Необходимого для удовлетворения главных потребностей везде было вдоволь: девственная новь давала хорошие урожаи, леса изобиловали дичью, пушные звери бегали чуть не по задворьям, в реках ловилась вкусная рыба, от пчел получался мед и воск, рогатый скот доставлял мясо, кожи, молоко. Нужда учила делать все для себя потребное, очень, впрочем, ограниченное, дома, собственными средствами: муж пахал землю и добывал хлеб, жена пряла лен и ткала полотно. С овец снимали они шерсть для сукна на свиты, а шкуры шли на кожухи. Для обуви на лапти все было готово в соседнем лесу. Сыты, одеты, обуты, мирные поселяне жили себе припеваючи, — песни искони были их услаждением, — пользуясь жизнью по-своему, довольствуясь малым, крепко сидя на своих местах, в теплых избах, топить и строить которые было очень легко и удобно. Из соседей кое с кем они менялись своими произведениями, ибо у одних было больше хлеба, у других мяса, у третьих рыбы, или меда, воска, шерсти.
На некоторых заселенных пространствах, вследствие этого обмена, а равно и для общего богослужения, возникли города, более или менее укрепленные слободы, жители которых, благодаря большему сообщению, становились, разумеется, смышленее, деятельнее и богаче.
Из них самые важные были — на юге, у полян, на Днепре, Киев, и на севере, на Волхове, у словен, Новгород.
Словене отличались особой деятельностью из славянских племен: пользуясь местоположением, они завели, со времен первого водворения, торговлю с соседними племенами; овладев Заволочьем, проникли далеко на север, к югре и печере, за Урал, и разослали свои поселения по всем сторонам: Торжок, Ростов, Бежецк, Волок Ламский причислялись издревле к их владениям.
Кроме Новгорода и Киева рано стали известными даже грекам: Вышгород, Любеч и Смоленск на Днепре, Чернигов на Десне. К древнейшим городам принадлежат также Полоцк, Изборск, Белозерск, Муром.
К счастью племен славянских, у них на руках было обилие такого произведения, которое пользовалось великим почетом, имело большее употребление по всей Европе и Азии и ценилось везде очень высоко: меха — собольи, бобровые, лисьи, куньи, медвежьи, волчьи, горностаевые.
Меха издревле привлекли на наш север торговлю, лишь только она осведомилась, что может добывать отсюда дорогой и нужный товар для нее с большой для себя выгодой.
Два народа отличались тогда особой деятельностью, и, занимаясь войной, производили вместе повсюду и обширную, живую торговлю: в Европе норманны, в Азии аравитяне.
Норманны, самое отважное и неустрашимое из всех европейских племен, гонимое нуждой из дома, от каменистых пустынь бедного севера, возобладало с начала средних веков всеми морями, забиралось в устья всех больших рек и везде заводило торговые связи, устраивало свои поселения.
Как норманнам, так и арабам, нужны были меха, которые и послужили в то время через них связью Запада и Востока с Севером, нашей Залесской стороны с Европой и Азией, точно как пряные коренья и благовония привлекали в древности торговлю в Индию, а после в средние века кофе — в Аравию, табак и сахар — в Америку.
Норманны очень рано появились в соседних к ним устьях — Невы и Западной Двины, и узнали богатый Новгород, который стал известен у них под именем Гольмгарда, и прославился в сагах. Они проникли в глубь страны, где, на водоразделе «Оковьскаго леса» представился им Днепр, приведший прямо в Черное море.
Богатый, роскошный Константинополь-Царьград-Миклагард стал любимой целью их торговых плаваний. Там они нашли себе еще выгодное и почетное занятие служить в императорской гвардии или варангии.
(Последнее имя послужило, кажется, славянам поводом называть норманнов варягами).
Путь в Грецию прославился также на Севере и получил в их летописях и сагах особое имя аustеruеg. Он записан так в нашей древнейшей летописи: «Бе путь из Варяг в Греки, и из Грек по Днепру, и верх Днепра волок до Ловоти, по Ловоти внити в Илмерь озеро великое, из него же озера потечет Волхов, и втечет в озеро великое Нево, того озера устье впадет в море Варяжское».
Варяги так часто плавали по этому пути, что дали свои имена Днепровским порогам, которые дошли и до императора Константина Багрянородного и им записаны: Нессупи, Варуфорос, Ульворси, Геландри, Леанти, Струвун, — имена, объясняемые легче всего из языков норманнских.
Точно так же открылся варягам путь из Оковского леса в Каспийское море: «Из того же леса (откуда течет Днепр), потече Волга на восток, и втечет семидесятью жерел в море Хвалисское, тем же из Руси может идти в Болгары и Хвалисы».
Новгород был на перепутье для норманнов и к Черному, и к Каспийскому морям.
Словене-новгородцы, сами торговые и промышленные, приняли живое участие в действиях новых гостей, служили как бы посредниками, доставляли им товары, получаемые из их поселений, и, разумеется, присоединялись к ним и в их путешествиях.
При устье Волги находился знаменитый на Востоке город Итиль, нынешняя Астрахань, принадлежавшая хозарам. Здесь норманны сошлись с арабами, которые приходили туда из Азии и плавали также вверх по Волге до Бертасов и Булгаров.
Арабские монеты, чеканенные в VIII, IX, X, XI и XII столетиях, находимые во множестве по всему пространству нынешней европейской России, вплоть до Уральских гор, доказывают это древнее живое сообщение. Торговля обогащала наш Север, содействовала распространению сведений, расширяла кругозор, — и она же возбудила жадность, привлекла враждебные нашествия.
Из мирных гостей, проезжих путешественников, норманнам захотелось, как то бывало и везде, стать хозяевами, господами.
Удостоверясь в отсутствии у жителей склонности к войне, надеясь не встретить значительного сопротивления, одна их дружина явилась из-за моря в устья Невы и Западной Двины и обложила данью северные племена — словен новгородских, кривичей, чудь, весь и мерю.
Летопись относит это событие к 859 г.
Около того же времени хозары, жившие в Итиле, или нынешней Астрахани, и в Крыму, народ не воинственный, но имевший гвардию (аларезио) из арабов и турок, подчинил своей власти южные племена: полян, северян, вятичей, определив дань по белой веверице с дыма.
Варягов на севере осталось немного после первого набега, и жители, в добрый час, вооружившись, прогнали их за море, откуда те приходили, а после, по исконному свойству славянской природы, перессорились между собой. Они понимали, однако же, благодаря природному своему толку, что им придется скоро расплачиваться за недавнее возмущение, и решили призвать к себе начальников, защитников, — князей, также из норманнов, которые властвовали тогда по всему Северу и с которыми бороться никому в тех краях не было возможности.
Посланцы отправились к трем братьям из племени руси: Рюрику, Синеусу и Трувору, известным, вероятно, в Новгороде прежде, по каким-либо отношениям. «Земля наша велика и обильна, сказали братьям словене, а наряда в ней нет. Придите княжить и володеть нами по праву».
Вот начало нашей государственной истории, — добровольное призвание, — начало полюбовное, которое в соединении с другими соответственными обстоятельствами, народным характером, пространством, местоположением, климатом, отношением числа пришельцев к числу туземцев, и проч., дало Русской Истории направление, противоположное истории Запада, где с самого начала, вместо нашего единства, оказалось раздвоение, зародились, с одной стороны, у туземцев, ненависть и злоба, с другой, у завоевателей, гордость и недоверчивость, произведшие беспрерывную и постоянную так называемую оппозицию, которая и служит до сих пор основанием всего управления западного.
