Формирование института государственной службы во Франции XIII–XV веков. - Сусанна Карленовна Цатурова
Учитывая двойственность королевского законодательства, важно уяснить, о какой практике продажи в общественной критике идет речь? В наиболее развернутом виде она представлена в трактате Филиппа де Мезьера, где нарисована красочная картина королевского двора в виде торжища, на котором непрерывно заключаются сделки за должности. Следующая за королем свита, будь то светский праздник или церковная церемония, даже в самой Святой Капелле в Ситэ, привлекает толпы просителей, ищущих «дары, милости и службы», так что божественная литургия скорее походит на «регулярную ярмарку» (une foire ordonnée). Общая картина незаконной продажи должностей дополнена у Мезьера и конкретными обвинениями в распределении судейских служб «через чистую симонию…, через дары, фаворы и назойливость». Но этим царящее зло не исчерпывается: боясь потерять должность, чиновники ежегодно и даже по два-три раза в год платят «их Магометам при королевском дворе, и всем их друзьям и прислуге». Наконец, бальи и другие судьи на местах открыто продают подвластные им службы «тому, кто больше заплатит…, не учитывая ни знаний, ни честности»[1521].
Мезьеру вторил и Жерсон, который в нескольких проповедях осуждал практику получения должностей, особенно судейских, за деньги. Он также упоминает раздачу должностей прево, бальи и других тому, кто больше заплатит (aux plus offrans), и видит в ней источник непоправимых бед. Критикуя королевскую администрацию, в которой «дурные чиновники — везде, снизу доверху», Жерсон считает причиной такого «опасного и позорного положения» то, что должности покупаются, и чем больше «подношение» (offrande), тем выше приобретаемая служба. В программной речи «Vivat rex!» первым пунктом предлагаемого «преобразования» (reformacion) королевства Жерсон поставил отмену практики получения судейских должностей «за подарки или за деньги либо за просьбы, подкрепленные силой» (par pris ou par argent ou violence de prières armeez), противопоставив ей «честность и состоятельность» как единственный законный критерий отбора. Главную опасность он видит в продажности суда, неизбежной при таком отборе чиновников. Как не перепродаст правосудие тот, кто его так дорого купил? — задается он риторическим вопросом. Обвинения Жерсона направлены не только на покупателей должностей, но и на их продавцов, руководствующихся исключительно личной выгодой, а не законными критериями отбора — честностью и знаниями кандидата[1522]. Таким образом, и в речах Жерсона осуждалась именно скрытая продажа должностей и небрежение выработанными критериями профессиональной пригодности чиновников.
Кристина Пизанская, в свою очередь, посвятила отдельную главу в «Книге о мире» «дурным чиновникам и способам их назначения на должности», осуждая прежде всего тех приближенных короля, кто за деньги и дары «делает благоприятный доклад о кандидате и его образе жизни, хотя ничего подобного о нем не знает». Кристина также считает такой отбор источником злоупотреблений, поскольку, купив должность, чиновник будет стремиться при ее отправлении вернуть себе потраченные деньги[1523].
Практика скрытой продажи должностей подробно описана и в трудах Тома Базена, который даже обвиняет Карла VII в том, что тот разрешил продажу должностей, особенно судейских, по сути, с торгов — тому, кто больше заплатит, что противно общему благу и повлекло за собой многие злоупотребления в отправлении правосудия. Базен упоминает в этой связи обычаи римлян требовать от чиновника при вступлении в должность клятвы, что он ничего за нее не платил. В качестве примера следования этой линии при Людовике XI Базен описывает поведение секретаря Канцелярии Жана Бурре, получившего исключительное право скреплять печатью все назначения. В результате тот раздавал нескольким людям одну и ту же должность, произвольно кассировал королевские указы, беря за это деньги. Самого Людовика XI Тома Базен и вовсе подозревает в соучастии, т. е. в получении своей «доли от продажи». Весьма существенно мнение автора относительно причин распространения подобного порочного явления: оно являлось, по его убеждению, следствием охватившей французское общество архонтомании — безудержной погони за должностями[1524]. В определенном смысле можно с ним согласиться и констатировать, что эта скрытая коррупция являлась оборотной стороной успеха в деле становления государственного аппарата, который к середине XV в. превратился в источник престижа, материального благополучия и почтенного статуса. Вследствие этого скрытая продажа должностей сделалась в конце исследуемого периода неустранимым злом, о чем свидетельствует протокол заседания Штатов 1484 г., на котором в числе главных источников бед в королевстве названо было «коррумпированное, извращенное и безобразное правосудие», а главной причиной этого — продажа должностей. Важно при этом, что такая практика в сфере суда осуждалась по тем же двум причинам, которые мы уже встречали во всех предыдущих критических ее оценках. Во-первых, должности раздаются деньгами и, таким образом, без учета «достоинств и знаний» претендента, а во-вторых, купленное судейское место превращается в способ вернуть потраченные деньги и, следовательно, неизбежно провоцирует злоупотребления, губительные для общего блага[1525].
Таким образом во всех проанализированных выше образцах общественной критики речь идет только об одной форме продажи — о получении должностей за взятки, т. е. о коррупции. И впрямую не упоминается другая форма — уступка старым чиновником своей службы за денежную компенсацию. Попробуем понять, почему. Для этого вновь обратимся к королевскому законодательству. Легальной ее делала рассмотренная выше «особая милость» от короля подобрать себе преемника или заместителя[1526]. Такая практика появляется в период стабилизации служб и оправдывается соблюдением чиновником при отборе преемника установленных критериев. В ордонансе от 8 апреля 1342 г. такого рода продажа даруется служителям Дома короля: чиновник обязывался подобрать преемника и передать должность на двух обязательных условиях — «за свой счет и человека состоятельного»[1527].
Существенную трансформацию переживала и легальная продажа должностей короной: в указе от января 1370 г., изданном с целью сократить чрезмерно возросшую численность сержантов «на жалованьи» (à gages) в превотстве Лаона, говорится, что такая практика была санкционирована королем в стремлении возместить ущерб жителям оккупированного англичанами Кале. В результате, «по согласию и разрешению» (de nostre congié et licence) короля должности были куплены за большую цену (par grans pris) и превратились в своего рода пожизненную ренту (rentes à vie), т. е. не исполнялись самими «покупателями»[1528]. Перепродажа должностей сержантов вскоре практически узаконивается, но также лишь по особому разрешению короля: в указе от 26 января 1387 г. о реформировании финансов королевства прямо
