Лидерство: Шесть исследований мировой стратегии - Генри Киссинджер
Тяготы деколонизации за рубежом и неустойчивая экономика внутри страны еще больше снизили авторитет Великобритании. В 1967 году лейбористское правительство Гарольда Уилсона было вынуждено девальвировать фунт стерлингов; год спустя, когда его страна была охвачена повторяющимися финансовыми кризисами, Уилсон объявил о выводе всех британских войск к востоку от Суэца. Некогда глобальный актер был вынужден уйти на региональную сцену. Последняя строфа стихотворения Филипа Ларкина "Послание правительству" (1969) хорошо передает унылое настроение Британии:
В следующем году мы будем жить в стране
Из-за нехватки денег она вернула своих солдат домой.
Статуи будут стоять в том же
Квадраты, заглушенные деревом, и выглядят почти одинаково.
Наши дети не будут знать, что это другая страна.
Все, что мы можем надеяться оставить им сейчас, - это деньги.
По мере того, как глобальное влияние Великобритании ослабевало, сохраняющаяся притягательность атлантистской парадигмы столкнулась с конкурирующей возможностью более тесных отношений с континентальной Европой. В те годы Великобритания демонстрировала путаницу в своей широкой идентичности, которая временами казалась граничащей с шизофренией. До Суэцкого фиаско премьер-министр Энтони Иден отказался от участия Великобритании в Римском договоре 1957 года, который стал предтечей сегодняшнего Европейского союза. Однако в следующем году преемник Идена Гарольд Макмиллан, стремясь сохранить тесные оборонные отношения с США, решил направить Великобританию на проевропейский курс. В 1963 и в 1967 годах Великобритания запоздало попыталась присоединиться к Европейскому экономическому сообществу (ЕЭС), но президент Франции Шарль де Голль наложил вето на ее усилия. Утверждение бывшего государственного секретаря Дина Ачесона в 1962 году о том, что Великобритания «потеряла империю, но еще не нашла свою роль» стало знаменитым - и ранило британскую гордость - потому что оно было настолько правдивым.
Эдвард Хит, ставший премьер-министром в 1970 году, стремился превратить проевропейский курс, впервые разработанный Макмилланом, в руководящий принцип британской внешней политики. Вступление Великобритании в ЕЭС в 1973 году стало главным достижением Хита. Но оно также легло тяжелым бременем на отношения между Великобританией и США.
Президент Никсон был в восторге от победы Хита на выборах, отдавая ему предпочтение перед Гарольдом Вильсоном, чью лейбористскую партию президент отождествлял с Демократической партией США. На самом деле лейбористская партия и при Вильсоне, и при его преемнике Джеймсе Каллагэне неустанно чтила "особые отношения", особенно в отношении НАТО и отношений между Востоком и Западом, а также верила в независимые британские силы ядерного сдерживания. Но Майкл Стюарт, первый лейбористский министр иностранных дел, с которым столкнулся Никсон, бросил ему вызов в Овальном кабинете по поводу американского вмешательства во Вьетнаме, и кислое впечатление осталось надолго.
За годы пребывания у власти Никсон успел познакомиться с Хитом и ожидал, что их личные дружеские отношения продолжатся после возвращения консерваторов к власти. В феврале 1973 года Никсон по-прежнему тепло отзывался о Хите как о "друге в Европе... единственном надежном друге, который у нас есть". К сожалению, эти чувства не оказались взаимными. В результате неоднократных вето де Голля на членство Великобритании в Европейском сообществе Хит усвоил урок, что британский премьер-министр должен быть "хорошим европейцем". Рассматривая особые отношения с США как препятствие на пути к этой цели, он стремился сократить связи, которые воспитывались на протяжении более чем одного поколения - по крайней мере, в их публичном проявлении. Только после того, как Хит проиграл выборы в феврале 1974 года, пришедшее лейбористское правительство начало восстанавливать партнерство. Таким образом, еще предстоит выяснить, вернутся ли консерваторы к власти, если они вернутся к власти, к отдаленности последних лет правления Хита или вернутся к своим исторически атлантистским корням.
Неопределенность британской внешней политики в этот период усугубилась внутренним кризисом в США - Уотергейтским скандалом, который привел к отставке Никсона. После этого Конгресс наложил ограничения на полномочия исполнительной власти, что, в свою очередь, осложнило усилия по реализации стратегии союзников в холодной войне. Почувствовав возможность, Советы вновь приступили к авантюризму. В 1975 году Москва осуществила военную интервенцию в Анголу через кубинских посредников. Советские войска также использовали свои силы в Южном Йемене и Афганистане, не вызвав эффективного ответа Запада.
В 1976 году Советский Союз начал развертывание ядерных ракет средней дальности SS-20 в странах Варшавского договора, создав самую большую угрозу оборонительной доктрине НАТО за последнее поколение. Эквивалентная система вооружений НАТО, состоящая из ракет средней дальности наземного базирования, тогда еще находилась в стадии разработки; европейским странам-членам было трудно заручиться поддержкой общественности в пользу ее возможного развертывания. Поэтому Европа в значительной степени основывала свою оборонную доктрину на жизнеспособности американского "ядерного зонтика". Другими словами, советские военные планировщики должны были исходить из того, что американские политики ответят на обычный военный конфликт на европейском театре военных действий, используя межконтинентальный арсенал США дальнего радиуса действия. То, что эскалация такого рода естественно повлечет за собой советское ядерное возмездие, причем не только в Европе, но и на американской родине, сильно подорвало доверие к расширенному сдерживанию - как уже говорилось в главах об Аденауэре и де Голле.
Кроме того, к концу 1970-х годов европейцев все больше привлекало антиядерное движение, что значительно затрудняло европейским лидерам строить свою политику безопасности на основе ядерного сдерживания. Наиболее значимым ответом стало размещение американских баллистических ракет средней дальности на европейской территории, что было анафемой для движения за ядерное разоружение. Протестующие выступали за поиск компромисса с Советами и, несомненно, сопутствующий дрейф в сторону нейтралитета в конфликте Восток-Запад.
Однако самой большой проблемой для Великобритании в 1970-е годы была ее больная экономика. Подавленная низкой производительностью и обременительным налогообложением, британская экономика отставала от своих конкурентов на протяжении большей части 1970-х годов. Высокая инфляция того периода привела к раздорам между работодателями и профсоюзами; когда рабочие увидели, что их заработок съедается ростом цен, они потребовали повышения заработной платы, что усилило инфляционный цикл. Обострение конфликта между правительством и Национальным профсоюзом горняков заставило Хита объявить трехдневную рабочую неделю с 1 января 1974 года. Телевизионные передачи прекращались в 22:30; коммерческое использование электроэнергии было ограничено тремя днями в неделю для экономии угля, пока шахтеры бастовали. К началу марта было избрано новое лейбористское правительство. Премьер-министр Гарольд Уилсон немедленно согласился повысить зарплату шахтеров на 35 процентов.
Однако экономический кризис только
