Лидерство: Шесть исследований мировой стратегии - Генри Киссинджер
Хотя я считал Ли своим другом на протяжении почти полувека, он был сдержан в выражении каких-либо личных связей. Ближе всего он подошел к этому в форме непрошеного посвящения, которое он написал в 2009 году на фотографии себя и Чу: "Генри, твоя дружба и поддержка после нашей случайной встречи в Гарварде, ноябрь 1968 года, сильно изменили мою жизнь. Гарри". В дружбе, как и в политике, Ли позволил значимому говорить за себя; словесные подробности только уменьшили бы его масштаб.
Когда Ли Куан Ю умер в марте 2015 года, через двадцать пять лет после ухода с поста премьер-министра, высокопоставленные лица со всего мира съехались в Сингапур, чтобы отдать последние почести. Присутствовали главы правительств многих азиатских стран, в том числе премьер-министры Японии, Индии, Вьетнама и Индонезии, а также президент Южной Кореи. Китай представлял вице-президент Ли Юаньчао, США - бывший президент Билл Клинтон, бывший советник по национальной безопасности Том Донилон и я. Все мы часто сталкивались с Ли по важнейшим вопросам политической жизни.
Самым трогательным аспектом траурных мероприятий стала демонстрация связи, установившейся между жителями Сингапура и основателем их страны. В течение трех дней, пока Ли находился в состоянии покоя, сотни тысяч людей, несмотря на промозглый муссон, не покидали очередь и отдавали дань уважения его погребению. Телевизионные каналы новостей передавали хроники, информирующие скорбящих о том, как долго им придется ждать, чтобы отдать дань уважения; это никогда не было меньше трех часов. Из сплава рас, религий, этносов и культур Ли Куан Ю создал общество, которое вышло за рамки его собственной жизни.
Ли хотел, чтобы его наследие вдохновляло, а не тормозило прогресс. Именно поэтому он попросил снести его дом на Оксли Роуд после его смерти, чтобы избежать превращения его в мемориальную святыню. Его целью было развитие в Сингапуре лидеров и институтов, соответствующих предстоящим вызовам, и концентрация на будущем, а не на поклонении своему прошлому. Все, что я могу сделать, - сказал он одному интервьюеру, - это убедиться, что когда я уйду, институты будут хорошими, надежными, чистыми, эффективными, а правительство будет знать, что оно должно делать.
В отношении своего собственного наследия Ли, как всегда, был несентиментально аналитичен. Он допускал возможность сожаления, в том числе и о некоторых своих действиях в качестве национального лидера. Я не говорю, что все, что я делал, было правильно, - сказал он в интервью газете "Нью-Йорк Таймс", - но все, что я делал, было ради благородной цели. Мне приходилось делать неприятные вещи, запирая людей без суда и следствия. Цитируя китайскую пословицу - человека нельзя судить, пока его гроб не закрыт - Ли сказал: «Закройте гроб, потом решайте».
Сегодня имя Ли Куан Ю на Западе становится все менее известным. Однако история длиннее современных биографий, и уроки опыта Ли остаются актуальными.
Сегодня мировому порядку бросают вызов одновременно с двух сторон: распад целых регионов, где межконфессиональные страсти взяли верх над традиционными структурами, и усиливающийся антагонизм великих держав с противоречивыми претензиями на легитимность. Первое грозит создать расширяющееся поле хаоса, второе - катаклизмическим кровопролитием.
Государственная мудрость Ли актуальна для обоих этих обстоятельств. Дело всей его жизни - это свидетельство возможности вызвать прогресс и устойчивый порядок из наименее перспективных условий. Его поведение как в Сингапуре, так и на мировой арене является учебником того, как способствовать взаимопониманию и сосуществованию среди различных точек зрения и взглядов.
Наиболее важным является то, что государственная мудрость Ли показывает, что судьбу общества лучше всего определяют не материальные богатства или другие традиционные меры власти, а качество его людей и видение его лидеров. Как сказал Ли, "если вы будете просто реалистом, вы станете пешеходом, плебеем, вы потерпите неудачу. Поэтому вы должны быть способны воспарить над реальностью и сказать: "Это тоже возможно".
Маргарет Тэтчер: Стратегия убеждения
Маловероятный лидер
Немногие лидеры определяют эпоху, в которую они правят. Однако с 1979 по 1990 год Маргарет Тэтчер добилась именно этого. Будучи премьер-министром Соединенного Королевства, Тэтчер старалась сбросить оковы, которые ограничивали ее предшественников - особенно ностальгию по утраченной имперской славе и неизменное сожаление о национальном упадке. Британия, появившаяся в результате ее руководства, стала для всего мира вновь уверенной в себе страной, а для Америки - ценным партнером в конце холодной войны.
Однако, когда она только вступила в должность, успех Тэтчер был далеко не гарантирован; более того, не ожидалось, что она останется у власти надолго. Вырвав контроль над Консервативной партией у исключительно мужского истеблишмента, который терпел ее по принуждению, она обладала лишь мизерной долей политического капитала. Ее предыдущий послужной список в правительстве был ничем не примечателен, у нее не было большого авторитета в стране в целом, а ее опыт в международных отношениях был ничтожен. Она была не только первой женщиной-премьером в Британии, но и редким в то время лидером консерваторов из среднего класса. Почти во всех отношениях она была полным аутсайдером.
Самым большим ресурсом Тэтчер в этих неблагоприятных обстоятельствах был ее уникальный подход к руководству. В основе ее успехов лежала личная стойкость. Как лаконично выразился Фердинанд Маунт, руководитель политического отдела на Даунинг-стрит, 10 (1982-3), описывая ее реформы: «Примечательна не их оригинальность, а их реализация. Политическая смелость заключалась не в том, чтобы воплотить их в жизнь, а в том, чтобы создать условия, которые позволили воплотить их в жизнь».
Хотя я не занимал никакого правительственного поста во время правления Тэтчер, мне посчастливилось наблюдать ее подход через призму дружбы, которая длилась почти четыре десятилетия.
Тэтчер и британская система
Чтобы оценить восхождение и годы правления Маргарет Тэтчер, а также ее падение, необходимо сначала разобраться в британской политической системе. Американцы склонны воспринимать свою президентскую систему как череду отдельных лидеров. По крайней мере, до недавнего ужесточения партийных разногласий в Америке, электорат обычно воспринимал политические партии как воплощенные выражения общественных предпочтений. Президенты добивались своего поста, улавливая эти предпочтения, принимая их и проецируя их в будущее. Британские политические партии, напротив, жестко институционализированы; победа на выборах в первую очередь обеспечивает партии власть в парламенте и, как следствие, назначение нового премьера. Как сказала Тэтчер в 1968 году, выступая перед образовательным
