Марк Касвинов - Двадцать три ступени вниз
Так оно и случилось.
В ночь на 13 июня 1918 года в гостиницу "Королевская" пришла группа неизвестных. Они увели с собой Михаила, вывезли за город и в шести километрах от Мотовилихи, за нефтяными складами Нобеля, в зарослях кустарника, расстреляли.
Как было установлено, Михаила Романова казнили местные рабочие А.Марков, В. Иванченко, Н. Жужков и К. Колпашников. Возглавил группу председатель Мотовилихинского поселкового Совета Г. Мясников.
Четверо великих князей были казнены в Петрограде в январе 1919 года в дни красного террора, которым Республика лишь ответила на белый террор. Бежали за рубеж те члены династии, которым удалось выбраться из центра страны на Юг (главным образом в Крым) весной и летом 1917 года.
(1) Н.А. Соколов. Убийство царской семьи. Берлин, 1925, с.87. Далее: "Соколов, стр."
БЕЛЫЕ БЕСНУЮТСЯ
21 июля парижская газета "Матэн", первой из западных газет, опубликовала - неброско, мелким шрифтом на третьей странице - сообщение под заголовком: "Слухи о расстреле царя".
Текст этого сообщения: "Париж, 20 июля. Агентство Гавас передает: Русское Советское правительство распространяет радиограмму, излагающую обстоятельства смерти бывшего императора, в соответствии с полученными этим правительством сведениями от Уральского Совета. Ввиду того, что силы контрреволюции вознамерились освободить Николая II, о чем свидетельствует и организованный ими заговор, ныне разоблаченный, Уральский Совет решил: расстрелять бывшего царя. В ночь на 17 июля приговор приведен в исполнение".
В Англии с первым сообщением такого рода выступила 22 июля газета "Таймс", за нею - вся остальная пресса.
Понятно, что и белые узнали о расстреле царской семьи примерно в те же дни, то есть еще до захвата ими Екатеринбурга.
Утром 25 июля через бреши, пробитые в обороне уральцев артиллерией Гайды, в южные предместья города хлынула белоказачья конница. Екатеринбург пал.
Офицеры, посланные Гайдой, кинулись в ипатьевский дом. Этажи пусты, двери раскрыты настежь. Забегали по дому и по двору дутовские есаулы и белочешские фельдфебели, они не знали, с чего начать, где искать следы исчезнувших. Перерыли садик. Обыскали лес за вокзалом. Баграми и неводами обшарили городские пруды. Лишь 27 июля, когда в контрразведку явился ободранный, обшарпанный человек и отрекомендовался поручиком Шереметьевским, проживавшим до прихода белых нелегально в Коптяках, от него впервые услышали об урочище Четырех Братьев.
Гайда приказал проверить это сообщение. Была сформирована комиссия: четыре офицера военной академии, председатель - полковник И.И.Жереховский. Одновременно екатеринбургский, царских времен, прокурор В.Ф.Иорданский, возвратившийся с дутовцами, приказом No 131 от 30 июля 1918 года поручает следователю М. А. Наметкину открыть формальное дело о казни Романовых. В тот же день Наметкин и Жереховский, сопровождаемые белыми офицерами, врачом В. Н. Деревенько и бывшим камердинером царя Т. И. Чемодуровым, приступили к поискам в районе заброшенных шахт. Продолжались розыски и в городе. Однако через неделю, 8 августа, Наметкин от следствия был отстранен "за недостаточные рвение и принципиальность". Заодно распущена была, как "слишком либеральная" по составу, и комиссия Жереховского. Следствие передано в руки И. А. Сергеева, чиновника екатеринбургской дореволюционной прокуратуры, помогает председатель" старого екатеринбургского суда В.М.Казем-Бек.
Сергеев привозит в урочище Четырех Братьев местного инженера Котнева и велит ему приступить к землеройным работам. Доставлены паровые движки с насосами. Приказано откачать воду из шахт, вскрыть ямы, обыскать дно прудов. Роют землю у Верхне-Синячихинского завода, за Алапаевском. Нужных для работ людей хватают среди бела дня на улицах городов, в окрестных деревнях.
Пока ведутся раскопки в лесах и болотах, в контрразведке идут допросы с пристрастием. Помощники Сергеева рыщут по Екатеринбургу и Алапаевску в сопровождении белоказачьих патрулей, арестовывают и тащат в камеры пыток каждого, кто хоть сколько-нибудь причастен к недавним событиям в ипатьевском доме и Напольной школе. Над рабочими лачугами Алапаевска и крестьянскими избами Коптяков витает смерть. Сергеев собрал с фабрик и заводов конторские "Книги учета персонала". По ним, с помощью шпиков, составлены списки подлежащих аресту и уничтожению советских и профсоюзных активистов, бойцов охраны Ипатьевского дома и Напольной школы, рабочих, участвовавших 16-18 июля в исполнении приговоров. Обнаружив кого-либо по списку, на месте убивали.
К белогвардейским следователям и истязателям примкнул полковник Кобылинский. Высланный в начале июня из Екатеринбурга, он добрался до Тюмени и здесь дождался прихода белых. Вслед за Кобылинским явились помогать Сергееву Жильяр и Гиббс, доктор Деревенько и камердинер Чемодуров.
Из Ипатьевского особняка их неожиданно выдворил сам Гайда.
Белогвардейский генерал барон А. Будберг, занимавший пост военного министра в омском правительстве Колчака, позже писал:
"Этот самый Гайда, ныне уже русский генерал-лейтенант с двумя Георгиями, здоровый жеребец очень вульгарного типа... держится очень важно, говорит плохо по-русски".,. "Бесконечно больно видеть, что новая русская военная сила подчинена случайному выкидышу революционного омута, вылетевшему из австрийских фельдшеров в русские военачальники... Вырастают эти бурьяны легко, а вырываются с великим трудом..." (1)
Между тем "вульгарный жеребец" стал ближайшим сподвижником Колчака; они то лобызались, то бранились, пока в конце концов Гайда не убрался из России восвояси.
Возвратившись в 1921 году в Чехословакию, Гайда и далее действовал как крайний реакционер, непримиримо враждебный Советской России. Был некоторое время начальником генерального штаба. Примкнул к профашистским элементам. Организовал фашистский заговор с целью ниспровержения республики, за что был предан суду и в 1926 году разжалован. После второй мировой войны за активное сотрудничество с Гитлером арестован и позднее, по приговору народного трибунала, расстрелян.
Вернемся в Екатеринбург.
В декабре 1918 года правоведу Сергееву вручают телеграмму из Омска: все добытые следствием материалы представить Колчаку, незадолго до этого провозгласившему себя верховным правителем России.
Началась подготовка материалов для будущего суда над участниками событий "тех трех ночей" в Екатеринбурге, Перми и Алапаевске.
30 декабря 1918 года омский министр эсер Старынкевич телеграфной депешей в Париж заверяет Союзнический совет, что "для привлечения к ответственности виновных в цареубийстве адмирал использует в настоящее время все средства, имеющиеся в его распоряжении" (2).
17 января 1919 года А. В. Колчак поручает "главнокомандующему Сибирским фронтом" генералу М.К. Дитерихсу по совместительству общее руководство следствием по делу о казни Романовых.
В ту пору в России находился корреспондент "Таймс" Вильтон, протеже и соглядатай главы Британской военной миссии генерала Нокса. С момента нового назначения Дитерихса, повествует корреспондент, "я сделался его спутником и сопутствовал ему в течение всего 1919 года, столь обильного трагическими событиями" (3).
25 января И. А. Сергеев в присутствии В. Ф. Иорданского передает М.К.Дитерихсу данные следствия, собранные с июля по декабрь. 2 февраля Дитерихс представляет Колчаку доклад об этих данных со своим заключением. 4 февраля, по ознакомлении с документами. Колчак объявляет Дитерихсу, что итогами следствия "совершенно не удовлетворен" и приказывает "начать все с начала". 5 февраля Дитерихс и Старынкевич проходят в кабинет Колчака, ведя за собой мрачную безмолвную личность. Старынкевич представляет: господин Соколов, чиновник здешней прокуратуры. Не пьет, не курит, усерден, неутомим. Рекомендуется на место Сергеева.
Холодное, жестокое обличье дитерихсовского протеже пришлось по вкусу Колчаку с первого взгляда. 6 февраля подписан приказ о назначении Соколова главным следователем, в подчинении и под руководством Дитерихса. 7 февраля Старынкевич передает Соколову "на случай возможной ориентировки" все материалы, накопленные ранее Наметкиным и Сергеевым - этими, по выражению Вильтона, "двумя жалкими трусами, убоявшимися красных".
Нового следователя принимают для бесед и наставляют Колчак, Нокс и глава французской военной миссии генерал Жаннен. 4 марта Соколов выезжает в Екатеринбург, получив на руки следующий документ:
"Верховный правитель России 3 марта 1919 г. No 588/Б-32. гор. Омск
ВСЕМ. Настоящим повелеваю всем местам и лицам исполнять беспрекословно и точно все законные требования Судебного Следователя по особо важным делам Н. А. Соколова и оказывать ему содействие при выполнении возложенных на него по моей воле обязанностей по производству предварительных следствий об убийстве бывшего императора, его семьи и великих князей.
