Сергей Цветков - Русская земля. Между язычеством и христианством. От князя Игоря до сына его Святослава
412
Концепция древнерусского города как социального явления родоплеменного общества наиболее плодотворно разработана И.Я. Фрояновым. Ученый пришел к выводу, что «города на Руси... возникают, судя по всему, в определенной социальной и демографической ситуации, когда организация общества становится настолько сложной, что дальнейшая его жизнедеятельность без координирующих центров оказывается невозможной. Именно в насыщенной социальными связями среде происходит кристаллизация городов, являющихся сгустками этих связей. Такой момент наступает на позднем этапе родоплеменного строя, когда образуются крупные племенные и межплеменные объединения, называемые в летописи полянами, древлянами, северянами, кривичами, полочанами и пр. Возникновение подобных племенных союзов неизбежно предполагало появление организации центров, обеспечивающих их существование. Ими и были города» (Фроянов И.Я. Начала русской истории. С. 109).
413
См.: Сагайдак М.А. Давньокиiвський Подол: Проблеми топографii, стратиграфii, хронологii. Киiв, 1991. С. 82—84, 88.
414
В Угорском найден клад с серебряными арабскими монетами 746— 747 гг., но они перемешаны с дирхемами IX и начала X в. (см.: Корзухина Г.Ф. Русские клады IX—XIII вв. М.; Л., 1954. С. 83).
415
См.: Харламов В.О. Конструктивне особливостi дерев'яних будiвель Подолу X—XIII ст. // Археологiчнi дослiдження стародавнього Киева / ВЦп. Ред. П.П. Толочко. Киiв, 1976. С. 54.
416
См.: Гупало К.Н. Подол в древнем Киеве. Киев, 1982. С. 20—28.
417
См.: Новое в археологии Киева. Киев, 1981.
418
См.: Рыбаков Б Л. Стольный город Чернигов и удельный город Вщиж // По следам древних культур. Древняя Русь. М., 1953. С. 81.
419
См.: Древняя Русь. Город, замок, село. С. 59.
420
Связь княжеского двора или замка с языческим святилищем прослеживается по источникам и подтверждается археологическими исследованиями (см.: Федоров Г.Б. Городище Екимауцы // Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института истории материальной культуры. 1953. Вып. 50. С. 116,117; Федоров-Давыдов Г.Л. Болгарское городище-святилище X—XI вв. // Советская археология. 1960. № 4. С. 135).
421
Это чувство не угасало в Игоревичах/«Рюриковичах» никогда. В конце XVI в. англичанин Д. Флетчер записал характерную историю о предпоследнем представителе «рода русского» на московском престоле — Иване IV. Однажды грозный царь сделал заказ некоему английскому ювелиру и, передавая ему слиток золота, велел хорошенько следить за его весом. «Русские мои все воры», — посетовал при этом он. Золотых дел мастер в ответ улыбнулся. Царь спросил, чему он смеется. «Ваше величество изволили сказать, что русские все воры, а между тем забыли, что сам русский», — сказал ювелир. Будучи человеком проницательного ума, Иван Васильевич заметил: «Я так и думал, но ты ошибся: я не русский, предки мои германцы». Здесь следует внести ясность в терминологию: «русские» в XVI в. уже означали восточных славян, а вместо «германцы», как у Флетчера, царь конечно же сказал — «немцы». Грозный безоговорочно верил в свое «немецкое» происхождение — от Пруса, мифического брата Октавиана Августа, якобы получившего при разделе Римской империи в удел Пруссию. В сознании людей Московской Руси «немцы», то есть германское и германизированное славянское население южнобалтийского Поморья, заступили место летописной «варяжской руси» — жителей о. Рюген и ободритов/ререгов, к тому времени уже исчезнувших как народ. Историческая память в данном случае подвела Грозного; память генетическая, сохранившая в 25-м поколении «Рюриковичей» острое чувство этнической отчужденности руси от восточных славян, — нет.
422
Исследователи давно обратили внимание на «гостя» по имени Борич (или Бирич) в договоре 944 г. Возможно, это тот самый человек, по имени которого получил свое название Боричев взвоз. Если это так, то все «гости», представители Русской земли (помимо Борича, перечислено еще 25 имен), были жителями Киева, поскольку на Бориче купеческий именной перечень заканчивается.
423
Ср.: «...дали сыну его Наримонту пригороды Новгородские: Ладогу, и Ореховый городок, и Корелский городок, Корелскую землю, половину Копорьи в вотчину...» (Воскресенская летопись под 1331 г.). «Пригородами» Киева в X в. были Чернигов, Переяславль, Вышгород, Витичев и другие города Среднего Поднепровья.
424
Упоминания о соглашениях Киева с князьями почти целиком относятся к XII в. Князю, забывшему «урядить» свои отношения с городом, бояре напоминали: «...ты ся еси еще с людьми Киеве не укрепил». Но этот порядок не был новшеством. Один случай уговора киевлян с князем (претендентом на киевский стол Игорем Ольговичем) отмечен летописью под 1146 г. Требования горожан, много терпевших при прежнем князе Всеволоде от княжеских городских судей, тиунов, состояли в том, чтобы впредь Игорь судил киевлян княжеским судом, а тиуны назначались по согласованию с вечем. Как видим, киевские люди добивались всего лишь восстановления древнего обычая, возвращения к привычным нормам взаимоотношений городского населения с княжеской властью.
425
Этот обычай впервые покачнулся во время ожесточенных распрей Ярославичей. В 1073 г. «изиде Изяслав ис Кыева, Святослав же и Всеволод внидоста в Киев, месяца марта 22, и седоста на столе на Берестовом, преступивша заповедь отню». В местечке Берестово под Киевом со времен Владимира I находился княжий двор.
426
См.: Тимощук Б.А. Восточнославянская община VI—X вв. н. э. С. 123.
427
Из хроники византийского писателя Феофана известно, что в 812 г. болгарский хан Крум, заключая мирный договор с Византией, также потребовал «ведущих торговлю в каждой из стран снабжать сигиллиями [документами] и печатями, у не имеющих же печатей отнимать принадлежащее им и вносить на казенные счета».
428
Этими предметами пользовались для денежных операций. Арабские дирхемы резали, чтобы получить мелкую разменную монету. Например, в одном монетном кладе X в. из Рязанской земли вместе с 15 цельными дирхемами находилось до 900 кусочков, самые мелкие из которых равнялись сороковой части дирхема (см.: Ключевский В.О. Сочинения: В 9 т. Т. I. С. 224). Резаными кусками монет рассчитывались на вес.
429
Вследствие этого оценки исследователей крайне противоречивы. Погребенных в могилах с оружием относят к «феодализирующейся знати» (Недошивина Н.Г., Фехнер М.В. Погребальный обряд Тимеревского могильника // Советская археология. 1985. № 2. С. 113), «воинам-дружинникам» (Седое В.В. Восточные славяне в VI—XIII вв. С. 255) или полагают, «что меченосцы были воинами-дружинниками, нередко купцами или сборщиками дани, иногда, может быть, привилегированными ремесленниками» (Кирпичников A.M. Древнерусское оружие // Свод археологических источников Е 1—36 (1). М.; Л., 1966. С. 24).
430
Фехнер М.В., Янина С.А. Весы с арабской надписью из Тимерева // Вопросы древней и средневековой археологии Восточной Европы. М., 1978. С. 184—192.
431
Кирша Данилов. Древние российские стихотворения. СПб., 1892. С. 222—223.
432
См.: Ширинский С.С. Археологические параллели к истории христианства на Руси и в Великой Моравии. С. 204, 205.
433
См.: Рутткаи А. Войско и вооружение в великоморавский период // Великая Моравия и ее историческое и культурное значение. М., 1985. С. 150.
434
К.А. Михайлов, ссылаясь на Льва Диакона, пишет, что в одном из сражений под Доростолом Святослав сражался «на коне, посреди пешей фаланги русов, когда его ранил Анемас из свиты императора Цимисхия» (Михайлов К.Л. К вопросу о формировании всаднической субкультуры в Древней Руси // Новгород и Новгородская земля. История и археология (Материалы научной конференции. Новгород, 26—28 января 1994 г.). Вып. 8. Новгород, 1994. С. 98). На самом деле это известие принадлежит Скилице — византийскому историку XI в. У современника событий Льва Диакона нет прямого указания на то, что Святослав бился верхом.
435
Михайлов К.Л. К вопросу о формировании всаднической субкультуры в Древней Руси. С. 99.
436
См.: Витт В.О. Лошади пазырыкских курганов // Советская археология. Т. XVI. 1952. С. 186—187.
437
Тождество Алогии и Ольги прослеживается и по эпитетам: Алогия из саги — «мудрейшая из жен», летописная Ольга — «мудрейшая всех человек».
