Петр Великий и Военно-Морской Флот России - Игорь Николаевич Хмельнов

И тогда все гадали и сейчас гадают, для чего Петру понадобился «великий галеас». Одни полагали – чтобы «обручиться с морем», на венецианский манер. Другие – чтобы удивить турок размерами этого великана и именно на его борту подписать в скором времени трактат о мире с Турцией на условиях, которые продиктует русский царь.

Эта мысль вполне тогда могла находиться в сознании Петра, потому что именно в то время у него появилось представление о величии собственной персоны, понимание особой миссии России, ее силы и мощи, которое сохранялось в нем постоянно и со временем лишь еще более усиливалось.

Учитывая подобные взгляды Петра, ему неоднократно делали авантюристические предложения: завоевать Мадагаскар, укрепиться на Яве, обратить Тобаго в русскую колонию. Между прочим, как наследник прав герцога Курляндского Якоба Кеттелера Петр I, в принципе, имел к тому возможность, то есть захватить или купить острова в Индийском океане. Морская душа Петра приятно бурлила от таких предложений. Но реально он не принял ни одного из них. Хотя попытки были. Наверное, если бы не преждевременная смерть, он бы еще смог вернуться к этим предложениям, имея в руках такой мощный флот, который создал к концу своего правления.

Выход в Балтику, овладение Каспийским морем не удовлетворяли тщеславия и амбиций Петра. Ему хотелось большего, и он действительно мечтал об этом – для себя и для России.

То, что у него проскальзывали нередко мысли о великом могуществе, о его мировом влиянии, о стремлении укрепить влияние России в мировом масштабе, с этим вряд ли кто будет спорить.

Возможно, этим и объясняется решение Петра о строительстве «великого галеаса».

К Ледовитому океану

Карта белого моря

(Взято из личного архива Э.М.Чухраева)

В океанах ходить Петру не довилось. Но, образно говоря, заглянуть в океан у него все – таки получилось. Это было летом 1694 года, он второй раз посетил Архангельск.

Он с нетерпением ждал того момента, когда наконец-то он пойдет уже в море. Но из-за того, что затягивалась отделка нового корабля, который построили в Архангельске, и не прибывал фрегат, заказанный в Голландии, он, пользуясь свободным временем, сходил в Соловецкий монастырь на яхте

«Святой Петр», на которой он уже ходил в море в 1693 году.

Архиепископ Афанасий, ближние бояре, царский духовник и несколько солдат сопровождали Петра в этом плавании. Оно было очень рискованным и опасным. На яхте практически не было ни одного толкового моряка, а погода в те дни не баловала. В итоге яхта чуть было не утонула, а люди на ней запросто могли погибнуть. Но жажда моря и молодая отчаянность заставили молодого царя идти в море.

В 3 часа ночи 30 мая яхта с Петром на борту снялась с якоря и скрылась из виду Архангельска при попутном, но слабом ветре. Вскоре он стих совершенно. Поэтому судно простояло целые сутки в устье Двины.

1 июня подул крепкий восточный ветер. Петр велел поставить парус. Рассекая пенистые волны, яхта вышла в море, которое шумело грозно и сердито, предвещая шторм.

К вечеру, едва миновали Унскую губу в 120 верстах от Архангельска, как поднялся ураганный ветер. Положение яхты стало опасным. Паруса были убраны, но судно, сокрушаемое порывами ветра, буквально стонало всем своим корпусом и, казалось, немедленно развалится или под тяжестью громадных волн, переходивших через борт яхты, погрузится навсегда в морскую пучину.

«Мореходы», управлявшие яхтой, более не скрывали, что все их усилия тщетны и крушение неизбежно. Бояре, офицеры, солдаты, цепенея от ужаса, в слезах призывали Бога и святых угодников его на помощь. Архиепископ громко молился о спасении погибающих. Священное песнопение смешивалось с воплями отчаяния. Картина была ужасной.

А царь, тоже приобщившись святых тайн, бесстрашно, даже с каким-то вдохновением смотрел на яростное море, а потом сам взялся за руль яхты.

Конечно, это ничего не означало для спасения судна, гибнущего в шторме. Но величественное спокойствие Петра несколько ободрило и других. Один из них, стрелец Соловецкого монастыря, ладейный кормщик Тимофеев Антип, взятый из Архангельска в лоцманы, решился подойти к Петру I и доложил ему, что есть только один способ избежать кораблекрушения – войти в Унскую губу,

«иначе суетно будет спасение». Но там, при входе в губу, о подводные камни разбиваются суда даже в более тихую погоду. Поэтому надо было точно найти вход в Унскую губу.

Унская губа в заливе Белого моря

(Взято из личного архива Э.М.Чухраева)

Петр отдал руль лоцману, разрешив ему править самому. Уж как вел этот кормчий судно, можно только предполагать, но все же царская яхта благополучно прошла Унскими рогами (два ряда далеко вдающихся в море подводных камней с весьма тесным, извилистым проходом), вошла в Унскую губу и 2 июня бросила якорь у расположенного на берегу губы Пертоминского монастыря. Так как буря не прекращалась, то царь провел в этом монастыре 5 дней.

В честь своего избавления он собственными руками сделал деревянный крест полторы сажени высотой с надписью на голландском языке: «Сей крест сделал шкипер Петр в лето Христово 1694». Он сам на своих плечах отнес его к тому месту, где сошел на берег, и водрузил на память потомству.

Между прочим, этот крест сегодня хранится в Архангельском краеведческом музее. А в начале 1990-х годов в Пертоминске был установлен Петровский крест – копия того, что находится ныне в музее. Но продолжим рассказ о походе Петра I к Ледовитому океану.

Когда буря стихла, он вышел в море и на следующий день благополучно прибыл к Соловецкому монастырю. Его яхта бросила якорь у монастырской пристани. Трое суток провел здесь Петр в посте и молитве, а потом отправился в Архангельск, куда прибыл 13 июня.

Благополучное возвращение Петра из столь опасного морского путешествия было празднуемо несколько дней подряд веселыми пирами. Но вскоре он вывел на рейд фрегат, построенный на Солом- бале. Его наименовали «Святым Павлом» и отдали в распоряжение вице-адмирала Бутурлина И.И.

Наконец-то в Архангельск прибыл из Голландии давно и с нетерпением ожидаемый 44-пушечный фрегат «Святое пророчество» под начальством капитана Яна Флама с экипажем из 40 матросов. Петр Алексеевич немедленно отправился на корабль, сам ввел его в Двину и 21 июля поставил в безопасном месте у острова Соломбала.

Через неделю все корабли были готовы к выходу в море.

3 августа он утвердил порядок построения кораблей на поход: впереди – вице-адмирал Бутурлин И.И. на корабле «Святой Павел»; за ним – четыре голландских корабля, возвращающихся домой из Архангельска; в центре – адмирал