Артур Конан-Дойль - Повести и рассказы разных лет
В конце концов любопытство мистера Скаугелла возобладало над деликатностью. Он вышел из-за кустов на поляну, повергнув своим появлением обоих участников игры в очевидное смущение. Они выглядели так жалко и виновато, словно занимались чем-то предосудительным и были застигнуты с поличным. К счастью, Уолтер Скаугелл был джентльменом, светским человеком с безупречными манерами и обаянием, и ему без особого труда удалось успокоить молодых людей.
- Прошу простить меня за вторжение, - заговорил он с наигранной веселостью, - но я тут проходил мимо, и мне стало страшно интересно, чем вы занимаетесь. Я сам старый игрок, так что вы должны понять мое любопытство. Могу я спросить, господа, что именно вы пытаетесь изобразить?
- Да просто решили размяться немного и покидать мячики, - с притворной скромностью ответил старший. - Видите ли, поблизости у нас не найти подходящей площадки, вот мы с братом и отыскали это местечко в лесу.
- Вы подающий?
- Д-да, вроде того.
- За какой клуб выступаете?
- Собственно... Мы играем только по средам и субботам. Наша деревня называется Бишопс-Брэмли.
- И вы всегда подаете подобным образом?
- Ну, что вы! Нет, конечно, просто я решил немного потренироваться и проверить кое-какие идеи.
- Мне представляется, вы добились весьма высокой точности.
- Я стараюсь. Вы знаете, сначала я попадал куда угодно, только не в калитку, но со временем приспособился. Не знал даже, в каком приходе искать улетевшие мячи, зато сейчас сами видите.
- Вижу, вижу...
- Простите, сэр, вы сказали, что сами играли когда-то. Могу я узнать ваше имя?
- Уолтер Скаугелл.
Настороженность во взгляде молодого человека сменилась восторгом и обожанием - так во все времена смотрят на чемпионов зеленые юнцы.
- Похоже, мое имя вам знакомо?
- Уолтер Скаугелл! Оксфорд и Гемпшир. Последний раз выступал в 1913 году. Средняя результативность на подаче в том сезоне - шестнадцать калиток из семидесяти двух за игру, а на приеме - двадцать семь с половиной очков.
- Боже правый!
Младший брат, подошедший с другой стороны площадки, весело расхохотался.
- У Тома всегда так, - пояснил он. - Уизден и Лиллиуайт в одном лице. Он способен без раздумья выдать вам послужной список любого игрока и результаты любого клуба во всех розыгрышах с начала века.
- Ну и ну! У вас, должно быть, отличная память.
- Не в этом дело, сэр, просто я очень люблю крикет, - больше всего на свете! - воскликнул Том с внезапной откровенностью, часто проявляющейся у застенчивых людей, встретивших внимательного и сочувствующего слушателя. - К сожалению, хотя сердце мое принадлежит этой игре, именно оно не позволяет мне играть так, как я мечтаю. Понимаете, сэр, у меня врожденная астма, и если я подвергаю себя слишком сильным нагрузкам, возникает аритмия сердца, В команде Бишопс-Брэмли меня держат из-за моей медленной подачи, и, пока я не допускаю слишком много промахов, бегать мне особенно не приходится.
- Так вы говорите, что еще не пробовали эти ваши высокие подачи - не знаю, как вы их называете, - в настоящей официальной игре?
- Нет. Пока нет. Сначала я хочу довести их до совершенства. Видите ли, мечта всей моей жизни - изобрести совершенно новую подачу, и я уверен, что смогу это сделать. Вспомните хотя бы Босанкета и его крученые мячи, Он всего лишь пораскинул мозгами и нашел способ так зацепить битой мяч, чтобы казалось, будто он летит в одну сторону, а на самом деле резко сворачивает в другую. Вот я сказал себе: природа наградила тебя слабым сердцем, Том, но с головой у тебя все в порядке, а значит, в твоих силах выдумать что-нибудь новенькое. Я называю эти подачи "навесными". "Навесной спидигью" - вот как будут когда-нибудь называться такие мячи!
Скаугелл добродушно рассмеялся.
- Не хотелось бы заранее разочаровывать вас, юноша, но на вашем месте я бы не очень рассчитывал на успех. Мне кажется, любой защитник с хорошим зрением и быстрой реакцией без труда примет такой мяч, как обычную высокую подачу.
Лицо Спидигью сразу омрачилось. Для него мнение такого специалиста, как Скаугелл, звучало чем-то вроде вердикта председателя Верховного Суда. Он никогда прежде не обсуждал свою идею с действительно первоклассным крикетистом и теперь не находил слов и мужества для защиты собственного изобретения. Неожиданно на помощь старшему ринулся младший брат.
- Быть может, мистер Скаугелл, вы не до конца оценили идею Тома, заметил он. - Том ведь не просто так этим занимается - он думал над своей подачей очень долго. Секрет заключается в том, что с большей высоты мяч падает с большей скоростью и почти отвесно, как будто подающий находится над головами принимающих. Плюс ко всему новая схема расстановки игроков.
- Вот как? И как же вы собираетесь по-новому расставить игроков?
- Все, за исключением одного или двух, размещаются во внутреннем секторе вблизи калитки, - поспешил перехватить у брата инициативу Спидигью-старший. - Это девять игроков. Одного я выдвигаю вперед. Все. Остальные восемь выстраиваются в цепь: трое по периметру кона, один в середине с внутренней стороны, двое по бокам и двое позади. В результате принимающий не знает, куда ему отбивать. Вот и весь расклад вкратце.
Скаугелл задумался. Ему стало ясно, что молодой человек продумал все действительно до мелочей. Он подошел к калитке.
- Вас не затруднит сделать парочку подач, - обратился он к Тому Спидигью. - Хочу еще раз взглянуть, как это выглядит с позиции принимающего.
С этими словами он взял в обе руки свою трость и пригнулся в ожидании мяча. Том подал, и мяч, взмыв высоко-высоко в воздух, с неожиданно высокой скоростью опустился на землю рядом со стойкой калитки. Скаугелл снова задумался. Ему пришлось принимать на своем веку великое множество мячей, но ни разу под таким утлом. Да, сегодня у него набралось немало пищи для размышлений.
- Скажите, неужели вы ни разу не пробовали эту подачу на публике?
- Ни разу!
- А вам не кажется, что уже пора?
- Полагаю, можно рискнуть.
- Когда?
- Трудно сказать. Дело в том, что я редко выхожу подающим в первом составе. В основном меня выпускают на замену или держат в запасе. Конечно, если тренер разрешит мне сыграть...
- Об этом я позабочусь, - пообещал Скаугелл. - Когда у вас следующая игра?
- В субботу. Ежегодный матч против Мадфорда.
- Отлично. В субботу постараюсь приехать и посмотреть своими глазами, как сработает ваша затея.
Скаугелл сдержал слово и явился на встречу двух деревенских команд, вызвав небывалый ажиотаж среди игроков обеих соперничающих сторон. Перед матчем он имел серьезный разговор с капитаном и тренером команды Би-шопс-Брэмли, в результате которого Том Спидигью впервые вышел на поле в роли основного подающего. Что подумали о его навесных подачах игроки соперников, сказать сложно, поскольку они с превеликим трудом принимали любые подачи. Тем не менее, из старого коровника, служившего трибуной для зрителей, Уолтер Скаугелл, оценивая наметанным глазом знатока открывающиеся перспективы, досмотрел игру до конца. Во время перехода подачи он подошел к Спидигью и тронул его за плечо.
- Мне кажется, у вас получается неплохо.
- Не совсем. Никак не могу поднять мяч на должную высоту. Да и вообще, эти мадфордцы совсем принимать на могут!
- Согласен. Согласен и с тем, что вы можете еще улучшить игру. А теперь послушайте меня. Если я правильно понял, вы служите заместителем директора в местной школе, не так ли?
- Совершенно верно.
- Вы можете взять отпуск на один день, если я договорюсь с вашим начальником?
- Это можно устроить.
- Прекрасно. Тогда я жду вас в следующий четверг. Любительский матч. Команда гостей сэра Джорджа Сандерсона против "Лесных бродяг" из Рингвуда. Я хочу, чтобы вы вышли подающим за команду сэра Джорджа.
Том Спидигью покраснел от удовольствия.
- Ох... не может быть... вы серьезно? - вот и все, что он смог пролепетать в ответ.
- Я постараюсь обо всем договориться, - успокоил его Скаугелл. Кстати, принимать вы умеете?
- В среднем - девять очков за подачу, - не без гордости похвастался Спидигью. Скаугелл рассмеялся.
- Ладно, сойдет. Я обратил внимание, что около ворот вы неплохо держитесь.
- Да, обычно меня ставят хранителем.
- Значит, договорились. Пойду поговорю с директором школы, а с вами надеюсь в скором времени снова увидеться.
Следует казать, что Уолтер Скаугелл с большим рвением занялся этим, с первого взгляда, незначительным делом. Он посетил школу в Тоттоне и имел беседу с ее директором - пожилым, суровым и неразговорчивым человеком. К счастью, оказалось, что старик в молодости тоже занимался спортом. Когда Скаугелл все ему объяснил, директор размяк и согласился отпустить Тома. Правда, он недоверчиво рассмеялся, выслушав объяснение посетителя, и заявил без обиняков, что все это глупости и ничего из этого не выйдет.
