Владимир Мединский - Скелеты из шкафа русской истории

Ну что было ждать при таком отношении к отечественной истории? К нашему наследию, включая наследие политическое? Только самоубийца мог тут начать расписывать, какие мощные демократические механизмы работали на Руси все время существования нашего государства. Любой позитив, относящийся к эпохе «до 17-го года» в 20-х годах XX века тщательно отфильтровывался. Демократия как часть старорусской жизни просто исчезла из учебников истории.

А вот 1925 год. Стихотворение пролетарского поэта Василия Александровского «Русь и СССР». Опубликовано в «Правде» 13 августа.

Русь! Сгнила? Умерла? Подохла?Что же! Вечная память тебе.Не жила ты, а только охалаВ полутемной и тесной избе.Костылями скрипела и шаркала,Губы мазала в копоть икон,Над просторами вороном каркала,Берегла вековой, тяжкий сон.Эх, старуха! Слепая и глупая!Разорил твою хижину внук.…Злые гады над дальним болотомПусть шипят ему: «Сгинь, изувер!»Скрепляемый кровью и потом,Не дрогнет СССР.

Изуверы сгинули несколько позже. Окончательно — только через 60 лет. И все это время культивировалось пренебрежительное отношение к русской истории. Порой, когда это требовалось, на щит поднимались отдельные исторические фигуры — то Иван Грозный, то Петр I. Но в целом тысячелетняя отечественная история рисовалась как века косности и бесперспективности.

Антирусская страна

На дубу зеленом,

Да над тем простором

Два сокола ясных

Вели разговоры.

А соколов этих

Люди все узнали:

Первый сокол — Ленин

Второй сокол — Сталин.

А кругом летали

Соколята стаей…

С начала 1920-х годов большевики начинают планомерно переписывать всю историю предшествующего периода. И переписывают ее так, что просто страшно становится.

Миф об ужасах «допетровской Руси» большевики не отрицали, но дополнили новой порцией сюжетов о Российской империи.

В сущности, они стали относиться к России императорского периода так же, как при Петре — к допетровскому: как ко времени полного мрака, дикости и тупости.

По их версии, политика царизма всегда и во всем была антинародной, преступной и деспотической. «Тиранический царизм» и «реакционное дворянство» только и делали, что душили народ и подавляли малейшие ростки свободомыслия и любые «прогрессивные» идеи.

Это — черный миф «в квадрате». В мрачные тона оказались окрашены не только XVI–XVII века, но, по сути, вся история России от монголо-татарского ига до Николая II. Вот риторика тех лет в описании военных событий: «Генерал взял Ленкорань, положив на стенах несколько сот крепостных мужиков, наряженных в солдатские шинели».

Ни намека на героизм, наоборот, читатель сочувствовал иноземцам и возмущался беспощадности, коварству и жестокости русских солдат. Где, в какой стране вы найдете такое отношение к собственной армии и собственным достижениям?! Ни в какой! И это не самый вопиющий пример.

Академик Покровский в «Кратком курсе истории России» позволял себе называть царей и генералов «негодяями», «идиотами», «скотами» и «уродами». А слуг «проклятого царизма» — в лучшем случае «обманутым стадом».

По Покровскому, Николай I — безграмотный солдафон. Якобы он плохо различал буквы и больше всего любил слушать барабанную дробь — ничто другое его не волновало.

Александра III большевики объявили алкоголиком, Николаю II прочно приклеили кличку «кровавый», и даже победу 1812 года считали ошибкой: ведь и тут оболваненный народ воевал за укрепление власти своих же собственных помещиков.

Отношение к важнейшим вехам национальной истории иллюстрирует отрывок из «Вступления к поэме» пролетарского поэта Джека Алтаузена:

Я предлагаю — Минина расплавить,Пожарского… Зачем им пьедестал?Довольно нам двух лавочников славить,Их за прилавками Октябрь застал.Случайно им мы не сломали шеи,Я знаю — это было бы под стать.Подумаешь, они «спасли Расею»!А может, лучше было б не спасать?

До конца 1930-х годов русофобия — часть официальной политики СССР. Луначарский в одном из своих циркуляров по Наркомату народного просвещения пишет коротко и ясно: «Нужно бороться с этой привычкой предпочитать русское слово, русское лицо, русскую мысль…» Прямо как в стихах уроженца Житомира А. Безыменского:

Расеюшка-Русь, повторяю я снова,Чтоб слова такого не вымолвить век.Расеюшка-Русь, распроклятое словоТрехполья, болот и мертвеющих рек…

Как же тут не порадоваться, что эта отвратительная страна

Околела? Умерла? Сдохла?Что же! Вечная память тебе!Не жила ты, а только охала…

Парадоксально, но в период становления и развития СССР большевики подчеркивали, что русский народ — это имперский народ. Народ-завоеватель. А значит — плохой и порочный.

Вроде бы большевики были интернационалистами и строили общество, в котором угнетение народов невозможно. Но формула, восходящая еще к де Кюстину, довлела над ними как комплекс вины.

«Россия — тюрьма народов» — от этого комплекса пытались избавиться в Советском Союзе, определяя национальную доктрину СССР так: «…Интернационализм со стороны „великой“ нации должен состоять не только в соблюдении формального равенства наций, но и в таком неравенстве, которое возмещало бы то неравенство, которое складывается в жизни фактической». «…Лучше пересолить в сторону уступчивости и мягкости к национальным меньшинствам, чем недосолить». Обе цитаты из Ленина.

Признаемся себе: основы будущего распада СССР были заложены еще в доктрине «Право наций на самоопределение».

В 14 из 15 Советских Социалистических Республик была своя Академия наук. У всех, кроме Российской Советской Федеративной Социалистической Республики. Все республики имели свои столицы. Кроме РСФСР, столицей которой была общая для всех столица СССР — Москва.

Всякий живший в СССР хорошо помнит, какие сложные чувства испытывал русский, приезжавший из российской глубинки в «республики» — «национальные окраины» — особенно в Грузию или республики Прибалтики.

Путешественника на трассе из Брянской области РСФСР в Сумскую область Украины ждали не менее сильные впечатления: возле скромной таблички «УССР» кончался разбитый проселок и начиналась прекрасная асфальтированная дорога, осененная высокими тополями…

Причина этих явлений проста: Россия, в ущерб своей экономике, стала донором для национальных окраин. Я далек от местечкового шовинизма, но сухая экономическая статистика покажет любому интересующемуся: целые промышленные районы Средней Азии, Кавказа и Казахстана под ключ построены на средства «Центра», то есть России. И руками в первую очередь — русских рабочих.

Мифы о Гражданской войне: Чапай думать будет

Я раз слушал его… как добрался до Александра Македонского, то я не могу вам сказать, что с ним сделалось. Я думал, что пожар, ей-богу! Сбежал с кафедры и, что силы есть, хвать стулом об пол.

Оно, конечно, Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать?

Александр Македонский тоже был великий полководец, но зачем же табуретки ломать?

Начиная с 1930-х годов, советская историография «слегка» подправила историю партии большевиков и Гражданской войны. Из истории убрали «неудобные» факты: и немецкий пломбированный вагон, и систему заложников, и лозунги мировой революции, в которой России отводилась лишь третьестепенная роль «детонатора». Из официальной истории Гражданской войны полностью «изъяли» всю систему ограбления России, всю чудовищную жестокость системы массовых расстрелов, террора и круговой поруки.

Даже создатель Красной Армии Лев Троцкий исчез из официальной истории, а народные вожди типа Щорса или Чапаева были подняты на щит и объявлены образцовыми красными командирами. Эти два покойника уже не могли возмутиться тому, как их превращают в нелепую икону.

Фильм «Чапаев» — пример гениального политического «пиара». Но после его выхода на экраны говорить об истории Гражданской войны в терминах исторической науки уже не представляется возможным. С этого момента начинается новый этап советского мифотворчества. Хотя воздадим дань — этот миф скорее позитивный.

Отмывая кровь и грязь, советские историки творили миф о власти, приход которой означал не гибель исторической тысячелетней Руси-России, а «всего лишь» некий крутой перелом в ее истории.