Краткая история Бразилии (СИ) - Фаусту Борис
Другим индикатором перемен стала структура бразильского экспорта. С годами доля в нем продукции сельского хозяйства и сырья (например, кофе и железной руды), за исключением сои, имела тенденцию к снижению по сравнению с промышленными товарами. Начиная с 1978 г., промышленные изделия превзошли в стоимостном отношении экспортную сырьевую продукцию. Однако же в числе продуктов, производимых индустриальным способом, много таких, уровень промышленной обработки которых невелик, — например, апельсиновый сок.
Факт большего развития промышленности, чем сельского хозяйства, еще не свидетельствует о том, что последнее находится в состоянии стагнации. Напротив, в структуре сельскохозяйственного производства произошел ряд перемен, глубоко затронувших трудовые отношения.
После последнего периода роста производства кофе в начале 1950-х гг. оно начало сдавать позиции перед лицом другой экспортной продукции. Взлет кофейного производства пришелся как раз на 1950 г., когда доля кофе составляла 63,9 % от общей стоимости экспорта. Затем конкуренция на мировых рынках и тенденция к падению цен создали ситуацию, когда экспорт кофе пришел в упадок до такой степени, что в 1980 г. на долю кофе приходилось едва лишь 12,3 % стоимости всего экспорта. Данные за 1996–1998 гг. говорят о том, что в этот период соя вытеснила кофе и превратилась в главную статью сельскохозяйственного экспорта.
Крупные кофейные плантации были выкорчеваны, и на их месте стали выращивать такие культуры, как соя в бассейне р. Паранá и апельсины во внутренних областях штата Сан-Паулу. После начала реализации программы «Proálcool»[187] распространение получили и плантации сахарного тростника в штате Сан-Паулу и на Северо-Востоке.
Хотя выращиванием и сахарного тростника, и апельсинов занимались независимые производители, в обеих отраслях имелась и тенденция к образованию аграрно-индустриальных комплексов, которые являлись одновременно и производителями, и переработчиками. Если исходить из объема капитала, необходимого для организации подобных комплексов, то можно было констатировать наличие устойчивой тенденции к появлению олигополий.
Одним из главных последствий замены кофе другими сельскохозяйственными культурами и распространения пастбищ стало уменьшение необходимого для производства числа работников. Помимо этого, рационализация сельскохозяйственного производства, направленная на достижение большей производительности труда и на получение больших прибылей, привела к кризису старой системы колоната (в регионах Центро-Юга) или поселений (на Северо-Востоке). На место колонов или поселенцев пришли «bóias-frias»[188] — наемные работники, которых нанимали для сезонных работ на фазенде, — например, для рубки сахарного тростника или для сбора апельсинов. Эти люди, в отличие от колонов, только частично интегрируются в сельскую жизнь. Они живут в городах поблизости от крупных фазенд, куда их нанимают на работу либо напрямую сами аграрно-индустриальные комплексы, либо посредники, которых в регионах Центро-Юга прозвали «котами». Именно с формированием данного слоя трудящихся-бедняков и связано по большей части возникновение фавел в городах, расположенных в глубинке штата Сан-Паулу, пусть и не столь крупных, как в столице штата.
Было бы опрометчиво утверждать, что «bóia-fria» является сельской «вариацией» городского рабочего и олицетворяет собой проникновение капиталистических отношений в деревню. Характерная форма модернизации крупных земельных владений заключается во внедрении машин и механизмов и в постепенной замене большого количества работников низкой квалификации ограниченным числом работников средней квалификации. Время покажет, может ли этот процесс уменьшить значение фигуры «bóia-fria» или даже привести к ее исчезновению.
Распространение наемного труда в деревне повлекло за собой рост требований, вытекавших из самой его природы. Для «bóias-frias» владение землей стало недосягаемой мечтой. Посредством стачек и переговоров они стремились получить права, присущие именно наемным работникам.
В самый недавний период на политическую арену вступило «Движение безземельных» (Movimento dos Sem Terra, MST) и оттеснило социальные требования «bóias-frias» на второй план. Это движение, лидеры которого стремятся к некоей разновидности «аграрного социализма» и которое обладает поддержкой так называемых прогрессивных кругов католической церкви, добилось невероятных успехов в деле организации тех, кто лишен земли. Особенно на первом этапе своего существования оно стало могущественным инструментом давления на правительство Фернанду Энрики Кардозу, требуя от него ускоренной разработки аграрной реформы.
Между тем, на протяжении лет «Движение безземельных» усилило свои радикальные акции — захваты земли и госучреждений, разрушение пунктов сбора оплаты при въезде и выезде с платных автодорог, проявив тем самым склонность к насильственному осуществлению социальной революции — объекта их устремлений. Тем самым это движение превратилось в фактор постоянной нестабильности, что оправдывает защитные меры со стороны государства, но не ответное насилие со стороны подразделений военной полиции штатов.
Необходимо иметь в виду, что модернизация аграрной сферы и концентрация собственности являются важными факторами аграрных движений. В 1980 г. доля минифундий (так называются сельскохозяйственные владения менее 10 га) составляла 50,4 % от общего числа земельных владений, но они занимали всего 2,5 % от общего количества земель. На другом фланге располагаются латифундии — владения размером более 10 тыс. га, доля которых составляет 0,1 % от всех владений, но которые занимают 16,4 % всей территории страны.
Поэтому знамя борьбы за аграрную реформу не исчезло, просто изменились акценты на начертанных на нем лозунгах. До середины 1960-х гг. лозунг аграрной реформы сочетал в себе и социальные, и экономические цели. Его приверженцы настаивали как на том, что сельские трудящиеся имеют право на землю, так и на необходимости ориентации аграрной реформы на стимулирование производства продуктов питания и на вовлечение маргинализированных масс в рыночные отношения. Расширение потребительского рынка рассматривалось как необходимое условие для продвижения процесса индустриализации.
После установления военного режима процесс индустриализации существенно продвинулся; при этом аграрная реформа осталась в стороне. Данный факт был не случаен, он явился следствием сознательного выбора. Военные правительства отказались от идеи расширения спроса за счет увеличения покупательной способности бедных слоев населения. Вместо этого они сделали выбор в пользу стимулирования производства потребительских товаров длительного пользования (например, автомобилей), предназначенных для лиц с высоким и средним уровнем доходов.
Подобный выбор наряду с трансформациями в деревне создал ситуацию, при которой экономические аспекты аграрной реформы — уже в наши дни — оказались оттеснены на второй план. При этом указывалось на тот факт, что производительность новых сельских поселений зависит от инвестиций и помощи государства, которое само находится в состоянии кризиса. Таким образом, аграрная реформа превратилась прежде всего в вопрос социальной справедливости для масс обездоленных.
Масса бедных или даже нищих производителей по-прежнему огромна. В 1975 г. около 3,64 млн сельскохозяйственных предприятий, составлявших 73 % от их общего количества, обрабатывали землю, не применяя плуга (ни механического, ни с использованием тягловой силы животных). Такое же число сельских семей (73 %) в 1980 г. имело денежные доходы на душу населения размером в половину минимальной зарплаты или даже меньше. С этой картиной контрастируют рентабельные семейные плантации, на которых выращивают пшеницу и сою на Юге и Юго-Востоке и фрукты — на Северо-Востоке.
* * *В 1950— 1980-е гг. Бразилия превратилась в полуиндустриальную страну; объем ее промышленного производства был самым высоким из всех стран так называемого «третьего мира». Помимо этого, промышленность стала гораздо менее зависеть от импорта. По данным 1985 г., 4/5 потребностей в средствах производства (машинах и оборудовании) удовлетворялась за счет внутреннего производства, не прибегая к импортным поставкам. С 1981 г. страна вступила в фазу сильной и достаточно длительной рецессии, несмотря на восстановительный период 1984–1987 гг.
