Форма времени: заметки об истории вещей - Джордж Кублер
В математике ряд – это определимая сумма множества членов, а последовательность – это любое упорядоченное множество величин, например положительных целых чисел[23]. Ряд, таким образом, предполагает замкнутую группу, а последовательность – открытый, расширяющийся класс. Это математическое различение в данной дискуссии стоит сохранить.
Вообще можно сказать, что формальные последовательности предполагают неисчерпаемый для любого отдельного человека круг возможностей. Счастливчик, случайно родившийся в благоприятное время, может внести вклад, превосходящий рамки обычной продолжительности человеческой жизни, но и ему не под силу в одиночку предпринять за одну свою жизнь совокупные усилия целой художественной традиции.
Математической аналогией для нашего исследования служит топология, геометрия отношений без величин и размеров, знающая только поверхности и направления. А биологической аналогией служит видообразование, при котором форма проявляется в большом количестве отдельных существ, претерпевающих генетические изменения.
Где же границы формальной последовательности? Поскольку история – дело незавершенное, границы ее делений постоянно смещаются, и они будут смещаться впредь, покуда люди творят историю. Т.С. Элиот был, вероятно, первым, кто указал на это, когда заметил, что каждое крупное произведение искусства требует от нас переоценки всех предыдущих[24]. Так появление Родена меняет сложившиеся представления о Микеланджело, расширяя наше понимание скульптуры и обновляя объективное ви́дение его творчества[25].
Для нынешних наших целей границы последовательности могут быть обозначены связанными решениями, описывающими ранние и поздние стадии работы над проблемой. Если последовательность имеет множество стадий сейчас, то в прошлом стадий было меньше, а в будущем могут добавиться новые. Последовательность может продолжиться лишь тогда, когда проблема расширяется в связи с новыми потребностями. По мере расширения проблемы и последовательность, и ее ранние этапы удлиняются.
Открытые и закрытые последовательности
Когда проблемы перестают привлекать к себе пристальное внимание как заслуживающие новых решений, последовательность решений в этот период бездействия остается стабильной. Но любая проблема прошлого способна к реактивации в новых условиях. Рисование австралийских аборигенов на древесной коре является в ХХ веке открытой последовательностью: его возможности по-прежнему расширяются нынешними художниками. Напротив, греческая вазопись – закрытая последовательность (см. ниже), так как современные художники, стремясь к обновлению своего искусства, обращаются не к образам эллинского мира, а к «примитивным» источникам. Прозрачные животные и люди австралийской живописи, ритмичные фигуры африканской племенной скульптуры куда лучше отвечают современным теориям реальности, чем полновесные и однозначные телесные формы греческого искусства.
Подобные соображения следуют не синтетическому, а, скорее, аналитическому – разъединительному – методу, который отбрасывает идею регулярного циклического процесса по образцу «необходимых» стилевых рядов с их архаической, классической и барочной стадиями. Классификация последовательностей подчеркивает внутреннюю связность событий, выявляя вместе с тем спорадический, непредсказуемый и нерегулярный характер их возникновения. Поле истории содержит множество никогда не замыкающихся цепочек. Наличие условий для события не гарантирует, что оно произойдет, коль скоро человек может созерцать действие, не совершая его.
Простое биографическое повествование в истории искусства имеет тенденцию представлять всю историческую ситуацию в терминах индивидуального развития. Такая биография является необходимой стадией реконструкции, но формальная последовательность выстраивает цепочки связанных событий путем анализа, который требует от нас противоположного: воспринимать индивида с точки зрения его ситуации.
Классификация последовательностей позволяет преодолеть разрыв между биографией и историей стиля при помощи концепции, не настолько изменчивой, как биологические или диалектические теории стилевой динамики, и более эффективной в описании, чем биография. Со временем выявятся ее подводные камни и ограничения, но в долгосрочной перспективе концепция последовательности может послужить строительными лесами, которые легко будет разобрать после того, как они откроют доступ к невидимым ранее частям исторического здания.
Тех, кто ценит индивидуальность вещи, может беспокоить, что эту индивидуальность скрадывают классификация и обобщения. Мы зажаты между двумя затруднениями: отдельные вещи – это чрезвычайно сложные сущности, настолько сложные, что мы можем рассчитывать на их понимание, лишь прибегая к обобщениям (см. ниже). Единственный выход – прямо признать сложность отдельных вещей. Как только их сложность будет признана, появится возможность найти в них аспекты, пригодные для сравнения. Ни один из таких аспектов вещи, известных сейчас, не является единым или фундаментальным: каждый является одновременно кластером подчиненных ему признаков и подчиненной частью другого кластера.
Пример из архитектуры французских готических соборов: несколько поколений зодчих пытались совместить регулярную последовательность сводчатых нефных пролетов с большим весом фасадных башен. Башни должны были частично опираться на опоры нефа, в идеале не отличающиеся по толщине от остальных. Решение постепенно совершенствовалось за счет утолщения несущих стен под периметром башен, усиления контрфорсов и отказа от избыточной стройности в пропорциях опор нефа[26].
Один из наиболее ранних примеров подобного компромиссного решения – западный фасад собора в Мант-ла-Жоли. Архитектор хотел добиться равномерного ритма одинаковых опор в сочетании с ровным распределением света. Ему требовалась формальная ценность, достичь которой должны были помочь технические решения. В итоге во внутреннем объеме помещения нет разрывов, и масса фасада впечатляет мощью. Обе цели достигнуты, сколь бы несовместимыми они ни казались поначалу. Этот шаг вперед в готической архитектуре соборов предполагал наличие кластера подчиненных признаков (колонны, контрфорсы, окна), которые могли меняться в соответствии с решением фасада, которое, в свою очередь, подчинялось другой системе изменений, отвечавшей композиции башен.
Исходя из этого, «соборы» следует считать не истинным форм-классом, а церковной категорией и административным понятием в каноническом праве. Среди называемых так зданий некоторые, построенные в Северной Европе в период между 1140 и 1350 годами и тесно связанные между собой, входят в последовательность форм, которая также включает в себя некоторые аббатства и приходские церкви. Подходящее имя для этой формальной последовательности – не «соборы», а, скорее, «сегментированные строения с нервюрными сводами» (соборы с цилиндрическими сводами в нее не входят).
Сейчас мы могли бы точнее всего определить формальную последовательность, назвав ее исторической сетью постепенно изменяющихся повторений одного и того же признака. Можно сказать, что у нее есть каркас, в поперечном сечении она образует сеть, ячеистую структуру или кластер подчиненных признаков, а в продольном сечении имеет волокнистую структуру временны́х стадий, очевидно подобных друг другу, но на всем протяжении меняющихся внутри ячеек.
Сразу возникают два вопроса: во-первых, не бесконечно ли число формальных последовательностей? Нет, так как каждая из них соответствует осознанной проблеме, требующей серьезного внимания со стороны множества людей для ее успешного решения. Не может быть связанных решений без соответствующей им проблемы. И не может быть проблемы без ее осознания. Контуры человеческой деятельности в целом, следовательно, конгруэнтны контурам всей совокупности формальных последовательностей. Каждый класс форм состоит из реальной проблемы и реальных решений. С течением времени большинство
