1917. Народ и революция - Виктор Иванович Калитвянский
Крестьяне много сот лет ждали, когда смогут осуществить свои главные мечты: уничтожить помещика и справедливо поделить землю. Для них это стало возможным в 1917 году. Все остальное, все, что явилось трагедией для образованных групп россиян – разрушение исторического государства, интеллектуального, культурного слоя жизни – все это было несущественно для русского мужика, который не был гражданином, а только подданным, притом – подданным самого последнего сорта. В трудную минуту для исторического государства низовые русские слои не только не помогли ему выстоять, а наоборот – сделали все, чтобы оно разрушилось. Для этих слоев Россия – как государство – была не матерью, которую следует защищать, не щадя живота своего, а только – злой мачехой, от которой избавляются в удобную минуту. Русский мужик, преобладающая часть социальной дореволюционной пирамиды, совершенно спокойно перенес исчезновение всей той сложной политико-культурной надстройки над его деревенским миром, не заглядывая далеко в будущее – на это он был не способен. Ему не нравилась новая большевистская власть, но старая была для него – неизмеримо хуже.
После 1917 года на авансцену русской жизни выходит «низовой» русский человек, крестьянин или пролетарий, который наполовину тот же крестьянин. Уничтожив социально и физически высшие сословия погибшей империи, отодвинув интеллигента на второй план, он теперь будет определять правила жизни. Большевистская власть будет опираться на этого «низового» человека, потому что у неё нет другого выхода.
Этот новый человек будет определять все условия новой жизни – от быта до культуры. В ней, в культуре, теперь, как и в реальной социальной действительности, на первом плане – выходцы из социальных низов. Вместо Онегиных, Печориных и других дворян или разночинцев – в новой России на первом плане – такие типы, как Григорий Мелехов и Василий Теркин.
7
При обсуждении причин революции и развала русского государства довольно часто упоминается первая мировая война. Выстраивается такая линия аргументации: что Россия развивалась вполне удовлетворительно до 1914 года, но мировая война нарушила этот процесс, обострила внутренние противоречия, что и привело к катастрофе. И что, не случись войны, страна бы устояла, реформировалась бы по заветам Столыпина, и через двадцать-тридцать лет стала бы мировым лидером по всем параметрам.
Дополняется эта линия другими примерами – Германия, Австро-Венгрия, Османская империя. Примеры должны убедить нас, что случившееся с Россией, – довольно типическое явление, не она одна такая несчастная.
Насколько удовлетворительна такая линия аргументов?
Чтобы ответить на этот вопрос, нужно понять, что же произошло в этих государствах – в Германии и других – на исходе первой мировой войны и каковы оказались долгосрочные последствия этих изменений.
Первое, что мы видим – что все эти монархические империи по итогам войны прекратили свое существование в той политической форме, каковая была им присуща до войны. Как и Россия.
Второе – все они, за исключением Германии, трансформировались в ряд самостоятельных государств, которые до того были составными частями этих империй и в той или иной степени обладали самоуправлением. Из Австро-Венгрии, например, вышли Австрия, Венгрия и Чехословакия, некоторые её части вошли в другие государства. От бывшей Российской империи отпали балтийские территории и Финляндия.
Третье, что объединяет бывшие империи (но отличает их от российской), – то, что на их месте возникли государства, которые унаследовали общий порядок жизни: рыночную экономику и буржуазное политическое устройство.
Что же касается союзников России по первой мировой войне – Франции и Великобритании, то, несмотря на громадные потрясения и жертвы, эти буржуазно-демократические государства устояли в прежних формах.
Итак, очевидно, что хотя в бывших европейских империях (кроме России), война и её итоги изменили политические системы и способствовали возникновению новых этнических государств, – основы жизненного устройства на этих территориях не были поколеблены.
Россия оказалась единственной страной среди ведущих мировых держав, в которой по итогам войны не только изменились форма правления и политическое устройство, – здесь во многом был уничтожен сам прежний образ жизни.
Была ли война главным фактором этого уничтожения?..
Послушаем непосредственного свидетеля тех давних событий.
Николай Бердяев писал в 1915 году: « В этот решительный для русского сознания час необходимо ясно и мужественно сознать подстерегающие нас опасности. Война может принести России великие блага, не материальные только, но и духовные блага. Она пробуждает глубокое чувство народного, национального единства, преодолевает внутренний раздор и вражду, мелкие счеты партий, выявляет лик России, кует мужественный дух. Война изобличает ложь жизни, сбрасывает покровы, свергает фальшивые святыни. Она – великая проявительница. <…> Мировая война, в кровавой круговорот которой вовлечены уже все части света и все расы, должна в кровавых муках родить твердое сознание всечеловеческого единства. Культура перестанет быть столь исключительно европейской и станет мировой, универсальной. И Россия, занимающая место посредника между Востоком и Западом, являющаяся Востоко-Западом, призвана сыграть великую роль в приведении человечества к единству».47
То есть, Бердяев тоже отдал определенную дань националистическому энтузиазму в начальный период войны. Этот энтузиазм в той или иной степени проявился во всех воюющих странах и во всех сословиях.
Но скоро общественные настроения во всех слоях общества изменились. И Бердяев пишет в своих статьях уже о другом: «Война есть страшное зло и глубокая трагедия, но зло и трагедия не во внешне взятом факте физического насилия и истребления, а гораздо глубже. И на глубине этой зло и трагедия всегда даны уже до войны и до её насилий. Война лишь проявляет зло, выбрасывает его наружу. <…> Война лишь выявила и проецировала на материальном плане наши старые насилия и убийства, нашу ненависть и вражду».48
Русская власть применяла самые жестокие силовые меры против участников аграрных беспорядков в первое десятилетие 20-го века. Когда эти беспорядки удалось подавить, у власти, по-видимому, создалось впечатление, что самое плохое позади, что огонь вековой крестьянской ненависти погашен. Она, власть, следовала привычной методе обращения с «низами», которая применялась веками и, казалось, доказала свою эффективность: «низы» иногда бунтуют, но хорошая взбучка успокаивает их на десятилетия. Но первая мировая война стала первой в истории человечества войной, когда в армию пришел «массовый» человек, а в России этим «массовым» человеком был крестьянин, у которого мечта о «земле и воле» никогда не исчезала из сознания и души.
Страна оказалась расколота на две неравные части. С одной стороны – многомиллионная масса мужиков-крестьян, передовой отряд которых был одет в солдатские шинели. За их спинами стояли все остальные «низы». С другой стороны – русская власть и связанные с ней образованные слои. С одной стороны – неприязнь до ненависти, рессентимент и ощущение массовой силы, с другой – деградация и распад государственного механизма, нравственная порча высших сословий. «Оргия