Александр Шабалов - ОДИННАДЦАТЫЙ УДАР ТОВАРИЩА СТАЛИНА
Мы ни в коей мере не обвиняем разведчиков, не ставим под сомнение их героизм и преданность. Их дело сообщить информацию и ее источник. Все остальное решается в центре.
Из страха или угодливости руководитель Разведуправления Красной Армии Голиков, передавая Сталину информацию разведчиков, квалифицировал ее как дезинформацию.
(ИО, 11 класс, стр.14) Как доказательство приводится заключение Ф.И.Голикова:
«Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо рассматривать как дезинформацию, исходящую из английской и даже, может быть, германской разведки».
Школьники, скорее всего, и не замечают, что Филипп Иванович, светлая голова, абсолютно прав – войны-то весной не было!!! Она началась летом!
Как ни крути, а помог их обмануть и сам… Жуков(!), с осуждением поместивший, даже выделив жирным шрифтом, это заключение Ф.И. Голикова в свои «Воспоминания и размышления». Более того, далее в этой книге еще одна 100%-ная «деза¦. Военно-морской атташе в Берлине капитан первого ранга Воронцов сообщал о том» «…что, со слов одного германского офицера из ставки Гитлера, немцы готовят на 14 мая вторжение в СССР через Финляндию, Прибалтику и Румынию».
Отмечая «исключительную ценность» этих данных, Жуков обрушивается на адмирала Н.Г. Кузнецова, который «дезинформировал Сталина» по поводу этой информации следующим выводом: «Полагаю, что сведения являются ложными и специально направлены по этому руслу с тем, чтобы проверить, как на это будет реагировать СССР». Ну а далее у Жукова, как итог, снова безапелляционный вывод:
«И.В. Сталин допустил непоправимую ошибку, доверившись ложным сведениям, которые поступали из соответствующих органов».
И можно было бы согласиться с этим, если бы не один немецкий документ от 11 марта 1941 года. На секретном совещании в ОКВ был принят ряд решений о подготовке войны против СССР. Среди них и следующее:
«Штаб верховного главнокомандования вермахта желает подключить к осуществлению дезинформационной акции русского атташе (Воронцова) в Берлине».
Комментарии, как говорится, излишни. Это еще раз подтверждает, как бережно надо относиться к истории и не спешить с выводами, даже если ты прославленный маршал.
Не выдерживает критики и свидетельство Жукова о том, что накануне войны ему с трудом удалось разбудить Сталина. Молотов утверждает, что в начале третьего часа ночи позвонил немецкий посол граф Шуленберг и сообщил, что ему необходимо вручить важный правительственный документ. Молотов разбудил Сталина и сказал:
«Коба, Шуленберг идет ко мне в наркомат с меморандумом об объявлении войны».
Принять меморандум немедленно означало признать, что Германия напала на нас не внезапно, не по-бандитски, а как того требует международное право – объявила войну и только потом начала вторжение. Сталин приказал принять посла только после того, как военные сообщат о вторжении, сам же сразу поехал в Кремль, вызвав туда членов Политбюро.
Молотов вот как объясняет ошибочность версии Жукова. После того как Сталин уехал в Кремль, Жуков, получив донесение о нападении, позвонил на дачу. Но дежурный, а им, по Жукову, оказался заспанный генерал Власик (Его что, у тумбочки, как «молодого», поставили солдаты охраны?!) не имел права сообщать, что Сталин куда-то уехал. Жуков положил трубку, и ему тут же позвонил Сталин. Жуков, конечно, не спрашивал Генсека, откуда тот звонит, но у него создалось впечатление, что Сталин еще в Кунцево.
Для чего такое накрутил Жуков, остается загадкой. Но выходит, что лишь он не проспал начало войны. А почему бы ему не написать о том, как он справился с возложенными на него накануне войны обязанностями по обеспечению войск топливом и связью? Почему директиву о возможном нападении немцев, отданную Сталиным 21 июня в 9 часов вечера, смог передать в войска (да и то не всем) лишь к часу ночи?
Впрочем, давайте поговорим о сроках нападения, проследим динамику рождения и подготовки агрессии Германии против Советского Союза.
22 июля 1940 года Гитлер настаивает начать войну осенью 1940 года.
18 декабря подписанная директива о плане войны «Барбаросса» предусматривает нападение 15 мая.
3 апреля срок нападения перенесен на 4 недели.
30 апреля выяснилось, что железнодорожные возможности не позволяют провести запланированную переброску войск.
30 мая Гитлер заявил, что днем начала операции «Барбаросса» пока остается 22 июня…
Гитлер колеблется, и Сталин делает все возможное, чтобы он еще раз перенес начало агрессии. Известное сообщение ТАСС от 14 июня было специально приурочено к совещанию у Гитлера по «Барбароссе» с докладами командующих группами армий!
Уже одно это говорит, что Сталин давал понять Гитлеру, что следит за каждым его шагом и дипломатическим способом пытается затруднить ему нападение на нашу страну.
Анализируя предвоенную обстановку, конечно же, необходимо учитывать интересы и намерения всех втянутых в войну стран.
Давайте это сделаем и мы.
Германии было выгодно, чтобы на нас напали Япония и Турция. Войну натри фронта мы бы, безусловно, не выдержали. Германии также крайне необходимо было перемирие с Англией. Вспомним прыжок Гесса на «территорию условного противника». Гитлер понимал, что именно этим он по-настоящему обеспечит вступление в войну Японии. А Япония? Ее действия будут в значительной степени зависеть от поведения Англии. Выйдет она из войны – и Япония в связи с усилением ее флота на Тихом океане, вероятнее всего, нападет на СССР, остается Англия в состоянии войны с Германией – Япония нападет на США.
Получается, что для нас на первое место выходит позиция Англии. Если она воюет – у нас один фронт и автоматический союзник Англия, а в перспективе – и тесно связанные с ней США. Если она заключает перемирие, наше поражение становится неизбежным. Но вероятнее всего, что Англия не выйдет из войны, если Германия нападет на СССР. Для нее это будет просто позорно! А если наоборот? А если мы нападем на Германию?
Как видим, судьба нашей страны стала зависеть от, казалось бы, сакраментального вопроса «Кто на кого нападет?». Мы нападать не собирались, но нас могут сделать агрессорами искусственно. Накануне войны с Полыней немцы разгромили собственную радиостанцию, подбросив трупы в польской военной форме, и дали все это запечатлеть корреспондентам. Кто хотел поверить в агрессию Польши, тот поверил. Англичанам будет очень выгодно поверить в нашу агрессию против Германии и с полным правом заявить о нейтралитете.
Следовательно, на месте Сталина надо сделать все возможное, чтобы не попасться на такую провокацию. По сравнению с тем, что поставлено на карту, никакие антипровокационные мероприятия не являются дорогими, никакие сбитые самолеты не компенсируют поражения в войне. Жуков в это время сетовал на категорический запрет ведения воздушной разведки.
И насколько этот вопрос важный, видно даже из попыток Резуна (Суворов) в книгах «День М», «Ледокол» и т.д. даже сейчас, через столько лет, когда уже установлен факт вероломного нападения фашистской Германии, убеждать наев обратном! Почему этот изменник западными спецслужбами ориентирован на это, мы еще скажем.
22 июня весь мир ясно увидел, что Гитлер является агрессором. И в этом величайшая заслуга Сталина.
Вот и давайте решать, что делать. Поднимать войска по тревоге и даже напасть первыми, как это предлагал Жуков? Или поднимать их со многими оговорками и тогда, когда провокация уже не могла осуществиться? Сталин ставил своей целью выиграть войну, Жуков – сражение. К сожалению, Жуков эту разницу не понял даже ко времени написания своей книги.
Сталин имел полное право на эту дипломатическую игру еще и потому, что колебания Гитлера по поводу нападения на СССР продолжались вплоть до 21 июня! В тот день он пишет своему «другу» Бенито Муссолини:
«Если я Вам, Дуче, лишь сейчас направляю это послание, то только потому, что окончательное решение будет принято сегодня в 7 часов вечера. Я пишу Вам письмо в тот момент, когда длившиеся месяцами тяжелые раздумья, а также нервное ожидание закончились принятием самого трудного в моей жизни решения».
ВОЙНА!!!
Знал ли Сталин о ее приближении, если еще в 1927 году на Объединенном Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) высмеивал Зиновьева: «Кто «толкнул» Зиновьева написать статью о возможности войны теперь, когда война становится неизбежной? (Смех)»?
На оборону шла почти половина бюджета.
Троцкий в том же 1927 году, потерпевший на навязанной им же дискуссии сокрушительное поражение, также знал о приближающейся войне. Именно тогда он выдвинул программный тезис, что брать власть в стране следует, когда враг подойдет на 80 км к столице.
Готовился ли Сталин к войне, если была проведена скрытая мобилизация и уже за десять дней до нее началось минирование мостов и дорог, вывод фронтовых управлений на основные командные пункты?
