Евгений Кукаркин - Море без надежды
Я отдаю честь. Адмирал и гражданский покидают нас. На палубу выводят пленных, их тут же забирает "воронок" и под эскортом черных машин отъезжает. Потом на носилках уносят страдающих от отравы матросов и офицеров подводной лодки. У катера стоит подполковник, он кричит мне.
- Капитан.
- Я.
- Мы снимаем оцепление. У вас есть другие дела в городе?
- Нет. Мы просто сейчас проверим механизмы и уходим.
- До утра вас не должно здесь быть.
- Сделаем.
Военные отъезжают и мы остаемся одни. Я прошу Наумова.
- Лейтенант, сходи на берег, вон к той будке сторожа, узнай у него, где КПЗ-3.
- Хорошо, капитан.
Через двадцать минут он возвращается.
- КПЗ-3 туда дальше, вверх по реке. Слева начинаются жилые кварталы и недалеко от берега стоит одноэтажное здание, окруженное бетонным забором.
- Поплыли туда.
- Капитан, не делай этого.
- Я всю ответственность беру на себя.
Мы отходим от берега и ползем вверх по реке. Сторож не обманул. Окруженное бетонным забором, торчит крыша длинного здания. Большие ворота глядят на шоссе, которое идет вдоль берега реки. Мы еще проходим чуть вверх и я разворачиваю катер на 180 градусов. Напротив тюрьмы, мы сбрасываем якоря.
- Лейтенант, я иду штурмовать КПЗ.
- Иван Дмитриевич, подумайте чем это может кончится? Вас посадят.
- А она? За что ее посадили? За то чтобы ты и твоя семья жили в нормальных условиях, чтобы могли купаться, пить воду нашего моря. Ее взяли за то, что она любит свою родину. Кто хочет, чтобы она, эта родина, была прекрасной, должны за нее бороться. Да, меня накажут, но я Таню не отдам, вот так просто на расправу этим... бандитам из МВД. Сиди здесь и если хочешь помочь, помоги. Не хочешь, не мешай.
Наумов колеблется.
- Хорошо, Иван Дмитриевич. Я с вами.
- Боевая тревога. Вызвать караул, спустить правый легкий катер. Носовое орудие, приготовиться, цель справа, ворота...
Все забегали. Спустили катер и десять вооруженных матросов попрыгали в него. Я достал из сейфа свой пистолет и запасную обойму.
- Лейтенант, - наставляю я Наумова, - как только я махну рукой, стреляйте по воротам.
- Понял, капитан.
Мы доплываем до берега и, развернувшись, бежим к шоссе. У самой бровки залегаем и тут я, приподнявшись, махнул рукой. Ахнуло носовое орудие, ворота сорвало и унесло внутрь ограждения, мы вскочили и ринулись вперед. Дверь здания закрыта и я расстреливаю замок из пистолета. Гигант старшина из минеров рванул дверь и мы выскочили к стеклянной кабинке с дрожащим охранником.
- Открывай решетку, скотина, - ревет матрос.
Он прикладом расшибает стекло и нагнувшись, вырывает из кобуры перепуганного человека, наган.
Тот послушно жмет на кнопки пульта. Щелкает замок решетки Сообразительный минер уже заметил ящичек на стене, с кнопкой сигнала тревоги и прикладом автомата выбил его со стены, потом, кинжалом отсек провода. Матросы бегут по коридору. Из первой двери выскакивает вооруженная смена заспанных охранников, ее тут же тумаками и прикладами укладывают на пол. Я врываюсь, во вторую дверь. За стойкой сидит полусонный майор милиции и недоуменно смотрит на меня. Я выбрасываю его из-за барьера к двери и, заломив руку за спину, веду по коридору дальше. Опять решетки, рядом с ними стоит сержант милиционер.
- Открывай. Иначе этого пристрелю.
Майор с загнутой головой от упершегося в скулу ствола пистолета, умоляюще смотрит на охранника и тот, как загипнотизированный, открывает решетку.
- Ключи у тебя?
Тот кивает головой.
- Веди.
Мы выходим в коридор с дверями влево и вправо. Я заглядываю в окошечки. Здесь полусонные мужики, опять мужики, еще, но вот пошли женщины. Внимательно разглядываю через узкие отверстия их испуганные лица. Не та камера, опять не та и вдруг... Вот она. Таня с надеждой смотрит на дверь.
- Открывай.
Вякнул майор.
- Вы за самоуправство...
Я двинул ему пистолетом в бок Он охнул и обмяк. Охранник торопливо подбирает ключи и наконец открывает двери.
- Таня, выходи.
- Иван?
- Выходи, говорю.
Она выходит и теперь я замечаю, что лицо ее в кровоподтеках.
- Закрывай, - командую охраннику.
- А мы, - запищали женщины, ее сокамерницы.
- Вас потом освободят...
Мы отступаем по коридору и оставив охранника у двери, вываливаемся в другой коридор где лежит на полу смена тюрьмы.
- Таня, тебя били?
- Вот эти, - она кивает на майора и на здоровенного охранника, лежащего ничком.
- Ребята, врежьте им.
Матросы озверело бьют лежащего и офицера.
- Хватит, бежим на катер.
Мы дружно отступаем к реке. Только погрузились на катер, как к тюрьме подъехало несколько грузовых машин с вооруженными людьми. Катер уже пошел по течению вниз.
Когда вырвались в море, ко мне поступила шифровка от коменданта порта, с требованием, чтобы катер вернулся в Архангельск. Я ответил, что поступил приказ с базы, срочно прибыть туда, я подчиняюсь своему командиру.
Таню осматривает и залепляет раны лейтенант медик.
- Здорово они вас отделали, но до свадьбы заживет.
- Если эта свадьба состоится, - хмуро замечает Наумов.
- Ты встречалась с делегацией? - спросил я Таню.
Она кивает головой.
- И свезла их по морю?
- Нет. К делегации подключили особиста, оказывается все помойные районы, являются секретными объектами...
- За что же тебя взяли?
- Сначала, якобы за хулиганство, а потом уже этим вечером, пришили разглашение государственной тайны. Утром хотели отвезти в тюрьму ФСБ.
- Ты хоть свою коллекцию этим... из комиссии отдала?
- Отдала, это и решило мою судьбу. Особист взбеленился..., он орал на меня при всех и пригрозил всевозможными карами. Только вышла из здания, где сидела комиссия, ко мне придрались на улице милиционеры и сразу отвезли в КПЗ.
- Что теперь с вами будет, ребята? - сочувствует Наумов.
- Не каркай. Живы будем, не помрем. Пойдем Таня, я отведу тебя в мою каюту, отдохни.
На мостках, собрались все: командир базы, начальник штаба, командир дивизиона и воспитатель. У всех хмурые лица. Я докладываю о ликвидации подводной лодки и вскользь, о взятии штурмом тюрьмы. Из-за моей спины показывается заклеенная пластырями Таня и отец осторожно обнимает ее. Я стою на вытяжку и жду своей участи.
- Вольно, а теперь, марш под домашний арест, - говорит начальник базы. - Твою судьбу сейчас решают там... наверху, пока мне приказано посадить тебя под арест. Одно могу сказать, скандал получился слишком огромный, шутка ли военный катер взял штурмом тюрьму, но здесь есть и еще одна для всех неприятность - экология. По этому поводу сюда прибывает через три дня комиссия.
Теперь все остальные пожимают мне руки, а начальник штаба говорит,
- Иван, только в России может быть такое, когда победителей судят. Чтобы там не болтали, но я бы сделал тоже самое. Мы тебя не отдадим...
- Мы за тебя поборемся, Ваня, - говорит мне Курицын.
- Лучше поборитесь за Таню.
- Я ее спрячу, когда нагрянут сыщики, - задвигал своими громадными губами главный воспитатель базы. - Конечно, ты виноват и должен отвечать, но Таня права и мы должны отстаивать ее и наши интересы. Мы же живем на этих морях, питаемся рыбой и что оставим детям. Я считаю, флот заинтересован в лечении морей, пора кончить с этой жуткой помойкой. По своим каналам уже послал десяток телеграмм, от Москвы, до Мурманска...
- Спасибо...
- Потом спасибо скажешь, когда выкрутимся, а сейчас дуй домой и не высовывай носа.
Два приличных гражданина прибыли на вертолете в поселок и, побывав в штабе, пришли ко мне.
- Полковник Крушинин, - представился мне один. - Я из управления службы безопасности.
- Полковник Семилетко, - здоровается другой. - Военная прокуратура.
- Товарищ старший лейтенант, - они удобно разместились за небольшим столом. Говорить со мной начал Крушинин. - расскажите, что было в Мензенской губе?
Странно. Почему же они не начинают с нападения на тюрьму?
- То, что мы там увидели было ужасно. Я не могу сказать с уверенностью, что сумел попасть по лодке, но наши бомбы попали толи в какой то склад, толи в потонувшее судно и в результате ядовитые жидкие вещества всплыли наверх, все это пузырилось и газы растеклись над поверхностью. Поврежденная подводная лодка всплыла в эпицентре этого пятна. А дальше, была просто трагедия. Кода лодка стала тонуть, люди с нее бросились в воду и... умирали в жутких мучениях. Мы сумели подобрать некоторых из них, но не думаю, что это теперь будут здоровые люди, если выживут.
- Вы то сами сумели предохранится?
- Да, мы уже были здесь раз с экспедицией. Два человека тогда попали в больницу, из моих матросов кое кто получил чесотку. Поэтому увидев как появляются пузыри и меняется цвет воды, я сразу объявил химическую тревогу.
- Вы бы сумели показать это место?
- Конечно. Все сведения занесены в вахтенном журнале.
Они переглянулись.
