Эдгар Уоллес - Тайна яхты Полианта
Единственный, кто был по-прежнему весел - стюард Джон. Он подал ужин, а потом вынес на палубу кофе. Уже позднее Пенелопа, выйдя на верхнюю палубу, обнаружила здесь стюарда, дремлющим на капитанском мостике. При ее появлении Джон встал.
- Не пожелаете ли вы чего-нибудь, прежде чем уйдете спать, мисс Питт?
- Нет, благодарю вас, Джон.
- Я поставил на столик в вашей каюте минеральную воду. И не забудьте, что ваша дверь запирается. В котором часу завтра утром вы хотите пить чай? Вам придется самой подойти к дверям, чтобы взять его. Я неплохой стюард, но очень застенчивая горничная. Как настроены остальные пассажиры?
- Очень молчаливы. Джон, не можете ли вы мне сказать, куда мы плывем?
- Я сам не имею об этом ни малейшего понятия. Возможно, что через Панамский канал к островам Тихого океана.
- Кому принадлежит эта яхта?
- Не помню имени владельца - какой-то французский герцог. Но сейчас она зафрахтована Ксенократом.
- Мистером Оксфордом?
- Да.
- Вы его близко знаете?
- Мы не были знакомы до тех пор, пока я не очутился на яхте. Но вы хотите не только это спросить. Должно быть, вас интересует, почему такой небесталанный человек, как я, согласился занять столь скромное положение на яхте мистера Оксфорда?
- Да, я не раз думала об этом, - призналась Пенелопа.
- Разумеется. Только разочарованная старая дева не обратила бы на это внимания. Даже не знаю, как объяснить вам все это. Предположите хотя бы, что я - бедный шотландский студент, решивший подзаработать во время каникул, чтобы было чем заплатить за учебу. Это звучит достаточно правдоподобно, чтобы вы могли поверить этому?
- Нет, - ответила Пенелопа и, решив, что уже достаточно поболтала со стюардом, пожелала ему спокойной ночи.
Джон прислушался к щелчку замка ее двери и поспешил обратно на палубу. Чья-то темная фигура, притаившаяся в тени, приблизилась к нему.
- Спрячь свои пистолеты, дружок, - недовольно сказал Джон. - И можешь спать. Почему ты до сих пор не лег?
- Потому что я лягу не раньше, чем ты, - ответил резкий голос. - Здесь все равны, и я отлично знаю свое место. Я все обдумал и знаю, чего хочу. Это будет стоить старику двадцать тысяч фунтов, и я хочу, чтобы он выплатил мне их здесь, а потом высадил где-нибудь в Южной Америке.
Джон вытащил из кармана портсигар и закурил.
- Ты с ума сошел, - бросил он и отвернулся.
- Послушай-ка, скажи мне, кто эта юбка?
- Что ты хочешь знать о ней? - спросил Джон вновь повернувшись к собеседнику.
- Я имею в виду женщину в каюте. Кто она? Красивая женщина!
- Холлин, - спокойно сказал Джон. - Ты в самом деле хочешь попасть в Южную Америку? Тогда не заикайся больше об этой даме. И выслушай меня внимательно. Если ты вздумаешь послать ей еще раз воздушный поцелуй, то тебе придется плохо, несмотря на твои револьверы. Ты даже не узнаешь, откуда возьмется пуля, которая пробьет твой лоб. Рекомендую помнить об этом.
- Что ты из-за нее поднимаешь столько шума? Разве я не веду себя по-джентльменски? Разве не я пришил Кроулея, когда он захотел накрыть тебя?
- Ты лжешь, - равнодушно сказал стюард. - Для того, чтобы убить Кроулея, вообще не было никаких оснований.
Каюта Пенелопы была расположена на одном уровне с палубой и через иллюминатор она наблюдала за беседой этих двух людей. Внезапно она совершенно отчетливо услышала:
- Для того, чтобы убить Кроулея, вообще не было никаких оснований.
Кто мог быть этот несчастный? И что было общего между этими совершенно различными, казалось, людьми?
Вскоре все затихло, и Пенелопа, еще раз убедившись, что дверь закрыта, легла спать. Ночью она внезапно проснулась.
Судно стояло с таким большим креном, что если бы не решетка кровати, она вывалилась бы из постели. Девушка в ужасе вскочила, но уже в следующее мгновение яхта выпрямилась и заняла нормальное положение.
Над головой девушки раздавался какой-то стук и звон. Она вспомнила, что там расположен капитанский мостик, а звон издает, очевидно, радиотелеграф.
Пенелопа открыла иллюминатор и сразу услышала голос капитана.
- Это они! Мы поймали их сигналы два часа назад. Вы полагаете, они заметили нас?
- Нет. Они бы накрыли нас своими прожекторами, - ответил Оксфорд. Который час?
- Около двух. До рассвета осталось часа полтора. Мы идем со скоростью двадцать шесть узлов в час. Если капитану того судна придет в голову нас преследовать, все равно на рассвете мы будем от них далеко.
Наступило длительное молчание, и Пенелопа решила, что собеседники ушли в каюту, где висели карты. Внезапно раздался голос Оксфорда.
- Что это?
- Самолет, - односложно ответил капитан. - Я слышал его мотор еще час назад. Все огни на борту потушены, Симеон?
- Да. Я просто отключил подачу электроэнергии.
- А навигационные огни?
- Тоже не горят.
- Посмотрите, не курит ли кто-нибудь из вахты, - и тут же, другим тоном. - Машинное отделение? Это вы, Ферли? Примите меры, чтобы из трубы не вылетели искры!
Шум машин прекратился, и в тишине раздавалось только далекое жужжание мотора самолета. Оно ослабевало и совсем затихло. Пенелопа снова услышала над головой шаги.
- Это извещение только что передало адмиралтейство, - сообщил кто-то.
- Что там? - проворчал капитан.
По-видимому, докладывавший знал содержание телеграммы наизусть, потому что, несмотря на полную темноту, ответил:
- Всем судам, крейсирующим в открытом море. Срочно сообщите, если видели следы катастрофы самолета в море.
- Проклятый Холлин! Я знал, что эта свинья нам все испортит!
После этой реплики все смолкло.
Пенелопа отошла от иллюминатора и присела на край постели. Теперь она поняла, почему машины перестали работать. Яхта меняла курс. Чего опасались эти люди? Зачем был дан приказ потушить огни? У "Полианты" была какая-то тайна, и эта тайна каким-то образом связана с Холлином.
Так ничего и не придумав, Пенелопа легла спать. Уже засыпая, она услышала звяканье телеграфа и натужный шум моторов. Яхта вновь полным ходом помчалась вперед.
Проснулась она от того, что в дверь каюты постучали.
- Не угодно ли консервированного молока? - поинтересовался Джон. - Наша корова, к сожалению, захворала.
Глава 10
Этот день выдался дождливым. Пенелопа порадовалась, что при ней была шерстяная кофта. Впрочем, Джон снабдил ее дополнительно и пальто. Она даже позволила ему завернуть слишком длинные рукава и застегнуть пуговицы до самого подбородка.
- Это самое маленькое пальто из всех, что есть на борту, - сообщил Джон. - Вроде бы, оно принадлежит Бобби...
- Интересно, вы позволяете себе так называть Бобби Миллса и в его присутствии? - осведомилась Пенелопа.
- Я вообще не называю его в его присутствии, - холодно ответил матрос. - Не могу же я всех на борту яхты называть "мистерами"! К тому же, это имя как нельзя лучше подходит ему.
- Вы хорошо знаете Миллса?
- Скорее, знаю о нем многое. Но каждый знает Стамфорда Миллса хотя бы по имени. Даже самый молодой студент из Эбердана, такой как я. Вы уже смирились с тем, что я буду играть эту роль?
- Нет, не смирилась, - серьезно ответила Пенелопа.
- Ну, что ж! Что вам угодно на завтрак? У нас есть яйца с ветчиной и ветчина с яйцами. Кроме этого, есть консервированные омары. Насколько мне известно, это блюдо популярно в Эдмонтоне.
- Откуда вам известно, что я из Эдмонтона? - подозрительно осведомилась Пенелопа.
- Вы сами сказали мне об этом, - не смутился Джон. - Когда я вас укладывал, вы говорили во сне...
- А вот это, Джон, нехорошо с вашей стороны, - заметила девушка.
Они вели весь этот диалог черев дверную щель. Позднее Пенелопа сообразила, что ей не подобало флиртовать с матросом. Впрочем, флиртом это назвать было нельзя, хотя для постороннего наблюдателя именно так их отношения и выглядели. Но и относиться к Джону как к рядовому моряку было не так уж и просто...
Несмотря на то, что Пенелопа решила строже вести себя со стюардом, она не могла не думать о нем. К тому же, Джон был единственным человеком на яхте, от которого она могла получить хотя бы какие-нибудь сведения. Чутье подсказывало ей, что мистера Оксфорда не следует расспрашивать. Если он не проявлял враждебности, то и дружелюбия с его стороны не замечалось. По какой-то причине ее появление на "Полианте" явилось помехой для тщательно разработанного Оксфордом плана. Что это за план? На этот вопрос Пенелопа не могла найти ответа. Во всяком случае, это плавание никак не походило на увеселительную прогулку. Во всем этом таилось что-то странное и таинственное.
Пенелопа не подозревала толстого Бобби Миллса или добродушного мистера Оксфорда в каком-нибудь преступлении, но почему они дали указание скрываться от встречных судов? Почему так часто меняли курс яхты, а иногда плыли с погашенными огнями? Кто этот зловещий Холлин?
Чем больше Пенелопа задумывалась над всем этим, тем более странной казалась ей эта история. Впрочем, особой тягости от всего этого она не испытывала. Ей некуда было спешить, никто ее не ждал. И не все ли равно, куда идет яхта? Несмотря на свое положение девушка чувствовала себя здесь в полной безопасности.
