Джон Фуллер - Вторая мировая война 1939-1945 гг. Стратегический и тактический обзор.
Если огромные пространства России служили ей защитой, то в центральном расположении Германии таилась опасность; если морская страна Англия никогда не могла чувствовать себя в безопасности, пока она не господствовала на море, то равным образом континентальная держава Германия не могла считать себя в безопасности, не господствуя на суше. Именно этим обстоятельством, а вовсе не прусским духом объясняется германский милитаризм.
Войны Фридриха Великого, а позднее первая мировая война ясно показали опасность для Германии одновременной войны на два фронта. Больше того, первая мировая война продемонстрировала, насколько Германия уязвима и в отношении блокады. Чтобы застраховать страну против этих опасностей, Гитлер мечтал 6 союзе с Британией. Но такой союз был невозможен главным образом потому, что проводимая Гитлером после прихода к власти политика бартерных соглашений и субсидирования экспорта нанесла смертельный удар британской и американской торговле.
Почему же тогда Гитлер не усмотрел в союзе с Россией, который можно было заключить еще за несколько лет до этого, куда более надежную гарантию против войны на два фронта? Ответ дан в 14–й главе второго тома «Mein Kampf». Здесь Гитлер излагает свою теорию «жизненного пространства» настолько ясно и подробно, что поистине удивительно, почему так часто спрашивали: «Зачем Гитлер вторгся в Россию?».
Гитлер начинает с указания на то, что «территориальные размеры государства важны в политическом и военном отношении, а не только с точки зрения продовольственных и сырьевых ресурсов». Он говорит, что в территориальном отношении Германия никогда не была и не будет, если она останется в существующих границах, мировой державой. Сравнительно с другими мировыми державами территория Германии невелика, еще хуже то, что эта диспропорция должна неизбежно привести к упадку или даже к исчезновению немецкого народа.
По мнению Гитлера, совершенно недостаточно требовать возвращения территорий только в рамках границ 1914 г., ибо они не охватывали всю семью германских народов. «Эти границы не были разумны и с точки зрения географических потребностей военной обороны». Они были не чем иным, как «временными границами, установленными в процессе незавершенной политической борьбы, и, по существу, являлись результатом сложившихся обстоятельств». Поэтому границы 1914 г. не имеют никакого значения. Нужно приступить к завоеванию территории других государств.
Обосновывая это положение, Гитлер писал: «Если то или иное государство приобрело огромные пространства, то это вовсе не значит, что оно должно удерживать их вечно. В лучшем случае владение такими пространствами говорит лишь о силе победителя и о слабости тех, кто поддался ему. Только сила дает право на владение. Если германский народ заключен в невыносимые территориальные рамки и обречен на жалкое будущее, то это случилось не по велению судьбы, и нежелание примириться с существующим положением вещей вовсе не означает нарушения законов судьбы. Свыше не предназначено другим народам больше земель, чем германскому народу, и мы не можем винить Проведение за несправедливое распределение земель. Земля, на которой мы живем, не дар небес нашим предкам. Они должны были завоевать ее, рискуя своей жизнью. Так и в будущем наш народ не получит новые земли и вместе с ними средства к существованию как подарок от других народов, а должен будет завоевать их силой победоносного оружия».
Поскольку приобретение колоний, пишет Гитлер, не разрешает проблемы и поскольку «все убеждены в необходимости урегулировать наши отношения с Францией… мы, национал—социалисты, сознательно отказываемся от того направления нашей внешней политики, которого придерживались в довоенное время. Мы кладем конец вечному стремлению германцев на юг и запад Европы и обращаем свой взор на земли на Востоке».
Затем Гитлер излагает свой план: «Но сейчас, когда мы говорим о новых землях в Европе, мы должны в первую очередь думать о России и подвластных ей пограничных государствах. Кажется сама судьба указывает нам путь в этом направлении».
3. Стратегические соображенияСравнительно с континентальными державами Великобритания не просто неуязвимый для нападения остров (за исключением атак с воздуха), но также и центр морских коммуникаций, которые обслуживают побережье Европы от Белого до Эгейского моря. Следовательно, в случае войны британский флот может подвергнуть блокаде все вражеские и нейтральные страны Европы и оказать помощь любому государству, необходимость поддержки которого диктуется британской политикой равновесия сил. Такая помощь может быть оказана либо прямо: субсидиями, поставками военных материалов, участием в борьбе британских вооруженных сил, либо косвенно: проведением десантных операций отвлекающего характера, постоянная угроза которых заставит противника распылять силы.
История многократно доказывала, что решение указанных задач лучше всего обеспечивает оборонительно—наступательная стратегия. Оборонительная в том смысле, что, пока Британия удерживает господство на море, она в безопасности от нападения. Наступательная в том смысле, что это господство на море обеспечивает свободу действий в отношении любого объекта на море или на берегу в рамках стратегической зоны. Стратегия эта не является ни агрессивной, ни изоляционистской, она преследует чисто эгоистические цели. Будучи связанной с политикой равновесия сил, эта стратегия не имеет целью гарантировать мир в Европе, а служит предостережением континентальным государствам, что перед лицом военно—морских сил Британии не стоит затевать войну.
Во всех войнах, которые Британия вела в соответствии со своей традиционной политикой, оборонительно—наступательная стратегия доказала, что независимо от того, насколько сильна континентальная держава или как велики ее завоевания, пока Британия господствует на морях, инициатива находится в ее руках.
Основное отличие изложенной стратегии от применявшейся на континенте Европы со времен Наполеона и Клаузевица заключается в том, что если мощь на море зависит от безопасности баз и возможности свободно распределять свои силы, то мощь на суше определяется превосходством в силах и возможностью сосредоточивать их в нужном месте. В отличие от континентальной державы, мощь морской державы зависит не от людских ресурсов, а от стратегического (географического) положения.
Британская история дает многочисленные примеры этому. Так, в 1588 г., во время войны против Испании, население Британии составляло около 4,5 млн. человек. В 1702 г., когда против Британии выступали Франция, Испания и Бавария, численность населения равнялась 5475 тыс. В Семилетнюю войну оно возросло до 6467 тыс. и в 1800 г. — до 8892 тыс. человек. Британия победила во всех этих войнах, хотя численность населения государств, воевавших против нее, намного превосходила численность нашего населения.
Вопреки всему этому в 1914 г. Британия в значительной степени отказалась от своей морской стратегии в пользу стратегии континентального типа. Больше того, обескровленная и истощенная в последовавшей войне Британия в 1919 г. стала гарантом мира в Европе, мира, который она не могла гарантировать хотя бы потому, что у нее не было людских ресурсов и материальных возможностей, чтобы играть такую роль и одновременно сохранять положение большой морской торговой державы. Развязка наступила в 1939 г., когда в результате того, что Британия приняла на себя роль псевдоконтинентальной державы и не могла направлять события в свою пользу, она оказалась в войне вместе со своим союзником Францией, не имея вообще никакой стратегической базы. Так инициатива перешла к Германии.
Цель Гитлера, как мы видели, заключалась в завоевании Lebensraum[28] путем войны с Россией. Теперь, в случае вступления в войну Франции и Британии, перед Гитлером вставала стратегическая проблема: разбить поочередно Польшу, Францию и Англию, перед тем как приступить к основной операции. За этими странами, как и в первую мировую войну, стояли Соединенные Штаты. Следовательно, чтобы история не повторилась, нужно было любой ценой предотвратить вступление в войну этой страшной силы. Это означало, что войну нельзя было затягивать. Какая же стратегия наиболее подходила для достижения этой цели?
Чрезвычайно важно правильно ответить на этот вопрос, ибо в противном случае трудно понять, почему при наличии стольких благоприятных факторов Германия не смогла победоносно завершить войну до вступления в нее Соединенных Штатов. Правильный ответ также объяснит причину того, что, несмотря на полный разгром Германии союзниками, Британия не добилась осуществления своих политических целей.
В высшей степени прискорбно, и не только для политических и военных деятелей, но и для истории, что Клаузевиц умер, не завершив своего труда по философии войны. Если бы этот труд был завершен, тогда утверждение Клаузевица — военная цель войны заключается в уничтожении вооруженных сил противника — было бы наверняка исправлено в свете его же убеждения, что иногда эта цель должна носить более ограниченный характер. Дельбрюк, первый среди многочисленных учеников Клаузевица, указал в «Geschichte der Kriegskunst» («История военного искусства»), что поскольку существуют два вида войн: ограниченная и неограниченная, — постольку должно существовать два вида стратегии. Он называл их стратегией сокрушения (Niederwerfungsstrategie) и стратегией истощения (Ermattungs—strategie). В первой все сводится к генеральному сражению, во второй военные действия — только один из нескольких способов войны: маневрирования, экономического давления, политического давления и пропаганды. Применяя эти средства в сочетании и достигают политических целей.
