Эрик Лор - Русский национализм и Российская империя: Кампания против «вражеских подданных» в годы Первой мировой войны
Националистическая экономическая программа Московского купеческого общества нашла особенно сильную поддержку у ряда общественных организаций, появившихся во время войны. Наиболее активной из последних было «Общество 1914 года: Борьба с немецким засильем», основанное в декабре 1914 г. и к 1916 г. выросшее из небольшой петроградской группы в сравнительно крупную организацию с шестью тысячами активных членов и девятнадцатью отделениями по всей стране[32].{91}
Многие из основателей и руководителей общества, включая его первого председателя Михаила Александровича Караулова (депутата Думы и члена партии прогрессистов), были представителями кадетской и прогрессивной партий и потому настойчиво отделяли себя от правых, отвергая практику погромов и насилия. В члены общества входило немало средних и мелких предпринимателей, что заставляло общество сосредоточиться на экономических аспектах кампании борьбы с «немецким засильем». Однако оно не собиралось ограничиваться экономическими проблемами и формировало комиссии для разработки всех аспектов кампании, включая торговлю и промышленность, защиту потребителей, образование и землевладение. Принятый при основании общества устав очерчивал его цели в широком смысле как «поставившего своей задачей содействие самостоятельному развитию производительных и творческих сил России, ее познанию, просвещению и освобождению русской духовной и общественной жизни, промышленности и торговли от немецкого засилья»{92}.
Прежде всего общество занялось лоббированием своих идей во властных структурах и распространением их в народе. Оно оплачивало различного рода публикации и общедоступные лекции с целью поднять уровень осознания немецкого влияния, а также, наряду с подчеркиванием проблем общенационального масштаба, расследовало и раздувало страсти вокруг специфических местных вопросов. Например, одно местное отделение общества целиком посвятило свое очередное собрание обсуждению того, что свечи для местной церкви поставляет этнический немец{93}. Публикации общества содержали множество горьких сетований в адрес правительства за его «антинациональную» политику и нежелание полностью принять истинно патриотическую программу{94}. Правительство, в свою очередь, в течение первого года войны держало осмотрительную дистанцию по отношению к данной организации. Полиция не позволила ей расклеивать свои агитационные плакаты в Петрограде и восприняла публикации общества с призывами расправиться с носителями немецких фамилий в государственном аппарате как особое правонарушение{95}.
Согласно его первому годовому отчету, «Общество 1914 года» потратило немало времени на своих собраниях на обсуждение проблемы «государственного национализма». В войне общество видело шанс для правительства наконец взять на вооружение истинно русскую националистическую экономическую программу, с помощью которой можно не только надолго избавиться от вражеских подданных, но и выдвинуть на их место русских, причем, что особенно важно, — владельцев малых и средних предприятий. Эта форма экономического национализма во многом напоминала взгляды московского купечества, утверждавшего, что Россия превратилась в колонию немецкого и вообще иностранного капитала и потому тем более необходима масштабная кампания по созданию независимой России{96}. В основном эта аргументация строилась на том, что мировая экономическая система воспроизводит неравенство среди государств, и российской державе необходимо порвать с такой системой с целью высвободить собственный производственный потенциал. Таким образом, общество представляло войну как возможность осуществить далекоидущие планы, а его программа в конечном счете подразумевала снижение значимости иностранного (и не только немецкого) фактора вообще, замену импорта товарами собственного производства и создание самодостаточного сильного национального государства.
Эта программа, обойденная молчанием во всех крупных работах по истории русской революции, представляла серьезную опасность для старого режима. Перед нами наиболее ясная, последовательная и динамичная программа русского национализма, появившаяся в позднеимперской России, а ее основополагающие идеи импонировали весьма многим представителям всего российского политического спектра. Хотя обиды от экономических притеснений играли определенную роль в кампаниях против граждан враждебных стран в Великобритании, Франции и других мононациональных государствах, данная проблема нигде не достигала такой остроты и значимости, как в России. Как и в случае националистической мобилизации в Турции против «иностранцев» — армян, греков и других представителей иностранных коммерческих диаспор, а также в китайском национальном движении против иностранцев и зарубежных товаров, глубинный националистический вызов имперскому статус-кво основательно подпитывался ощущением, что и международная экономика, и многонациональное местное хозяйство ставят коренную нацию в положение эксплуатируемой и нуждающейся в освобождении. Преобладание подобных настроений создавало напряженную атмосферу и породило бурю, разыгравшуюся в мае 1915 г. на улицах Москвы.
Глава 2.
МОСКОВСКИЕ БЕСПОРЯДКИ И ДРУГИЕ НАРОДНЫЕ ВОЛНЕНИЯ
Общество и армия продолжали оказывать все нарастающее давление на правительство, также по ряду причин остававшееся заинтересованным в расширении кампании против вражеских подданных, несмотря на угрозу развала экономики, подрыва внутреннего единства и нарастания межнациональных конфликтов. Вспышка насилия, направленного против вражеских подданных, в мае 1915 г. в Москве указала на возможность возникновения массовых беспорядков как закономерного следствия шовинистической кампании. Наиболее распространенное объяснение причин майских беспорядков занимавшимися данной темой специалистами, как в тот период, так и впоследствии, заключается в том, что правительство цинично манипулировало народными настроениями и даже провоцировало выступления. Однако более внимательный взгляд на события показывает, что представители власти ясно осознавали проблему, с которой столкнулись в период военного кризиса, и видели вероятность полного выхода ситуации из-под контроля, что могло привести к быстрому краху имперского государства. Несмотря на свою осведомленность, царский режим, вместо того чтобы притушить кампанию против вражеских подданных, решил еще более ее раздуть в попытке удовлетворить общественное мнение (т.е. то, что под ним понимала власть).
Ранним утром 26 мая 1915 г. около ста женщин, большинство из которых были женами и вдовами низших чинов, собрались на Тверской улице в Москве для того, чтобы получить от Комитета вел. кн. Елизаветы Федоровны свою еженедельную работу — шитье для армии. Однако им было объявлено, что в этот день работы не будет из-за отсутствия пошивочного материала. Некоторые женщины начали плакать, другие принялись кричать на сделавшего объявление чиновника, заявляя, что «немка» великая княгиня отдала все заказы «немецкой» швейной фабрике «Мандль»[33]. Толпа быстро увеличилась до нескольких сот человек, и испуганный чиновник закрылся внутри здания Комитета. Кто-то из толпы предложил прорваться в здание, но в этот момент прибыла полиция и постаралась успокоить народ, предложив желающим обратиться с жалобой к Феликсу Феликсовичу Юсупову, недавно назначенному «главноначальствующим над Москвой». Юсупов — глава одной из самых богатых аристократических семей в России, отец убийцы Распутина и один из наиболее активных сторонников принятия радикальных мер против вражеских подданных — лично принял жалобы и уверил толпу, что рассмотрит дело. После этого народ разошелся{97}.[34]
В другой части Москвы, также днем, рабочие ситценабивной мануфактуры Гюбнера объявили забастовку, заявив, что не вернутся на рабочие места до тех пор, пока администрация не уволит всех служащих-эльзасцев{98}. (По просьбе французского посольства все выходцы из Эльзаса и Лотарингии были объявлены находящимися под покровительством Франции и избежали воздействия большинства репрессивных законов о вражеских подданных[35].) Полторы тысячи рабочих вышли на забастовку с требованием уволить с фабрики всех немцев, граждан враждебных государств и эльзасцев{99}. В шесть часов вечера они собрались в районе главного корпуса мануфактуры с государственными флагами и портретами царя. Под звуки национального гимна и выкрики «Долой немцев!» рабочие направились к близлежащему оружейному заводу Прохорова, где в результате недавнего взрыва и вспышки холеры сильно возросло недовольство среди рабочих. Жандармские отчеты указывали, что рабочие считают взрыв результатом действий немецких саботажников, а причиной вспышки холеры — отравление водозаборов завода теми же немцами. Рабочие мануфактуры Гюбнера попытались прорваться на завод, чтобы работники Прохорова смогли присоединиться к манифестации, но полиции удалось этого не допустить. В течение часа толпа разошлась, и события этого дня подошли к концу{100}.
