Константинополь в VI веке. Восстание Ника - Александра Алексеевна Чекалова

Александра Алексеевна Чекалова

Константинополь в VI веке

Восстание Ника

Предисловие ко второму изданию

Первое издание этой монографии, вышедшее в свет в 1986 г., было подготовлено к печати в 1984 г. С тех пор вышло немало работ, в той или иной степени относящихся к восстанию Ника, этому важному и трагическому событию ранневизантийской истории. Большая их часть учтена при подготовке настоящего издания.

Однако поскольку книга базируется на широком материале источников, круг которых до сего времени не изменился, текст монографии в значительной степени сохранен и в этом издании. Существенным изменениям подверглась лишь та часть работы, в которой анализируется специфика сенаторского сословия Константинополя, что стало предметом моего специального изучения в последние годы, а также роль и степень участия сенаторской аристократии и ее высшего слоя — патрикиев — в восстании Ника.

Кроме того, были устранены замеченные погрешности и опечатки, допущенные в первом издании.

А.А. Чекалова

Введение

(историография вопроса, характеристика источников)

Восстание Ника — крупнейшее народное движение ранней Византии. В любом труде, посвященном эпохе Юстиниана, будь то обширная монография или небольшая статья в энциклопедии, имеется описание этого события либо, по крайней мере, упоминание о нем. Характерно, однако, что в основу многих современных представлений о великом мятеже 532 г. легли специальные исследования, увидевшие свет в середине XIX — начале XX в., в которых основное внимание уделялось ходу восстания, его хронологии, топографии, характеристике источников, в то время как причины восстания, социальный состав его участников и их роль в этом движении исследовались явно недостаточно и изучение их практически не выходило за рамки отдельных, нередко умозрительных, а порою и просто весьма общих и случайных суждений.

Первая специальная работа о восстании Ника вышла в свет в 1854 г. Автором ее являлся профессор Цюрихского университета В. А. Шмидт. По словам исследователя, его интерес к восстанию был вызван той ролью, которую оно сыграло в политической, правовой и нравственной истории Византии. Вместе с тем его привлекало и то, что, несмотря на свою очевидную значительность, восстание не было как следует изучено. Отметив скудость сведений о нем и их разбросанность, автор решил создать целостную картину восстания, чтобы после него "никому не понадобилось проделывать этот нелегкий труд" [293, с. 1]. В. А. Шмидт и не предполагал, вероятно, что его работа явится лишь началом, отправным пунктом для многих исследований в будущем.

Приступив впервые к детальному изучению восстания Ника, В. А. Шмидт достиг весьма существенных результатов. Он собрал весь основной материал источников и привел в систему, хотя и с некоторыми неточностями, их противоречивые данные[1]. В работе с источниками В. А. Шмидт показал незаурядное мастерство. Наиболее ярко оно проявилось в анализе диалога между прасинами и императором — так называемых "Актов по поводу Калоподия". Исследуя их, автор сопоставил известные ему факты из византийской истории с короткими фразами спора на ипподроме и тем самым раскрыл смысл его многих неясных мест. Он первым раскрыл и религиозный смысл диалога [293, с. 47–50].

Несмотря на бесспорные достоинства работы В. А. Шмидта, его труд не свободен от недостатков. Говоря о причинах восстания, автор останавливается, причем весьма кратко и поверхностно, лишь на династической, церковной и цирковой оппозиции [293, с. 24–26]. Уже ближайший последователь В. А. Шмидта — В. К. Надлер считал это недостаточным и писал в своей книге: "Интриги и заговоры, от кого бы ни исходили они, какими бы средствами ни располагали они, могут произвести переворот внутри двора, но они не в силах вызвать движение масс. Великое восстание 532 г. было вызвано всем предыдущим развитием, всею правительственною системою Юстиниана" [75, с. 60–61][2].

У В. А. Шмидта имеется и ряд неточностей в изложении хода восстания. Так, описывая события, происходившие накануне восстания, он чрезмерно сближает их во времени [293, с. 47, 52], невольно создавая у читателя впечатление о преднамеренной подготовке этого на деле стихийного и рождавшегося постепенно грозного бунта.

В своем стремлении нарисовать стройную картину восстания В. А. Шмидт допускает порой либо искажение хода событий (например, перенос провозглашения императором племянника Анастасия Ипатия с 18 на 19 января [293, с. 70]), либо вольное толкование источников (согласно "Пасхальной хронике", 17 января одни димоты избивали других, в изложении же В. А. Шмидта, солдаты убивали димотов [293, с. 64–66]).

Через несколько лет после публикации В. А. Шмидта и совершенно независимо от него о восстании Ника написал греческий ученый профессор Афинского университета К. Папарригопулос в третьем томе своей "Истории греческой нации". Его изложение значительно уступает работе В. А. Шмидта. Здесь нет того понимания "Актов по поводу Калоподия", которое проявил немецкий ученый, и текст диалога дается в основном в том виде, в каком сохранил его Феофан [339, с. 116–133]. Кроме того, К. Папарригопулос отказался от комплексного изучения источников и следовал по большей части двум авторам — Прокопию и Феофану.

Недостаточно высокое качество исследования К. Папарригопулоса вызвало появление к жизни другого греческого сочинения, уже специально посвященного восстанию Ника. Автором его был известный юрист Павлос Каллигас. Подвергнув критике соответствующий пассаж труда К. Папарригопулоса, он указал на высокие достоинства исследования В. А. Шмидта и в основном повторил его суждения [337, с. 329–358].

В ответ на статью П. Каллигаса К. Папарригопулос написал прекрасное полемическое сочинение, в котором попытался ответить своему оппоненту [340].

Прежде всего К. Папарригопулос коснулся причин восстания. Дело в том, что П. Каллигас, следуя в целом за В. А. Шмидтом, в данном вопросе явно уступал своему предшественнику, не назвав даже тех видов оппозиции, о которых говорил в свое время В. А. Шмидт. В связи с этим К. Папарригопулос указал на роль династической оппозиции [340, с. 7–8], в чем он не только вернулся к В. А. Шмидту (попутно заметим, что К. Папарригопулос не был знаком с его работой), но и пошел дальше, отметив определенное влияние на восставших сенаторских кругов.

Следуя В. А. Шмидту, П. Каллигас упрекал К. Папарригопулоса в том, что автор "Истории греческой нации" не показал той враждебности, которую питал к прасинам Юстиниан [337, с. 330]. Отвечая на этот упрек, К. Папарригопулос не только выступил против П. Каллигаса, но