Н Бухарин - О мировой революции, нашей стране, культуре и прочем

Бухарин Н И

О мировой революции, нашей стране, культуре и прочем

Н.И. Бухарин

О МИРОВОЙ РЕВОЛЮЦИИ, НАШЕЙ СТРАНЕ, КУЛЬТУРЕ И ПРОЧЕМ.

(Ответ профессору И. Павлову.)

Академик И. Павлов - один из крупнейших русских ученых. Он имеет мировое имя. Он создал целое направление, целую школу в области физиологии. Крупнейшие его заслуги перед человечеством несомненны. В особенности они несомненны для нас, марксистов. Ибо об'ективно выходит так, что проф. Павлов, который политически, повидимому, страшно далек от рабочего класса, работает, в первую очередь, на рабочий класс. Его учение об условных рефлексах целиком льет воду на мельницу материализма*1. И исходные методологические пути и результаты исследований проф.

Павлова есть орудие из железного инвентаря материалистической идеологии. А материализм сейчас, в нашу эпоху, в общем и целом, есть мировоззрение пролетариата. Здесь не место об'яснять, почему это произошло. Мы констатируем лишь этот факт. В то время как буржуазия, преисполненная скепсиса, все больше поднимает свои очи к небу и философский идеализм расплывается, подобно масляному пятну, по всей поверхности буржуазного сознания, аналогичный процесс переживает и вся буржуазная наука в целом. Мистицизм и здесь свивает свое прочное гнездо.

Неовитализм, критика дарвинизма, телеология, абсолютный релятивизм, чистый логизм и всякие прочие "измы" самого скверного пошиба быстро распространяются и в среде естественников. Если у нас "ученый батюшка" отец Флоренский пытался доказать бытие божие при помощи математических формул и астрономических вычислений, то подобные же явления носят характер настоящей эпидемии в западно-европейской науке. Она, эта наука, чрезвычайно приблизилась теперь к позиции какого-нибудь Мережковского, который копается в ассирологии, чтобы вывести "большие циклы" апокалиптического календаря, предсказывать гибель мира, и вместе с г. Бердяевым иметь, - как выражался Ницше, - "маленькое удовольствийце на день и маленькое удовольствийце на ночь", квалифицируя большевистскую революцию как происшествие "Зверя", а советский режим, как "сатанократию". Мистицизм или, в лучшем случае, старческий скепсис с постоянным рефреном насчет бренности всего земного, - таковы основные черты современной западно-европейской научной мысли. Вполне понятно поэтому то уважение, которое в нашей марксистской среде имеет и будет иметь всякий ученый, который мужественно выступает против мутного мистического потока. Повторяем: такой ученый, независимо от его суб'ективных намерений, работает для того же дела, для которого работаем и мы, революционные марксисты. А именно к таким ученым и принадлежит проф. Павлов.

Однако и на солнце есть пятна. И эти пятна принимают весьма и весьма почтенную величину, как только такие специалисты естественных наук, как акад. Павлов, берутся за дело, которого они - пусть простит меня автор теории условных рефлексов - просто не знают. А как раз это и произошло с акад. Павловым, взявшимся в своей вводной лекции за критику марксизма, нашей партии в частности и в особенности - за критику пишущего эти строки.

Проф. Павлов протестует против разрушения культурных и научных ценностей невежественными коммунистами. "Не берись за то, чего не понимаешь", - вот основная "мораль" нашего критика. Мы об этом будем говорить ниже. Но все же мы уже сейчас заметим, что и общественная наука есть наука. Ее нужно знать. А вот этого-то знания и нет у проф. Павлова. Оттого он и впадает в такие наивности касательно общественных вопросов, каким, напр., была бы в естественных науках защита Линнеевской точки зрения или какой-нибудь флогистонной теории.

1. Философия научной свободы и теория ак. Павлова.

Самое общее соображение, которое проф. Павлов выдвигает против нас, есть соображение о догматическом характере марксизма. "Догматизм марксизма или коммунистической партии... есть чистый догматизм, потому что они (коммунисты. Н.

Б.) решили, что это - истина; они больше ничего знать не хотят, (они. Н. Б.)

постоянно бьют в одну точку"*2.

Между тем "наука и догматизм - совершенно несовместимая вещь. Наука и свободная критика - вот синонимы; а догматизм - это не выходит... Сколько было крепких истин? Возьмите, напр., неделимость атома. И вот прошли года, и ничего от этого не осталось. И наука вся переполнена этими примерами".

Отсюда проф. Павлов, обращаясь к слушателям, дает им и соответствующую директиву:

"И если вы, - говорит он, - к науке будете относиться как следует, если вы с ней познакомитесь основательно, тогда, несмотря на то, что вы коммунисты, "рабфаки" и т. д., тем не менее, вы признаете, что марксизм и коммунизм, это вовсе не есть абсолютная истина, это - одна из теорий, в которой, может быть, есть часть правды, а может быть, и нет правды. И вы на всю жизнь посмотрите со свободной точки зрения, а не с такой закабаленной".

Этим призывом к свободе и заканчивается "общественная" лекция физиолога Павлова, который не хочет, как он выражается, быть "ученым сухарем".

Рассмотрим это, наиболее абстрактное, почти "философское", положение академика Павлова.

Прежде всего, что значит смотреть со "свободной", а не с "закабаленной" точки зрения? Мы не должны наивничать. Мы знаем, какие фокус-покусы проделывают со словом "свобода" в области политики. Но ведь и в научной и даже философской области имеется такая же игра. Ведь протестуют же г.г. Бердяевы, Мережковские и проч. против "цепей разума". Ведь всем известен тот факт, что самые разнообразные мистические школы рассматривают законы природы как кабалу, а рациональное познание, в противоположность интуиции, как работу каторжника, от которого несет потом: ведь договорились же некоторые из них (напр., Булгаков в "Философии хозяйства") до того, что весь эмпирически данный мир представляется лишь "греховной скорлупой мира", где свобода невозможна по самой, этому греховному миру имманентной, логике вещей? Что же, разделяет этот взгляд на "свободу" проф. Павлов?

Конечно, нет. Это противоречило бы сущности его естественно-научных воззрений. А между тем, он настолько не продумал своих положений о "свободной точке зрения", что из них прямо вытекают "иррациональные" выводы.

Ибо: что значит у Павлова "свободная точка зрения"? Очевидно, отсутствие точки зрения. Всякая точка зрения есть "связывающее" начало. Раз вы имеете определенную точку зрения, вас всегда могут обвинить, что вы - ее "раб", что вы у нее "в плену", что вы - "закабалены" и проч. и проч.

Но самое забавное во всей этой абракадабре то, что полного отсутствия точки зрения не может быть. Что значит, напр., "свободная точка зрения" в механике?

Последнее оперирует целым рядом понятий, которые вы volens-nolens должны употреблять. В каком смысле вы их употребляете? Вот Э. Мах произвел критический анализ этих понятий. Прав он или неправ? Любая наука говорит о "законах". Но что же, эти законы есть об'ективная связь явлений или продукт нашего упорядочивающего разума, который на манер хозяина, по Канту, устанавливает из хаоса "правовое государство" космоса? Любое понятие любой науки можно критически взять под лупу. Как же должен поступать "настоящий" ученый по Павлову? Не думать ни о чем этом? Но это тоже будет "точка зрения", только самая худшая из всех возможных: это будет точка зрения обывателя в науке. Это будет худший вид догматизма, ибо он на веру принимает все установившиеся понятия и оперирует ими с невинным видом дикаря.

Итак, точка зрения, и при том определенная точка зрения, есть вещь, необходимая для всякого ученого, который не хочет ходить в идеологическом халате и стоптанных туфлях.

Спрашивается теперь, что же должен делать такой ученый, который стал на определенную точку зрения, смеет "свое суждение иметь", считает это "суждение"

наиболее правильным, наилучшим из всех имеющихся решений задачи? Что должен делать в целях роста науки человек, который по безбрежному океану познания плавает не "без руля и без ветрил", а руководствуется выстраданной, проверенной, прошедшей через критическое сравнение с другими теориями, точкой зрения?

Он будет эту точку зрения защищать, бороться за нее. Ведь и наука знает своих борцов. Такие люди и двигали дело науки вперед; они были тем полезным общественным бродилом, которое обеспечивало рост научного познания, а вовсе не обыватели, пугающиеся определенной точки зрения. Последнее свойственно компиляторам, эклектикам par excellence.

И нам совершенно ясно, что в своих рассуждениях о "закабаленности" и "свободе"

проф. Павлов совершенно зря клевещет на самого себя. В самом деле. Возьмите его сборник: "Двадцатилетний опыт об'ективного изучения высшей нервной деятельности животных". По одной этой книге можно видеть, что ее автор "с превеликим упорством" "бьет в одну точку". Но именно в этом-то и состоит достоинство работ проф. Павлова, что он в эту "точку" "бьет". Разве не так, наш почтенный оппонент?