Михаил Александров - Внешнеполитическая доктрина Сталина

Александров М. В

Внешнеполитическая доктрина Сталина

Автор: Александров Михаил Владимирович — кандидат исторических наук, докторант- исследователь Центра по изучению Ближнего Востока и Центральной Азии Австралийского национального университета.

Copyright © Mikhail Alexandrov 1995.

ПРЕДИСЛОВИЕ

Личность Сталина настолько противоречива и многогранна, даже по–своему загадочна, что исследователи, наверное, еще долго будут спорить о том, как оценивать его роль в российской и мировой истории. Но, что бы ни говорили о нем критики любых политических оттенков, ясно одно — внешняя политика Советского Союза тридцатых- сороковых годов оказала столь внуш ительное влияние на ход мировых событий, что ни замолчать, ни обойти вниманием этот период просто невозможно. Естественен, следовательно, и интерес к личному вкладу Сталина в разработку, формирование и осуществление вне ней политики в то время, когда он находился во главе партии и государства.

Невольно задае ься вопросом, в чем состоял секрет успеха сталинской дипломатии. Ведь именно он, начав игру в чрезвычайно невыгодных обстоятельствах, вывел Россию из политической изоляции, а затем превратил ее в сверхдержаву, способную успешно конкурировать с объединенной мощью промышленно–развитых стран Запада вместе взятых. Внешняя политика Сталина кардинально преобразила всю международную систему нынешнего столетия. Ее последствия продолжают влиять на современные международные отношения, предопределяя действия политических руководителей многих стран мира. Поэтому личность Сталина не перестает приковывать к себе внимание не только историков, но и практикующих политиков и экспертов, ответственных за выработку текущих внешнеполитических решений.

Хотя с момента смерти Сталина прошло чуть более сорока лет — срок по историческим меркам совсем небольшой — литература, опубликованная о нем, достаточно обширна. Казалось бы, все вопросы уже подняты, все ответы найдены. Какой смысл возвращаться к этой теме? Не лучше ли закрыть ее и обратить академические взоры на менее исследованные проблемы. Но чем больше углубляешься в изучение литературы о Сталине, тем больше убеждаешься, что последнее слово о нем еще не сказано и, вряд ли, будет сказано в ближайшем будущем. Дело в том, что сразу же после его смерти фигура Сталина оказалась в центре острой политической борьбы, как внутри СССР, так и в международном контексте. Последние политические тенденции свидетельствуют о том, что эта борьба не только не идет к затуханию, но вновь усиливается. Именно в результате политической заангажированности большинства авторов, писав их и продолжающих писать о Сталине, трудно ожидать более или менее объективного освещения его мировоззрения и политики.

В предшествующие годы в литературе о Сталине объективно сложились четыре исследовательские школы: советская официальная, троцкистская,

антикоммунистическая и традиционалистская. Импульсом к созданию советской официальной школы послужил известный доклад Хрущева на 20-ом съезде КПСС. Он же заложил основные методологические установки этой колы. В рамках данной методологии было выдержано большинство публикаций о Сталине, выходив их в СССР в догорбачевский период. В целом соответствует этой коле и многотомная монография Д. Волкогонова, опубликованная уже на закате «перестройки»[1]. Среди сторонников советской официальной колы из западных авторов можно назвать канадца К. Н.Камерона[2].

Существо подхода, отстаиваемого советской официальной колой, сводится к тому, что Сталин действовал в общем и целом в соответствии с марксистско–ленинской доктриной. Это рассматривается как плюс. Но у него были отдельные «отступления» от марксизма–ленинизма, серьезные «ошибки». К последним относят обычно нару ение принципа коллективного руководства, культ личности, репрессии против коммунистов. Этому, естественно, дается однозначно негативная оценка. Причем то, что рассматривается как политические просчеты Сталина, объясняется, главным образом, «отступлениями» от марксизма–ленинизма, в то время как достижения и успехи приписываются следованию марксистско–ленинской доктрине.

В отличие от советской официальной, троцкистская школа придерживается несколько иной точки зрения. Она считает, что так называемые «ошибки» Сталина не были поверхностным явлением, «отступлением» от марксизма–ленинизма, а представляли собой принципиальное изменение политического курса, «ревизию» марксизма- ленинизма, «термидор», «бюрократический переворот». При этом подспудно проводится мысль, что не будь этого изменения в политике, окажись во главе партии и государства «чистые» марксисты–ленинцы, вроде Троцкого, Зиновьева или Каменева, то негативных явлений удалось бы избежать, а развитие СССР, да и всей мировой цивилизации пошло бы по более благоприятному варианту. Наиболее видным представителем этой колы является, естественно, сам Троцкий, написавший о Сталине и его политике целый ряд работ. Из других крупных биографов Сталина к троцкистской школе можно отнести И. Дейчера, а в бывш ем СССР неофициального историка Р. Медведева и сына видного революционера–троцкиста А. Антонова- Овсеенко[3].

Основные посылки антикоммунистической школы довольно незамысловаты. Ее главный тезис состоит в том, что Сталин досконально проводил в жизнь марксистско- ленинскую (коммунистическую) доктрину, а его так называемые «ошибки» — вовсе не ошибки, а результат «антигуманной» природы самой доктрины. Вся деятельность Сталина в рамках этой колы трактуется резко негативно. Основы

антикоммунистической колы были заложены представителями русской белой эмиграции. После окончания второй мировой войны эстафета была подхвачена западными историками либерального направления. Среди последних можно назвать Дж. Мерфи, Ф. Рэндалла, Дж. Льюиса и Ф. Уайтхеада, Алекса де Жонга, Р. Конквеста, а также ряд других авторов[4].

Традиционалистская кола интересна тем, что она строит свою методологию на принципе исторических параллелей. Личность Сталина рассматривается в общем потоке русской истории. Такой подход позволил исследователям данной колы прийти ко многим правильным наблюдениям и выводам. И это вполне объяснимо, ибо традиции русской государственности, безусловно, присутствовали в политическом процессе сталинской России. В этом нет ничего удивительного, поскольку традиции являются неотъемлемым атрибутом развития любого государства. Как бы полностью по–новому ни пытались действовать те или иные лидеры, от традиций им никуда не уйти, так как народ, с которым им приходится иметь дело не может в одночасье отбросить прежние традиции, если вообще можно говорить о такой возможности как полное отбрасывание традиций.

В то же время в рамках традиционалистской колы не удалось создать целостную, логически связанную картину политической философии Сталина. Получилась некая фрагментарная личность, одни стороны деятельности которой могли быть объяснены при помощи аналогий, а другие — нет. Именно неспособность дать объяснение тому новому, уникальному, что присутствовало в политической доктрине Сталина, и составляет главный недостаток традиционалистской колы. К исследователям традиционалистского направления можно отнести Я. Грэя, Б. Суварина, А. Ноува и Р. Такера[5].

Несмотря на значительную разницу в методологии и идеологической ориентации авторов, для всех из вышеперечисленных школ характерна одна общая черта. Каждая из них в большей или меньшей степени является политически заангажированной. Если взглянуть, например, на советскую официальную ш колу, то нельзя не увидеть ее связи с той политической борьбой, которая развернулась в партийных верхах после смерти Сталина. Инициатор этой школы Хрущев, сделав заявку на верховную власть в стране, умело использовал жупел «сталинизма» для разгрома своих более авторитетных политических противников. Этот прием позволил Хрущеву совершить почти что невозможное — отстранить от власти людей, имевших гораздо больший, чем он опыт партийной и государственной работы, людей с дореволюционным стажем — Молотова, Воро ш илова, Кагановича. Тридцать лет спустя к этой же тактике прибег и М. Горбачев, который наклеивал ярлык «сталинистов» буквально на всех, не согласных с его политическим курсом.

Троцкистскую колу составили в основном бывшие сторонники и единомышленники Троцкого в Коминтерне, международном рабочем движении и в самой КПСС. Эта ш кола вплоть до начала девяностых годов вела свою собственную войну. Задним числом она пыталась разрешить в свою пользу тот исторический спор, который уже был решен на полях идеологических битв второй половины двадцатых годов. Тогда победа осталась за Сталиным. Но троцкисты не хотели признавать поражения и еще долгие годы вели шаманский «бой с тенью». Понятно, что, стремясь доказать свою правоту, они были не очень разборчивы в средствах.