Стивен Ликок - Английский с улыбкой. Брет Гарт, Стивен Ликок. Дефективный детектив / Bret Harte, Stephen Leacock

The denouement came swiftly (развязка быстро приближалась). Gertrude never forgot it (Гертруда навсегда ее запомнила: «никогда не забывала этого»).

It was the night of the great ball at Nosham Taws (в тот вечер в Ношэм-Тозе был большой бал). The whole neighbourhood was invited (пригласили всех соседей; neighbourhood – соседство, близость; соседи).

Sometimes he started as much as four centimetres, so that one could distinctly see him do it. On such occasions he would hastily drain a dipper of rum and vichy water and become again the correct English gentleman.

The denouement came swiftly. Gertrude never forgot it.

It was the night of the great ball at Nosham Taws. The whole neighbourhood was invited.

How Gertrude’s heart had beat with anticipation (как билось сердце Гертруды в томительном ожидании; anticipation – предвкушение, тягостное ожидание), and with what trepidation she had overhauled her scant wardrobe (и с каким беспокойством осматривала она свой скудный гардероб) in order to appear not unworthy in Lord Ronald’s eyes (чтобы не выглядеть недостойно в глазах лорда Роналда; to appear – показываться, появляться; выглядеть, иметь вид). Her resources were poor indeed (ее возможности, и в самом деле, были ничтожны; resource – запасы, средства; возможность; poor – бедный, малоимущий; ничтожный, жалкий), yet the inborn genius for dress that she inherited from her French mother (однако прирожденное умение одеваться /со вкусом/, которое она унаследовала от матери; genius – дух, гений; талант, способность) stood her in good stead (не подвело ее; to stand in good stead – пригодиться, оказаться полезным). She twined a single rose in her hair (она вплела в волосы одну-единственную розу; single – единственный, отдельный) and contrived herself a dress out of a few old newspapers and the inside of an umbrella (и смастерила себе платье из нескольких старых газет и внутренней части зонтика; to contrive – изобретать, придумывать) that would have graced a court (которое послужило бы украшением любого королевского двора; to grace – украшать; court – внутренний двор; двор /короля и т. п./).

How Gertrude’s heart had beat with anticipation, and with what trepidation she had overhauled her scant wardrobe in order to appear not unworthy in Lord Ronald’s eyes. Her resources were poor indeed, yet the inborn genius for dress that she inherited from her French mother stood her in good stead. She twined a single rose in her hair and contrived herself a dress out of a few old newspapers and the inside of an umbrella that would have graced a court.

Round her waist she bound a single braid of bagstring (вокруг талии она повязала один поясок, /сделанный/ из бечевки, /которой завязывали/ мешки; to bind; braid – плетеная тесьма, сплетенные ленты; string – веревка, шнур), while a piece of old lace that had been her mother’s (а кусок старого кружева, который ранее принадлежал ее матери) was suspended to her ear by a thread (подвесила на нитке к уху).

Gertrude was the cynosure of all eyes (Гертруда оказалась в центре внимания; to be the cynosure of all eyes – привлекать к себе всеобщее внимание; cynosure – Полярная звезда /= North Star/; путеводная звезда; средоточие внимания, центр внимания). Floating to the strains of the music (плывя по волнам музыки; strains – напев, мелодия) she presented a picture of bright girlish innocence (она олицетворяла собою чистоту и девичью невинность; picture – картина, рисунок; воплощение, олицетворение; bright – яркий, блестящий; чистый) that no one could see undisenraptured (на что невозможно было смотреть без восхищения; to enrapture – восхищать, приводить в восторг).

The ball was at its height (бал был в самом разгаре; at its height – в разгаре). It was away up (он даже уже заканчивался; to be up – заканчиваться)!

Ronald stood with Gertrude in the shrubbery (Роналд стоял с Гертрудой в зарослях кустов). They looked into one another’s eyes (они смотрели в глаза друг друга).

Round her waist she bound a single braid of bagstring, while a piece of old lace that had been her mother’s was suspended to her ear by a thread.

Gertrude was the cynosure of all eyes. Floating to the strains of the music she presented a picture of bright girlish innocence that no one could see undisenraptured.

The ball was at its height. It was away up!

Ronald stood with Gertrude in the shrubbery. They looked into one another’s eyes.

“Gertrude,” he said, “I love you (Гертруда, – сказал он, – я люблю вас).”

Simple words, and yet they thrilled every fibre in the girl’s costume (простые слова, однако от них затрепетали все фибры костюма девушки).

“Ronald!” she said, and cast herself about his neck (Роналд! – сказала = воскликнула она, бросаясь ему на шею).

At this moment the Earl appeared standing beside them in the moonlight (в этот момент в свете луны они увидели графа, который стоял неподалеку: «появился граф, стоящий рядом с ними»). His stern face was distorted with indignation (его строгое лицо было искажено от негодования).

“So!” he said, turning to Ronald, “it appears that you have chosen (итак, – сказал он, поворачиваясь к Роналду, – похоже, ты сделал выбор; to appear – появляться, показываться; казаться, представляться; to choose)!”

“I have,” said Ronald with hauteur (сделал, – высокомерно сказал = ответил Роналд).

“Gertrude,” he said, “I love you.”

Simple words, and yet they thrilled every fibre in the girl’s costume.

“Ronald!” she said, and cast herself about his neck.

At this moment the Earl appeared standing beside them in the moonlight. His stern face was distorted with indignation.

“So!” he said, turning to Ronald, “it appears that you have chosen!”

“I have,” said Ronald with hauteur.

“You prefer to marry this penniless girl (ты предпочитаешь жениться на этой нищей девушке; penniless – без гроша, безденежный; бедный, крайне нуждающийся) rather than the heiress I have selected for you (нежели на /богатой/ наследнице, которую я подыскал для тебя; rather than – вместо; to select – отбирать, проводить отбор).”

Gertrude looked from father to son in amazement (Гертруда в удивлении смотрела то на отца, то на сына).

“Yes,” said Ronald (да, – сказал Роналд).

“Be it so,” said the Earl (да будет так, – сказал граф), draining a dipper of gin which he carried, and resuming his calm (осушая ковш джина, который он принес /с собой/, и вновь обретая невозмутимость; calm – тишина, покой; спокойствие /характера/). “Then I disinherit you (тогда я лишаю тебя наследства). Leave this place, and never return to it (покинь этот дом и никогда в него не возвращайся).”

“Come, Gertrude,” said Ronald tenderly, “let us flee together (пойдемте, Гертруда, – сказал Роналд нежно, – давайте уедем вместе; to flee – бежать, спасаться бегством).”

“You prefer to marry this penniless girl rather than the heiress I have selected for you.”

Gertrude looked from father to son in amazement.

“Yes,” said Ronald.

“Be it so,” said the Earl, draining a dipper of gin which he carried, and resuming his calm. “Then I disinherit you. Leave this place, and never return to it.”

“Come, Gertrude,” said Ronald tenderly, “let us flee together.”

Gertrude stood before them (Гертруда стояла перед ними). The rose had fallen from her head (роза упала с ее головы; to fall). The lace had fallen from her ear (кружево свалилось с уха) and the bagstring had come undone from her waist (и /пояс/ из бечевки развязался у нее на талии). Her newspapers were crumpled beyond recognition (газеты измялись до неузнаваемости; beyond – сверх, вне /выход за пределы, границы чего-л./). But dishevelled and illegible as she was, she was still mistress of herself (но будучи взъерошенной и в растрепанных одеждах, она сохраняла спокойствие; illegible – нечеткий, неразборчивый; to be master/mistress of oneself – владеть собой, держать себя в руках).

“Never,” she said firmly (никогда, – сказала она твердо). “Ronald, you shall never make this sacrifice for me (Роналд, я никогда не приму от вас такой жертвы: «вы никогда не принесете этой жертвы ради меня»; to make sacrifice – приносить жертву).” Then to the Earl, in tones of ice (затем, /поворотившись/ к графу, /продолжала/ ледяным тоном), “There is a pride, sir, as great even as yours (у меня гордости, сэр, не меньше, чем у вас: «существует гордость, сэр, даже такая же большая, как ваша»). The daughter of Metschnikoff McFiggin need crave a boon from no one (дочь Мецчникофф-МакФиггинов не нуждается ни в чьих благодеяниях).”

Gertrude stood before them. The rose had fallen from her head. The lace had fallen from her ear and the bagstring had come undone from her waist. Her newspapers were crumpled beyond recognition. But dishevelled and illegible as she was, she was still mistress of herself.

“Never,” she said firmly. “Ronald, you shall never make this sacrifice for me.” Then to the Earl, in tones of ice, “There is a pride, sir, as great even as yours. The daughter of Metschnikoff McFiggin need crave a boon from no one.”

With that she hauled from her bosom the daguerreotype of her father (с этими /словами/ она вытащила из-за пазухи дагерротип отца; bosom – грудь /поэт./; пазуха) and pressed it to her lips (и прижала его к своим губам).

The earl started as if shot (граф дернулся, будто от выстрела). “That name!” he cried, “that face! that photograph! stop (это имя! – вскричал он, – это лицо! эта фотография! подождите)!”

There! There is no need to finish (ну вот! нет нужды заканчивать = продолжать дальше); my readers have long since divined it (мои читатели давно уже об этом догадались; long since – давным-давно, испокон веков; to divine – предсказывать, пророчествовать; угадывать, отгадывать). Gertrude was the heiress (Гертруда была той наследницей).

The lovers fell into one another’s arms (влюбленные заключили друг друга в объятия: «упали друг другу в руки»). The Earl’s proud face relaxed (надменное лицо графа смягчилось; to relax – расслаблять/ся/; смягчать/ся/, делать/ся/ менее строгим). “God bless you,” he said (благослови вас Господь, – сказал он).