Аркадий Локерман - Рассказ о самых стойких
Министр финансов 24 апреля 1864 года издал распоряжение «О приостановлении чеканки монет с тем, чтобы учесть некоторые новые обстоятельства, не представленные в Государственный совет».
Для этой цели была создана комиссия в составе двух генералов, трех действительных статских советников и нечиновного представителя фирмы Демидова.
Эта комиссия работала долго и наконец представила документ, в котором весьма туманно охарактеризованы новые обстоятельства и очень четко сформулирован вывод: «Чеканку платиновой монеты прекратить в видах интересов казны, а запасам платины открыть другой путь сбыта и другим путем поощрить платиновый промысел, для этого всю платину, хранящуюся на Монетном дворе, передать в ведение Государственного банка, с тем чтобы деньги от ее продажи обращать на подкрепление бумажного рубля».
Невольно ждешь, что вслед за этим последует разъяснение, какой же «другой путь поощрения платинового промысла» предлагает комиссия. Это обойдено полным молчанием, и тем не менее царь незамедлительно утвердил решение, и оно с завидной быстротой было приведено в исполнение.
В данном случае ответить на вопрос «кому выгодно?» не представляет труда: официально было объявлено, что Государственный банк весь запас платиновых металлов — в рудном концентрате, слитках, монетах и «остатках» от переработки — продал фирме «Джонсон, Маттей и K°». Быстро и дешево! (Приведенные в литературе сведения о количестве проданных металлов противоречивы-от 15 до 35 тонн). Эта фирма до наших дней господствует на платиновом рынке капиталистических стран. Ее щедротами издана на английском языке книга Д. Макдональда «История платины (до 90-х годов XIX века)» (Лондон, 1960). В ней деятельности фирмы в России уделено много страниц, но не ищите там объяснения, как же удалось заменить один царский указ на другой, фирме выгодный, и завладеть всем, что было в России накоплено.
Результатом приобретения всего запаса русской платины, как отметил крупнейший знаток проблемы Н. К. Высоцкий в книге «Платина и районы ее добычи» (1923), «явился парадоксальный факт, что Англия, не добывая ни одного золотника платины, получила в этой отрасли коммерческую монополию, позволяющую устанавливать по своему произволу цены».
Таковы были последствия «парадоксального факта» на многие годы — они более ясны, чем причины, их обусловившие. Историкам еще предстоит детально их исследовать, а пока на вопрос, поставленный в названии этой главы, остается ограничиться таким ответом: и преступление и глупость, характерные для бюрократического строя…
ПОИСКИ «ЭЛЬДОРАДО»
Первое время после открытия россыпей на Урале уникальные находки называли по-ученому «рарите», «монстры», но их быстро вытеснило народное «самородка».
(Местоимение «сам», как отметил В. И. Даль в «Толковом словаре», служит для придания особой важности.) Известно, чти слова, выражающие очень важное и приятное, обычно женского рода, например: слава, победа, свобода и т. д. Первоначально и «самородка» была в их числе, но постепенно трансформировалась в «самородок», изменив род, как и многие другие (метода, фильма, зала, подхалима и т. д.). Но сути это не изменило: самородок самая большая радость и награда старателю. Вес возрастает в кубической степени по отношению к размеру, и один самородок оправдывает месяцы, а то и годы тяжелого труда.
На платиновых приисках феерическим в отношении самородков были годы с 1827 по 1830, когда снимали «сливки» в районе Нижнего Тагила-там, как уже упоминалось, было сдано в казну более трех тысяч самородков весом от 10 до 100 граммов, 800-весом до одного килограмма и около 100 штук весом до 9 килограммов. Самый крупный самородок-вес 9,63 килограмма, размер 18х13х12 сантиметров-был найден там же, на горе Соловьевой позднее-в 1843 году, но он не сохранился, и сейчас в коллекции Алмазного фонда СССР среди 20 уникумов «самый главный великан» весит 8395 граммов при плотности 18,06 г/см3. Он был найден в 1904 году в бассейне реки Исы, где самородки встречались редко, и, судя по хорошей окатанности, проделал долгий путь. Лишь на 70 граммов по весу уступает ему «второй призер»-неокатанный, темный, с морщинистой поверхностью самородок, обнаруженный возле Нижнего Тагила. (В литературе конца прошлого века имеются сенсационные сообщения о платиновом гиганге весом 57 килограммов, о том, что его слепок демонстрируется, а сам он уже продан американскому миллионеру, пожелавшему остаться неизвестным. Быстро выяснилось, что с помощью такой рекламы пытались продать подороже один из приисков.)
По сравнению с уральскими колумбийские россыпи оказались очень бедны самородками. Д. Н. Мамин-Сибиряк в очерке «Платина» отметил, что «украшением мадридского двора» является самородок весом около 700 граммов.
Обилие самородков на Урале явно указывало, что где-то в верховьях россыпей затаились погреба с такими «монстрами».
При прослеживании золотых россыпей в их «головах» не раз вскрывали коренные залежи, обычно кварцевые жилы, а платиновые россыпи упирались в «ничто», словно с неба свалились! Здесь надо сделать оговорку: вероятно, старатели не раз наталкивалось в полуразрушенной коренной породе, подстилающей россыпь, на богатые гнезда, но предпочитали об этом помалкивать. Проблема взаимоотношения коренных и россыпных руд была актуальна лишь для исследователей.
Первым об успехе — открытии платины в коренном залегании — объявил инженер М. Энгельгард в «Горном журнале» за 1829 год. Недалеко от Баранчинского завода, у реки Лаи, он заметил «в свежих кусках порфира» несколько платиновых зерен и множество пустот, «из коих указанные зерна выпали, дав начало россыпи».
С возражением выступил М. Карпинский. Тщательный осмотр порфировых гор района привел его к выводу, что уважаемый коллега спутал причину и следствие, что на самом деле «из россыпи отдельные зерна проникли вглубь, забились в мельчайшие трещинки и ноздрины среди сравнительно свежей породы». Обосновывая это, он отметил, что ни в одной россыпи не встречено платины в обломках порфира. Для этой светлой вулканической породы, как и для всего семейства гранитов, к которому она принадлежит, характерен золотоносный кварц, а платиновые россыпи встречаются в зоне, где развиты совсем иные — темноцветные породы, в них, наверно, и находится первоисточник.
Это предположение вскоре было подтверждено и… еще надолго осталось неподтвержденным!
В июле 1833 года из Нижнетагильской конторы Демидова управители направили в столицу, своему хозяину такой рапорт: «В заводах Вашего превосходительства решился важный вопрос по горной части, а именно, какая порода сопровождает платину в месторождении ея; до сих пор платина добывалась в зернах и самородках, из последних некоторые были в хромистом железняке, следовательно, известно было, что платина находится в сем железняке, как золото в кварце, но неизвестно было то, какая горная порода его сопровождает. На сих днях найденный на дачах Вашего превосходительства маленький штуф решил сие: в оном с одной стороны змеевик тесно соединенный с хромистым железняком, а в сем последнем платина. Столь важный штуф мы решились отправить в Санкт-Петербургскую контору для показания ученым, и, вероятно, о сем событии скоро узнает вся Европа».
К сожалению, «вся Европа» об этом не узнала, и в «Горном словаре», изданном спустя 8 лет, заявлено уверенно: «Платина не встречалась еще никогда в твердых породах». Рапорт был оставлен без внимания и обнаружен в архивах лишь в наше время, а «столь важный штуф», как и многие другие, содержащие платину, исчез бесследно.
И все же следует отдать должное безвестным, вероятно крепостным, работникам Демидова: они верно определили металлоносную породу и ясно сознавали значение своего открытия.
Змеевиком по сходству с кожей змеи называют измененный воздействием горячих растворов дунит и другие близкие к нему породы.
Дунит был впервые изучен в Новой Зеландии (он и назван по имени новозеландской горы Дун) и сразу привлек к себе внимание, особенно в связи с тем, что английский физик Генри Кавендиш тогда впервые взвесил нашу планету, очень удивив современников. Высоко на башне он установил длинное коромысло и одну чашу весов, а другую отпустил к самой земле. Равновесие наступило, когда груз на опущенной чаше был меньше, чем на приподнятой. Это позволило вычислить силу притяжения, обусловленную массой планеты.
К тому времени уже было накоплено много сведений о составе земной коры, установлено, что ее породы — осадочные, изверженные, измененные, имеют плотность от 2,1 до 2,9 г/см3.
Вывод Кавендиша о том, что средняя плотность планеты 5,5 г/см3, был многократно проверен и подтвердил, что в глубинах сосредоточены очень тяжелые вещества. Какие же?
Стремление это узнать повысило интерес к изучению метеоритов, вероятных «родственников» веществ земных глубин, и к дуниту. Эта темно-зеленая массивная порода оказалась значительно тяжелее других пород земной коры, ее плотность достигает 3,8 г/см3. Отличается она и по другим признакам. Наблюдения на горе Дун, а затем и в других местах показали, что дунит прорывает вмещающие породы, имеет с ними «горячий контакт» и, следовательно, является породой магматической. Такие породы главенствуют в земной коре, они состоят в основном из кварца, полевых шпатов, слюд и амфиболов. В дуните их нет, эта порода, по терминологии, возникшей, когда латынь в науке господствовала, анхимономинеральна, она состоит из оливина, минерала в земной коре редкого, обладающего высокой температурой плавления (используется в качестве огнеупора) и характерного для каменных метеоритов. Лишь кристаллики хромита, зажатые между округлыми зернами оливина, не позволили считать породу мономинеральной. Обычно хромит составляет в ней менее одного процента, но местами содержание его возрастает, он становится хорошо заметным — такую разновидность называют хромитовым дунитом. Встречаются среди дунита и крупные обособления хромита.
