Валентин Рич - Виток спирали

Труднее представить, что почувствовал Буабодран, когда узнал, что петербургский профессор Дмитрий Менделеев, не имевший ни малейшей крупицы галлия, тем не менее позволил себе не только оспаривать правильность найденной им, Буабодраном, плотности нового элемента, не только называть иное, по его мнению, более правильное число — 5,9, но еще и давать советы. Он рекомендовал получше очистить препарат от натрия и тогда уже определять плотность.

В наше время подобный совет не мог бы ни поразить, ни даже удивить. Сейчас химику предугадать то или иное свойство еще не открытого элемента не намного сложнее, чем пассажиру поезда или самолета предугадать время своего прибытия из одного города в другой.

А в те времена многие серьезные ученые к возможности подобных предсказаний относились весьма скептически. Когда, например, знаменитый Бунзен узнал о том, что Менделеев предсказал существование нескольких новых элементов с определенными свойствами, он сказал: "Дайте мне биржевые ведомости, и я берусь на их основе предсказать вам все, что угодно".

Не надо из-за этого считать Роберта Бунзена консерватором в науке. Он им не был. Просто у него в памяти сохранялось немалое число догадок, высказанных по поводу еще не открытых элементов и впоследствии не подтвердившихся. И он, как в большинство исследователей, предпочитал обширному болоту предсказаний, пусть узкую, но верную тропку экспериментов.

Знал Буабодран про высказывание Бунзена о биржевых ведомостях или не знал, не известно. Но вряд ли сам он, уже немолодой, 36-летний экспериментатор, придерживался иных взглядов на возможности теории. Тем не менее он не мог, ознакомившись с одним из менделеевских предсказаний, не заметить редкостного совпадения найденных из опыта свойств галлия с предсказанными свойствами гипотетического "экаалюминия". Совпадал их атомный вес. Совпадая метод обнаружения. Совпадали реакции их соединений с соединениями других элементов. Не совпадала только плотность.

И Лекок де Буабодран решил последовать совету, полученному из далекой России. Он тщательно очистил галлий от примеси натрия и заново измерил плотность нового элемента.

Петербургский профессор, в глаза не видевший галлия, оказался прав: плотность оказалась 5,9, а не 4,7.

Издавна принято гордостью семьи считать первенца, старшего сына. Именно его объявляли, как правило, наследником монарха. И в палату лордов, и в боярскую думу вступал старший в роде. И неделимые отцовские поместья тоже доставались ему. И только сказки почему-то всегда держали сторону младшего…

Что касается истории науки, то тут дело обстояло тоже не совсем так, как в высшем обществе. Кавендиш, например, был не первым, а вторым сыном герцога Девонширского. Роберт Бойль — не первым, а седьмым сыном графа Корка. Про Джона Дальтона точно известно, что у него был старший брат…

27 января 1834 года в городе Тобольске, в семье директора городской гимназии Ивана Павловича Менделеева и жены его Марьи Дмитриевны родился семнадцатый ребенок, нареченный в честь деда Дмитрием.

Детство его прошло в тридцати верстах от города, в деревне Аремзянке. Там он впервые увидел чудеса: на маленьком заводике самый обыкновенный песок превращался в прозрачное стекло.

Когда Дмитрий Иванович окончил Тобольскую гимназию, отца уже не было в живых. Мать отвезла младшего сына в Петербург и там исхлопотала ему возможность на казенный счет учиться в педагогическом институте. Пока учился — много болел. Врачи решили — чахотка и приговорили его к ранней смерти.

По окончании института Менделеев уехал в Крым. На юге ему посчастливилось встретиться с знаменитым медиком Николаем Ивановичем Пироговым. Тот осмотрел юношу и сказал: "Проживешь до ста лет, нет у тебя никакого туберкулеза!"

Менделеев поверил Пирогову, вскоре вернулся в Петербург и прожил в тамошнем нелегком климате, правда, не до ста, а до семидесяти трех лет — всегда в непрестанной работе.

Позже его часто называли гением. "Какой там гений, — говорил он. — Трудился всю жизнь, вот и стал гений!"

Трудился всю жизнь. Спускался в угольные шахты. Поднимался на воздушном шаре. Исследовал нефтяные промыслы Кавказа и Америки, Хлопотал об открытии северного морского пути. Учил студентов. Писал книги. Выводил на чистую воду лжеученых…

Но главным делом жизни Менделеева стал открытый им закон природы: периодический закон химических элементов.

…Про открытие законов природы сложено немало легенд. Про Архимеда, который с криком "Эврика!" выскочил из ванны, обнаружив, что погруженное в воду тело теряет в весе ровно столько, сколько весит вытесненная им вода. И про Ньютона, открывшего закон всемирного тяготения, глядя на падающее яблоко. И про Демокрита, предсказавшего атомы.

О великом открытии Менделеева тоже существуют разные рассказы.

Один из них называется:

Интервью

Репортер газеты "Петербургский листок":

— Как вам пришла в голову, Дмитрий Иванович, ваша периодическая система?

Менделеев:

— О-о! Господи!.. Да ведь не так, как у вас, батенька! Не пятак за строчку!.. Не так, как вы! Я над ней, может быть, двадцать пять лет думал, а вы считаете: сидел — и вдруг, пятак за строчку, пятак за строчку, готово! Не так-с! Ну-с, все? У меня времени нет…

Другой рассказ — он известен со слов друга Менделеева, чешского химика Браунера — называется:

Картонки

"Когда я начал писать мой учебник, я чувствовал, что мне необходима система, которая позволила бы мне распределить химические элементы. Я нашел, что все существующие системы являются искусственными, а потому непригодны для моей цели; я же добивался установления естественной системы. С этой целью я написал на маленьких кусочках картона знаки элементов и их атомные веса, после чего я начал группировать их различными способами соответственно их сходству. Но этот способ не удовлетворял меня до тех пор, пока я не расположил картонки одну после другой соответственно возрастанию атомных весов…"

Третий рассказ, проведенный в воспоминаниях геолога Александра Александровича Иностранцева, называется:

Во сне

"Как-то я зашел к Д. И. Менделееву по какому-то делу и застал его в превосходном настроении духа; он даже шутил, что было крайней редкостью. Это было вскоре после его знаменитого открытии закона периодичности элементов. Я, воспользовавшись этим благодушным настроением Дмитрия Ивановича, обратился к нему с вопросом, что натолкнуло его на знаменитое открытие. На это он сообщил, что уже давно подозревал известную связь элементов между собою и что много и долго думал об этом. В течение последних месяцев Дмитрий Иванович перепортил массу бумаги с целью отыскать в виде таблицы эту законность, но ничего не удавалось. В последнее время он усиленно снова занялся вопросом и по его рассказу был даже близок к этому, но окончательно все-таки ничего не выходило. Перед самым открытием закона Дмитрий Иванович провозился над искомою таблицею целую ночь до утра, и все же ничего не вышло; он с досады бросил работу и, томимый желанием выспаться, тут же в рабочем кабинете, повалился на диван и крепко заснул.

Во сне увидел вполне ясно ту таблицу, которая позднее была напечатана.

Даже во сне радость его была настолько сильна, что он сейчас же проснулся и быстро набросал эту таблицу на первом клочке бумаги, валявшемся у него на конторке. Сделал на нем всего одно исправление и отправил в типографию. Возможно, что этот клочок бумаги сохранился и до настоящего времени. Менделеев нередко пользовался для заметок неиспользованными полулистками почтовой бумаги от полученных им записок".

Итак, по первой версии Менделеев открывал свой закон в течение двадцати пяти лет, по второй — открыл его довольно быстро, когда начал писать учебник, по третьей — вообще не открыл, а просто увидел его во сне.

А как было на самом деле?

Глава третья,

в которой Менделеев ставит рядом совершенно не схожие атомы

История науки знает поразительные примеры того, как человек, поверивший в легенду, добивался желанного успеха. Шлиман, поверив в поэмы Гомера о подвигах древних ахейцев, раскопал в Турции Трою. Эванс, поверивший в миф о Тезее, раскопал на острове Крите лабиринт. Совсем недавно люди, поверившие в сагу об Эрике Рыжем, обнаружили остатки скандинавских поселений в Америке.

Советский историк науки академик Бонифатий Михайлович Кедров решил проверить рассказы об открытии Менделеева.

Подробно препарировав по документам вековой давности каждый час, а где удалось — и каждую минуту тех дней, Кедров изложил результаты этой проверки в интереснейшем труде "Микроанатомия великого открытия". Это исследование дает возможность шаг за шагом проследить за ходом менделеевской мысли.