Владимир Секерин - Теория относительности — мистификация ХХ века

Эти идеи были поддержаны и одобрены известным математиком и философом А. Пуанкаре.

Будучи работником патентного бюро, А. Эйнштейн знал правила составления заявок, по которым и сочинил новое изобретение из элементов заимствованного. После многолетних поисков главным «достижением» эфиристов, было «объяснение» постоянства скорости света в экспериментах Майкельсона. Это «достижение» Эйнштейн делает основой своей теории, ставит в качестве постулата «…свет в пустоте всегда распространяется с определенной скоростью v, не зависящей от движения излучающего тела», в котором ясно просматривается связь с эфирными представлениями: «…с определенной скоростью v, не зависящей от движения излучающего тела». Именно в среде (эфире) скорость распространение волн не зависит от движения излучателя. Только позже под натиском вопросов Эйнштейн дает другое, расширенное и несколько иным смыслом, определение постулату как само собой разумеющемуся свойству природы безо всяких обоснований: «один и тот же световой луч распространяется в пустоте со скоростью «с» не только в системе отсчета К, но и в каждой другой системе отсчета К’, движущейся равномерно и прямолинейно относительно К».

Используя объявленный постулат и готовую математику — преобразования Лоренца, он получает, что в движущихся относительно наблюдателя системах тела сокращаются, а время течет по иному, чем в системе наблюдателя. В своей основополагающей работе А. Эйнштейн не указал ни одной предшествующей работы, из которых он заимствовал идеи и математику. Типичный «творческий» подход плагиатора. В современной литературе этот факт отмечается постоянно, но рассматривается апологетами не более, как шалость гения.

Наиболее же неудобным элементом эфирной теории было доказательство существования самого эфира. Эфир в эфирной теории проявляется и существует только во время прохождения по нему волн. Нет волн, нет и эфира. Поэтому в новой теории он декларативно исключен из рассмотрения. Однако свет и в теории относительности рассматривается как волны. Волной, по опреде­лению, называется распространение возмущения в среде. Поэтому, если есть волны, то должна быть и среда, носитель волн. Да, вроде бы так, но это уже не эфир, а, допустим, вакуум. Но вакуум — это пустота, ничто, в нем не может быть волн. Тогда — «физический вакуум», «физическое поле», или что-нибудь этакое, неопределенное, именуемое дуализмом. Главное, теперь не надо рассматривать физические характеристики светонесущей среды, её нет в теории, и согласовывать их с параметрами волн среды. Свет, а вместе с ним и всё электромагнитное излучение, стали некоей абстракцией, лишенной каких либо реальных, согласующихся между собой свойств: волны — без среды, частицы — без массы.

Получилась химерическая теория, подобно эфирной, но без эфира. В ней закреплены все наработки эфирной теории, но основной ее элемент, сам эфир — исключен, волны есть, а среды, носителя волн — нет. То, что было следствием математических вычислений в эфирной теории — постоянство скорости света, как результат изменения размеров тел и интервалов времени, в новой теории поставлено причиной. А причина эфирной теории — изменение размеров тел и интервалов времени, стала следствием постоянства скорости света. Объединяло же обе теории то, что предсказываемые ими изменения размеров тел, интервалов времени и массы — принципиально не обнаружимые, мистические. Если в движущихся инерциальных системах время и расстояние изменяются в соответствии с преобразованиями Лоренца, то это касается не только измеряемых тел и явлений, но эталонных мер длины и контрольных часов.

В отличие от эфирной теории, в которой рассматривались пусть и мифические причины и механизмы взаимодействия явлений, в изобретенной теории её предсказания не имеют ни причин, ни механизма изменений, они не могут быть подтверждены или опровергнуты научными методами. Всё должно приниматься на веру. В науку вместо обязательного понятия — «знаю», вводится новое понятие — «верю», что делает данную проблему похожей на схоластическую задачу средневековья: сколько чертей уместится на острие иглы?

Вместо того, чтобы при изучении природы света вернуться к воззрениям Галилея-Ньютона и на этой основе развивать физику дальше, как это пытался делать В.Ритц, Эйнштейн ввел один свой вымысел — постулат с = const, а все остальные вымыслы эфиристов на основе постулата логически повязал один за другим.

Пожалуй, научное сообщество и мир пережили бы спокойно такую метаморфозу, и теория относительности наряду с эфирной теорией заняли бы подобающее им место в списке курьезов истории науки, если бы в развитие событий не вмешались политика и политики.

10. Мир на рубеже Х1Х и ХХ веков

«Вокруг теории относительности создалась совершенно особая атмосфера. Защищается она с необыкновенной страстностью, а противники ее подвергаются всяким нападкам, из чего ясно, что речь идет вовсе не о деталях какой-то теории, а что здесь в этой области отражается классовая борьба, участники которой не отдают себе даже отчета в том, что они в ней участвуют».

Конец ХIХ и начало ХХ столетий характерны не только большими достижениями в области науки и техники, но усилением межгосударственной и классовой борьбы.

Народы гибли в саваннах Африки, джунглях Азии, на полях Маньчжурии, тонули в водах Японского моря. В этих условиях всё более привлекательными становились идеи решения социальных проблем через классовый подход, а философской базой марксизма, как известно, является материализм. Особенно ожесточённый характер борьба приобрела, когда гибель общечеловеческих ценностей в Европе стала носить глобальный характер и в России приступили к практическому воплощению в жизнь формулы социальной справедливости: от каждого — по способностям, каждому — по труду. Философия Эйнштейна, «научно» опровергающая материализм, оказалась как нельзя, кстати, для тех, кто был напуган возможностью удачного исхода социальных начинаний в России.

В поисках путей победы в классовой борьбе с трудящимися многие буржуазные идеологи ухватились за философию теории относительности как за противоядие философии трудящихся — диалектического и исторического материализма, — философии оптимального существования общества в целом и оптимального существования каждого его члена.

Внедрение в сознание широких кругов общественности теории относительности и связанных с нею мировоззренческих идей было акцией подрыва основ материалистической философии путем подмены и извращения основных понятий этой философии: времени, пространства, материи, энергии и других. Скорость света, как и скорость любого объекта, — величина, характеризующая отношение объектов материального мира в пространстве и времени, произвольно была объявлена понятием основным. А бывшие естественно научные, фундаментальные понятия реального мира, ставшие философскими категориями: пространство, время, масса, — величинами зависимыми, переменными. Простым приемом допущения сравнительно небольшой «технической» погрешности удалось замаскировать и протащить большую философско-мировоззренческую проблему, — поставить познаваемый мир с ног на голову. По своему назначению теория относительности стала выполнять некоторые функции теряющих свои позиции религиозно-мистических учений и, в первую очередь, весьма успешно функцию дискредитации здравого смысла, извращения методов научного познания. (Что там святые чудеса, если, например, наукой «доказано», что близнец, улетающий при определенных условиях в космический полет, после возвращения может встретиться с постаревшим много больше него братом, а то и с сыном, который стал старше своего отца). Эта теория переняла у религии не только структуру своего построения, — в основе имеет догматические постулаты, противоречащие здравому смыслу и реальности, но и методы утверждения своего господства: подмена понятий, безжалостное подавление противников. Она также включила в свое содержание элементы религиозной мифологии: сотворение мира в результате Большого Взрыва и, возможно, конец мира из-за рассеяния и разбегания.

Теория относительности формировалась постепенно, поэтому в ее авторский коллектив должны быть включены ученые Э. Мах, А. Пуанкаре, Г. Лоренц и другие [1], [19], проделавшие большую подготовительную работу. И хотя каждый из них стремился к выявлению истины в естествознании, по существу они работали на философские концепции, противоречащие здравому смыслу, иными словами, на мистику и идеализм. Следует также учитывать то, что эта теория не создавалась специально для тех целей, которым она стала служить, просто одни заблуждались в поисках истины, другие же выдавали эти заблуждения за истину. В истории человечества вряд ли найдется еще один такой период, пример концентрированного влияния физики на философию и, следовательно, на политику. Это хорошо видно по публикациям тех лет, начиная от работ Маха, в которых вещи рассматриваются как комплексы ощущений, субъективно, идеалистически истолковываются познаваемость мира, причинность и закономерность, пространство и время. Например, Мах пишет: «Мы имеем столько же субстанциональных количеств, сколько тела имеют свойств, и для материи не остается никакой другой функции, кроме выражения постоянной связи отдельных свойств, среди которых масса только одно из них» [20, с. 165].