Валентин Дмитриев - ПО СТРАНЕ ЛИТЕРАТУРИИ
*
В Сергиевской улице, против церкви, продается 15 лет мальчик, а также бекеша, крытая голубым гарнитуром, с особенными отворотами, соболиная шапка и трость камышевая с золотым набалдашником.
*
Продается человек 25 лет, большого роста, парикмахер, который также хорошо шьет женские башмаки.
О цене справиться на Васильевском острове, в 1-й линии, в доме Губкина.
В Литейной части, по Фурштадской улице, в доме № 364 продается дворовый человек 40 лет, знающий читать и писать, также сапожное и от части плотницкое ремесло. Цена ему 350 р.
И так из номера в номер, иногда по десятку объявлений. Людей запросто продавали, как экипажи, как скот, это было в порядке вещей. Владельцы расхваливали достоинства своих крепостных, как всякий купец — свой товар.
С воцарением Александра I в 1801 году такие объявления сразу исчезли со страниц «Ведомостей» — штрих, как нельзя лучше характеризующий показную гуманность нового царя. Ведь купля и продажа русских людей, имевших несчастье родиться рабами, продолжалась и при нем, и при его преемниках (Тарас Шевченко был выкуплен из неволи в 1838 году) и прекратилась лишь с отменой крепостного права в 1861 году.
«ПЕРЕВОДЧИК ЛАСКАЕТСЯ...»
Книгопродавцы с незапамятных времен усвоили истину, что для рекламы книг нужны аннотации, где кратко рассказано о содержании книги, о том, в чем ее достоинства, для какого круга читателей она предназначена. С помощью аннотаций читатели, не желающие покупать кота в мешке, могли получить представление о том, та ли это книга, которая им нужна, заслуживает ли она быть приобретенной.
Но печатать аннотации в самом начале книги или на обороте суперобложки, как теперь, принято раньше не было, да и суперобложек не существовало. Вместо этого аннотации о книгах помещали в газетах и журналах. Эти анонсы и служили рекламой, и помогали регулировать читательский спрос.
В давние времена такие анонсы писались подробно, весьма цветистым слогом. Из них можно узнать о тогдашнем уровне критики, о том, каковы были запросы, вкусы и интересы читателей, какие новинки появлялись на книжном рынке. С этой точки зрения весьма интересны анонсы, регулярно печатавшиеся в «С.-Петербургских ведомостях» на рубеже XVIII и XIX веков. Приведем некоторые из них.
«Отец и дочь, или Следствия неповиновения родителям», трогательная повесть, соч. г-жи Опи, перев. с французского, с гравированными эстампами. Переводчик всячески старался соблюсти красоту подлинника, а потому ласкается, что чувствительные сердца найдут в сей книжке приятную для себя пищу. Сей роман, представляя полезнейшее для прекрасного пола нравоучение, может смело причислен быть к романам Ричардсоновым и Фильдинговым, к тому роду чтения, которое мать всегда без опасений предложит дочери своей.
Издана книга под названием: «Любовь — книжка золотая. Люби меня хотя слегка, но долго». Творение сие вообще такого рода, какого еще на нашем языке поныне не было. Книжка сия почти вся состоит из притчей иносказательного содержания. И так, дабы уразуметь прямой смысл, который, впрочем, весьма забавен и любопытен, нужно читать ее не скорохватом, не борзясь, как обыкновенно читаются романцы, или как некоторые мелют дьячки, что ни сами себя, ни слушатели их не понимают. И так, читай и вникай. Впрочем, любо — читай, а не любо — не читай. Ты и сам, читатель, думаю, той веры, что на всех угодить и критики избежать мудрено. Человек есть такое животное, которое любит над другими смеяться и само подвержено равно насмешкам.
Под этим же названием была издана и другая книжка, описанная в анонсе совершенно иначе:
Продается недавно изданная книга «Любовь — книжка золотая». В сей книге, кроме других предметов, кои все забавны и приятны, содержатся любопытные астрологические примечания о свойствах детей, родившихся в котором-либо месяце, а также домашние средства от всяких неприятностей в любви и браке, как-то от скуки, противу ревности, в случае уменьшения любви и опасных утомлений, противу непомерной суетности женщин, как произвести гармонию сердец, воздержать жену от заповедного плода, воспятить ворам вход в святилище брака, прогонять привидения; от чрезвычайного любовного мучения; когда встречаются в браке опечатки, то что тогда делать, дабы избежать неприятных попреков, и проч.
«Евгений, или Нынешнее воспитание» — повесть, написанная Н. Остолоповым. Несмотря на модных критиков, которые судят о книгах если не по одному заглавию, то верно по первой странице, мы можем уверить почтеннейшую публику, что она не станет раскаиваться, употребя время на прочтение сего сочинения, и что как сама материя, так и сама острота, натуральность и плавность слога заслуживают ее внимания.
«Неотеснимость, или Жизнь сира Эдуарда Балхена, баронета» — английский новейший роман, с французского. Сей роман отличается занимательностью повествования, приятностью слога, натуральным ходом произшествий, пленяющими душу картинами и трогающими сердца нравоучениями. Смело можно сказать, что все чувствительные читатели и читательницы сильно тронутся чтением сей книги, и верно не сочтут потерянным то время, в которое займутся ею. Г. переводчик употребил все свое старание изобразить чистым и плавным слогом все красоты подлинника; успел ли он в том — предоставляется судить просвещенной публике.
«Кандидамантор, или Греческий путешественник» — повесть, содержащая в себе тайные и любопытные приключения молодого человека, предававшегося стремлению своих страстей, с проистекающими от того худыми следствиями и наконец возвращающегося на стезю добродетели и мудрости, по такой своей нравственной цели верно заслужит одобрение любителей приятного и полезного чтения.
На сих днях издана книга под названием «Нежные объятия в браке и потехи с любовницами», Сия книга представляет первую брака ночь, утехи отца и матери и вообще удовольствия блаженного супружества, а также разные любопытные уловки, проказы и шутки любовниц тех, которые обыкновенно за деньги только любят. Из сего ясно можно видеть выгоды и преимущества одной жизни перед другою.
Вышла книга «Подарок прекрасному полу», содержащая в себе наставления, как должно поступать девице при выборе себе супруга; чего ей убегать должно, чтобы не сделаться несчастною, и через что может она привлечь к себе ото всех любовь, почтение и уважение, в трогательных повестях; и притом сообщается способ, как предостерегаться, чтобы лицо от воспы не было испорчено.
Переведено с немецкого А. Печенеговым.
«Клавдий и Клавдия, или Любовь в деревне». Перевод с французского. Сей роман описывает приятности деревенской жизни и первые впечатления невинной любви, возбуждающей и удовлетворяющей любопытство читателей нежными изображениями.
«Искусство сохранить красоту», с присовокуплением многих других редких, любопытных и полезных средств для прекрасного пола, который желает, чтобы на него смотрели с удовольствием; подарок Российским дамам и девицам, которого каждая из них должна иметь экземпляр на уборном столике, под опасением, чтобы в противном случае не стали почитать ее неприглядною; купно с чтением для туалета, зубным календарем, ландкартою для тех, кои намерены вступить в супружество или уже вступили; с остроумною игрою узнавать человеческие мысли, портретами Абеляра и Элоизы и с виньетом, показывающим, какой дамы и девицы дурной принимают вид, когда не имеют сей книги на уборном столике.
ЛИСТОК ВОЕННЫХ ПОСЕЛЕНИИ
Казалось бы, что общего с литературой у фаворита Александра I, графа А. А. Аракчеева (1764—1834), чье имя стало нарицательным для обозначения произвола военщины? Это одна из самых мрачных фигур русской истории первой четверти XIX века. Исчерпывающая его характеристика дана в пушкинской эпиграмме (распространялась в списках, впервые опубликована в вольной русской печати за границей, 1861):
Всей России притеснитель,Губернаторов мучитель,И Совета он учитель,А царю он — друг и брат.Полон злобы, полон мести,Без ума, без чувств, без чести,Кто ж он, преданный без лести[4]?Просто фрунтовой солдат.
И однако среди литературных премий, подлежавших присуждению дореволюционной Академией наук, была не только пушкинская, но и аракчеевская. После смерти Александра I его фаворит завещал 50 тысяч рублей за наилучшую историю царствования своего покровителяимператора. Эта премия вместе с наросшими на нее процентами должна была быть присуждена через сто лет после смерти Александра. И во всех ежегодных «Памятных книжках Императорской Академии Наук» указывались сроки: представления сочинений на конкурс— 1 января 1925 года и присуждения премии — 12 декабря 1925 года. Однако по причинам, завещателем не предусмотренным, премии этой никто не был удостоен: гроза 1917 года оставила царских историографов без работы...
