Роман Романов - MMIX - Год Быка
Зато в четвёртой главе всё в полном порядке с выходом на оперативный простор земного пространства. Герой увлекается в стремительную погоню, которая разводит всех четырёх участников на все четыре стороны, открывая Ивану окружающий мир с неожиданных для него сторон. Не так ли и с взрослением личности, для которой переход к ученичеству – это выход в неведомые прежде пространства. Так школьник открывает мир за пределами своего двора, а с помощью школы и книг – и новые дальние пространства вплоть до далёкого космоса. Этот общий для всех огромный мир объединяет нас, но он и разделяет всех и каждого, полагая каждому свой собственный путь.
Следующий этап взросления, и дальнейшее углубление разделения мира – это открытие тайного знания, то есть различия в восприятии мира разными людьми. Тайна сопричастности группе и личная Тайна является основой для противопоставления друг другу, но и для поиска своего собственного места в этом мире. Неплохой иллюстрацией к этому этапу взросления может служить явление Ивана со своей детской тайной во взрослый мир завсегдатаев Грибоедова в пятой главе Романа.
Шестой этап обретения самостоятельности – это та самая Разделённость мира, когда сознание уже воспринимает все внешние различия, но ещё совсем не видит внутреннего единства вещей и явлений. В шестой главе это состояние разделённости и отчуждения подчёркнуто негативизмом Ивана и его ссорой с Рюхиным. Однако, достигнув другого «полюса», наибольшего отдаления от исходного состояния, дальнейшее развитие и движение вперёд будет одновременно и началом возвращения к внутреннему единству. Подростковое состояние сознания нуждается во внешних скрепах внушаемых семьёй и школой, либо улицей писаных и неписаных правил поведения, а также и самых общих законов физики и иных наук. Закон, общее правило становится первой ступенью к восстановлению утраченного единства, единственно возможное объединяющее начало для разделенного сознания. Седьмая глава Романа не относится к пути Бездомного и речь в ней идёт о наказании Лиходеева. Но можно заметить изменившееся течение времени, настаёт утро следующего дня.
Восьмёрка символизирует Откровение, то есть способность к творчеству или хотя бы к восприятию чужого творчества, к сопереживанию образам и сюжету, созданному рассказчиком под влиянием творческого духа. Это более высокий уровень единства, чем общий Закон. Кстати, в восьмой главе доктор Стравинский и его свита действительно сопереживают сбивчивому, но вполне самостоятельному рассказу Бездомного. И даже дают Ивану бумагу и карандаш для дальнейшего развития.
Следующий этап восхождения личности, совершенно необходимый после откровения – это Истолкование созданных образов, которому соответствует девятка. Однако мы не можем ничего сказать насчёт соответствия этому символу 9 главы «Коровьевские штучки» до тех пор, пока правильно не истолкуем образ управдома Босого. Может быть, Автор именно на эту необходимость и намекает?
Стадия развития, соответствующая десятке, находится ровно «на экваторе» между полюсами разделённости и единства, симметрично 4-й стадии. Только речь идёт не о пространстве, а о циклическом времени. Достигший 10-й стадии имеет выбор дальнейшего движения, как и достигший перекрёстка четырёх дорог на 4-й стадии. Самый банальный выбор – повторение пройденного, суета сует. В осознании этого и заключается содержание этой стадии и 10 главы.
Единственный способ вырваться из суетной западни десятки и выйти на следующую, 11-ю стадию – это осознание своей несвободы и переживание своего несовершенства. Как мы уже выяснили, именно этим озабочен в 11 главе Иван. Только в случае полного осознания своего несовершенства может возникнуть желание преодолеть его и в ходе 12-й стадии выйти на высший уровень. Единственный путь, который ведёт к этому высшему состоянию, называется Мистерия.
Однако достижение полюса единства означает новое движение к противоположному полюсу. За совершенным числом 12 следует чуть ли не сатанинское число 13, число смерти, жертвы. В этом и состоит жизненная мудрость и единственно возможная в реальной жизни любовь – в жертвах ради совершенства и в том, что миг совершенства нельзя удержать. «Остановись мгновенье, ты прекрасно!» – формула завета между Фаустом и Мефистофелем, за которой смерть, но и начало новой жизни.
В жизни личности или иной Идеи первое достижение полюса единства, не считая исходного состояния, означает смерть и разрушение первого «Я», связанного с родительской традицией. Поэтому поэт Бездомный умирает, освобождая в личности жизненное пространство для учёного Понырёва. В евангельской мистерии число 12 избранных учеников Иисуса означает соответствующую стадию развития будущей христианской Идеи в лоне родительской иудейской традиции. После того, как учитель вечером в Чистый четверг омывает ноги ученикам, их стало тринадцать равных. И начинается 13-я стадия – стадия Жертвы, означающей начало жизни для освобожденной Идеи новой религии.
Стараниями Автора библейская численная символика прочно увязана с историософской идеей трёх больших фаз в развитии каждой исторической Идеи и соответствующих сообществ и личностей – Подъём, Надлом и Гармоническая фаза. Однако в ветхозаветном алфавите было лишь 22 буквы, не считая ещё одной буквы «син», которая отличается от буквы «шин» лишь точками сверху. Следовательно, в этом числовом ряду могут быть зашифрованы лишь два последовательных цикла – Подъём и Надлом. Заметим, впрочем, что в нашем Романе – не 22, а 32 главы. Которые, похоже, соответствуют буквам русского алфавита, не считая буквы «ё», которая отличается от «е» двумя точками и тоже обычно пропускается при использовании букв для перечисления. При отсутствии буквы «ё» буква «эм» тоже оказывается 13-й в общем ряду. Так что вышитый на шапочке мастера намёк в 13 главе может указывать и на эту схожесть двух рядов из 22-х и 32-х букв.
В таком случае выходит, что Автор намекает на наличие третьей большой фазы, равновеликой первым двум – Подъему и Надлому. Для проверки этой гипотезы можно ожидать, что развитие Идеи вновь выйдет к высшей точке, «полюсу единства» к концу 22 главы. Однако более совершенное повторение на новом витке мистерии, аналогичной сеансу в Варьете, происходит в 23 главе «Великий бал у сатаны». Хотя речь идёт именно о высшей точке, об одном моменте, спрессованном в один полночный удар часов, после которого опять наступает утро новой жизни и возвращение мастера. Собственно, параллели между двумя моментами смены больших фаз достаточно очевидны, чтобы считать обоснованными наши подозрения насчёт тайного намерения Автора и в этом случае также усовершенствовать, развить библейскую символику.
Ну и чтобы завершить эту достаточно утомительную главу, хочу обратить внимание, что графически идею трёх больших фаз развития – Подъём, Надлом и Гармоническая – можно наиболее простым способом выразить с помощью большой буквы М, а ещё лучше – с помощью малой греческой буквы «мю», у которой левая и правая линии наклонены от центра. В большой фазе Надлома нисходящее и восходящее движение ярко выражены и образуют тот самый уголок в виде «v» между двумя внешними линиями – восходящей слева (Подъём) и плавно нисходящей справа (Гармоническая фаза). Если вы внимательно посмотрите на знаменитую диаграмму Гумилёва, то её сходство с буквой М вполне убедительно.
28. Погружение
Помнится, ещё в первой главе Романа мы обнаружили несколько слоёв скрытого смысла. При этом две из найденных путеводных нитей – автобиографическая линия и линия судьбы новой гуманитарной науки очень близки и, похоже, пролегают через общие узлы. Поэтому ночные похождения Ивана Бездомного тоже можно истолковать двояко – и в контексте созревания новой науки, и в контексте судьбы Автора и его Романа.
Если главы с третьей по шестую сопоставить с периодами российской истории между 1930-м и 1990-ми годами, то налицо совпадение общего настроения каждой главы с духом соответствующего времени. Например, оканчивающейся смертью Берлиоза третьей главе соответствует период 1930-36 годов. По сути, это время исторического выбора для советской интеллигенции, которая де-факто выполняла обязанности правящего класса. Можно было, конечно, прислушаться к наиболее творческим, наиболее талантливым учёным и писателям. Но это означало бы отказ от сложившихся в борьбе за власть догм, и главное – признание своего несовершенства. Признание даже, как это ни прискорбно, превосходства молодых, свободно мыслящих и талантливых. А ведь это не только унижение, но и угроза добытому с такими боями высокому статусу «красной профессуры».
