Наум Синдаловский - Пушкинский круг. Легенды и мифы
Игра в благородство входила в некий неписаный романтический кодекс жизненного поведения. В легенде из того времени рассказывается, как один из карточных игроков нагнулся, чтобы поднять с пола упавшую ассигнацию ничтожного достоинства, и Толстой, запалив от свечи сотенную бумажку, посветил ему, чтобы облегчить поиски.
Согласно легендам, с легкой руки этого картежного шулера и остроумца русский язык обогатился идиомой «Убить время». Как-то раз известный композитор Алябьев и некто Шатилов, говоря языком картежников, «убили карту в шестьдесят тысяч рублей и понт господина Времева». И с тех пор, встречая кого-нибудь из них, Федор Толстой каламбурил: «Хорошо ли вы убили время?»
Глава VII
РАБОТА
Корни
Писать стихи Пушкин начал рано. Едва ли не в четырехлетнем возрасте. Среди московских легенд о Пушкине есть одна, связанная с сельцом Захарьино, в сорока километрах от Москвы, принадлежавшем родственникам Надежды Осиповны. Здесь Пушкин почти ежегодно, вплоть до переезда в Петербург для учебы в Лицее, проводил лето. Так вот, если верить фольклору, на некоторых стволах берез в том сельце долгое время сохранялись «вырезанные надписи», сделанные будто бы рукой самого Пушкина. По легендам, это — его самые ранние стихи. Забегая вперед, скажем, что суеверие, к которому был необыкновенно склонен Пушкин, распространялось не только на его жизнь, но и на творчество. Долгое время Пушкин носил сердоликовый перстень, подаренный ему Елизаветой Ксаверьевной Воронцовой. Пушкин считал этот перстень талисманом и «соединял с ним свое поэтическое дарование». Только «с утратой его могла утратиться в нем и сила поэзии». И действительно, впервые свой талисман Пушкин снял с пальца за несколько часов до кончины. Он отдал перстень Владимиру Далю.
Пушкин, как явление культуры, возник не на пустом месте. Русская литература к началу XIX века имела за своими плечами солидную историю от Ломоносова до Державина и богатый опыт барокко, романтизма и классицизма. Известно, что Пушкин искренне восхищался Державиным. В его первых поэтических опытах легко заметить откровенное подражание этому крупнейшему представителю русского классицизма в поэзии. Можно с уверенностью сказать, что поэзия Державина вдохновляла Пушкина. Правда, подражание длилось очень недолго, но не сказать об этом нельзя, тем более так случилось, что именно Державин благословил Пушкина на творчество. Пушкин благословение принял с благодарностью. Его знаменитые, ставшие хрестоматийными, строчки: «Старик Державин нас заметил, и в гроб сходя, благословил», были искренней данью уважения к престарелому патриарху русской поэзии.
Чтобы до конца понять, какое значение для русской и мировой культуры начала XIX века являло собой имя Державина, приведем цитату из депеши вюртембергского посла в Санкт-Петербурге князя Христиана Гогенлоэ-Кирхберга своему правительству. Речь в отчете посла идет как раз о том переводном экзамене в Лицее, на котором присутствовал Державин: «По этому случаю его [Пушкина] приветствовал в качестве поэта старик Державин, бывший министр, лирические произведения которого ценятся русскими гораздо выше таких же произведений Ж. Ж. Руссо. Особенно славится его ода „Бог“, величественное произведение, которое китайский император повелел перевести на китайский язык и вывесить на стене своего дворца, чтобы постоянно иметь его перед глазами».
Кстати, восторг Державина пушкинскими стихами случайным не был. Несмотря на престарелый возраст, Державин хорошо понял, с чем столкнулся на переводных экзаменах в Лицее. Несколькими часами позже, на обеде у министра просвещения графа А. К. Разумовского, на котором присутствовал отец Пушкина, хозяин, обращаясь к нему, заметил: «Я бы желал образовать сына вашего в прозе», на что неожиданно оживившийся Державин, «вдохновленный духом пророчества», обращаясь ко всем, воскликнул: «Оставьте его поэтом!»
Г. Р. Державин
Державин происходил из древнего татарского рода. Его предок мурза Багрим покинул Орду еще в XV веке, во времена великого московского князя Василия Темного. Фамилия Державин происходит от прозвища внука этого мурзы — Державы. Державин гордился своим происхождением. Известно, что в 1783 году свою оду «К Фелице», напечатанную в «Собеседнике», он подписал: «Татарский мурза, издавна поселившийся в Москве, а живущий по делам в Санкт-Петербурге».
Гаврила Романович родился в татарском селении, недалеко от Казани. В 1762 году начал службу солдатом, а затем стал офицером лейб-гвардии Преображенского полка. Участвовал в так называемой «революции 1762 года», в результате которой на русский престол взошла Екатерина II. В течение двух лет служил статс-секретарем императрицы. Затем занимал ряд других важных государственных постов.
Державин по праву считается лидером русской поэзии XVIII века. Однако с появлением в литературе Пушкина, Баратынского и их круга значение Державина резко снизилось. Его риторические оды на дни восшествия монархов и по поводу других важных государственных событий, традиция которых восходит к середине XVIII века, в начале XIX столетия вызывали снисходительные улыбки и откровенное раздражение представителей новейшей школы в поэзии. Хрестоматийный эпизод с величественно «сходящим в гроб» патриархом на переводных экзаменах в царскосельском Лицее в фольклоре окрашен откровенной иронией. Если верить легендам, выпускники Лицея, услышав шаги приближающегося кумира, высыпали на лестницу, благоговейно затаив дыхание и пытаясь запечатлеть в памяти каждое движение великого поэта. И каково было их разочарование, когда они услышали из уст мэтра нетерпеливый вопрос, где здесь отхожее место.
Да, эпоха Державина и вправду уходила в прошлое. Это хорошо чувствовали представители как старого, так и нового поколения. Понимал это и сам Державин. На том же переводном экзамене, если верить фольклору, после того как из уст Пушкина прозвучали двусмысленные строчки:
Навис покров угрюмой нощиНа своде дремлющих небес.
Гавриил Романович будто бы обиженно воскликнул: «Я не умер!»
В конце XVIII столетия вокруг Державина сложился дружеский круг литераторов, членом которого был А. Н. Оленин. А в начале следующего века тот же Оленин уже позволял себе критику в адрес стареющего мэтра. Рассказывают, что однажды, услышав об очередном выпаде против него, Державин так разгорячился, что лично пришел к Оленину для выяснения обстоятельств. Он, как мальчишка, бросился в бой, защищая свои стихи. У Оленина это вызвало даже некоторое замешательство, на что Державин будто бы примирительно ответил: «Помилуй, Алексей Николаевич, если я от них отступлюсь, то кто же их защитит?»
Между тем подлинный вклад Державина в культуру настолько бесспорен, что петербургское общество сочло безусловно справедливым включение Державина в круг наиболее ярких представителей екатерининского века. Его бронзовая скульптура вполне заслуженно включена в композицию памятника Екатерине II в центре Петербурга.
Ко всему следует добавить, что Державин был первым, кто назвал Петербург «Северной Пальмирой», сравнив его с одним из прекраснейших городов первых веков нашей эры, поражавших воображение как древних путешественников, так и современных археологов величественной красотой общественных зданий и четкой регулярной планировкой улиц и площадей. На протяжении трехсот лет Петербург сравнивали с многими древними прославленными городами. Его называли «Новым Римом», «Северной Венецией», «Русскими Афинами», «Снежным Вавилоном», «Вторым Парижем», но сравнение с древней Пальмирой оказалось наиболее созвучным его величественному царскому облику. И в этом несомненная заслуга Гаврилы Романовича Державина.
Державин умер в 1816 году, за год до окончания Пушкиным Лицея. Дату можно считать символичной: заканчивался один век русской литературы и начинался другой. Переход отечественной литературы из одного состояния в другое сопровождался острой литературной борьбой, одним из активнейших участников которой стал юный Пушкин. Еще в 1811 году по инициативе поэта, министра народного просвещения и президента Академии наук адмирала А. С. Шишкова было основано общество «Беседа любителей русского слова». Его работа сводилась к охране русского языка и литературы от всяких новшеств, в том числе от «засорения» языка иностранными словами. Члены этого общества всерьез считали, что русские «гляделки» и «мокроступы» лучше иноземных «очков» и «галош».
Аничков мост. Петербург. М.-Ф. Дамам-Демартре. 1813 г.
В 1815 году для борьбы с «шишковистами» передовые писатели того времени создали общество «Арзамас», в него равноправным членом вошел лицеист Пушкин. Его вклад в борьбу с охранителями широко известен по написанной им эпиграмме на трех, наиболее активных членов «Беседы»:
