Пол Коллинз - Даже не ошибка
Две ангелоподобные девочки четырех лет осторожно выглядывают в вестибюль. Брюс подкатывает на инвалидном кресле следом за ними, на коленях у него папка с заголовком: «Коллинз».
— Кэтлин, можешь взять Моргана за руку?
Робкая четырехлетка тянется к маленькой ладони Моргана, но он убирает руку.
— Эшли, а ты возьмешь за другую?
Он убирает и эту руку.
На какой-то момент мы все усаживаемся вокруг него на покрытый линолеумом пол вестибюля: я, Дженнифер, две сконфуженные девочки, учитель в инвалидной коляске.
— Эшли, Кэтлин, — говорит Брюс, — а возьмите обе Моргана за руки и идите с ним в класс.
Они пробуют: результат тот же. Они беспомощно смотрят на учителя.
И тут Морган поворачивается к Дженнифер и берет ее за руку. «Пойдем», — говорит он ни на кого не глядя.
Поднимаю глаза на Брюса:
— Здорово! Я такого слова от него и не слышал.
— Ну что ж… — он улыбается. — Неплохо для начала занятий.
Морган прохаживается по классу, исследуя его: стопка чашек, ящик с песком, маленькая игрушечная кухня.
— О’кей. — Брюс съезжает с коляски на пол, его безвольные ноги на какое-то мгновение опасно повисают в воздухе. — Давайте садиться в круг.
Девчушки послушно усаживаются напротив него.
— Песок, — докладывает Морган из другого угла комнаты.
— Садись, Морган. Подходи сюда и садись. Подходи сюда и садись.
Морган, игнорируя его, рассматривает чашку.
— Чашка, — говорит он, хотя Брюс его не слышит.
— …сюда и садись.
Ни-че-го.
— Дженнифер, может, вы тогда возьмете его на колени и сядете в круг?
Она усаживает Моргана, и это получается легко; покуда кто-то из нас сидит вместе с ним, он будет счастлив сидеть.
— Хорошо. Кэтлин, скажи, что на этой картинке? — он поднимает карточку с нарисованным ковбоем.
Она трясет головой.
— Кэтлин, я знаю, тебе это известно. Я видел, ты с этим справлялась. Что на карточке?
— Ков-бой, — она практически прошептывает.
— Скажи так, чтобы я услышал.
— Ковбой.
— Замеча…
Морган вырывает картинку из рук учителя.
— Ага! Понравилась картинка, Морган? Можешь дать мне карточку? Дай мне карточку, Морган.
Не дает. Тогда Брюс забирает ее обратно:
— Теперь картинка у меня, Морган.
Морган соскальзывает с маминых колен, тянется за карточкой с ковбоем, и Брюс протягивает ее Моргану.
— А теперь карточка у тебя.
…И тут же хватает ее обратно:
— А теперь я взял карточку. У кого карточка?
Морган тянется за ней, даже не глядя на Брюса, но тот держит картинку над головой.
— Карточка у меня, а вот, — он опускает картинку к тянущейся руке, — теперь у тебя карточка. У кого карточка, Морган?
У кого карточка?
У кого карточка?
У ко…
…Опять хватает обратно.
— Теперь у меня, Морган. Прочитай…
Слезы.
Морган взрывается плачем и молотит руками и ногами. Его маленькие ботинки разлетаются в стороны: о Господи, он же сейчас выбьет зубы девочке. Но нет, Морган хватается за ногу Брюса и начинает карабкаться за карточкой.
Я не выдерживаю.
— Морган… — я сгребаю его в охапку, рыдающего. — Морган, Морган, все нормально, все в порядке, все хорошо, малыш…
Приходится держать его к себе спиной: он орет, пинается, молотит ногами воздух — сиди он лицом ко мне, попадал бы мне по ребрам. Я глажу его по волосам, не даю ему встать: все хорошо, малыш, хоро…
Девочки уставились на нас во все глаза.
«Давайте вы пока поиграете», — говорит им Брюс, и они послушно следуют его предложению. Он поворачивается к нам, пожимая плечами.
— Думаю, этот класс не подходит для него.
Теперь Моргана держит Дженнифер, целуя и вытирая ему лицо.
— То есть?
— Ну… По тестам выходило, что он находится в верхней части кривой, среди самых «высоких» аутистов, но видимо, он скорее в середине… — его рука очерчивает в воздухе воображаемую кривую.
Я чувствую, как внутри закипает. Истерика Моргана имела причину. Он вообще-то ведь счастливый. Счастливый, когда его оставляют в покое, позволяют ему делать то, что он хочет. Это внешний мир не такой — люди из внешнего мира .Делай то, делай это. Ему не понятен смысл этого; вот он и кричит и сучит ногами.
— Во всяком случае, он сейчас не готов к структурированным групповым ситуациям. Ему пока нужно индивидуальное инструктирование, чтобы приучить его отвечать на команды и коммуницировать с помощью слов. До тех пор пока он не будет готов, групповые занятия не имеют смысла. Ну может быть, разве что играть…
У Моргана слезы все еще катятся по щекам, однако он уже посматривает на игру девочек с цветными обручами и, кажется, готов к ним приблизиться. Он смотрит на них; они смотрят на него.
— Видите, подражание поведению других у него есть, это хорошо. И параллельная игра; он не играет вместе с девочками, но рад поиграть рядом с ними, это неплохо для начала. Но во время структурированного группового занятия, где приходится вести целую группу учеников, — там этого не происходит. Пока не происходит.
— Так значит ему надо в класс для аутистов.
— Да… наверное. Но туда берут начиная с трех с половиной лет.
— А ему только-только три.
— М-да…
— И что нам делать полгода?
— Не знаю. Мне надо посмотреть, какие еще для него есть варианты.
Морган между тем снова увлекается карточками и начинает запихивать их куда-то под парту.
— Он карточками очень интересуется, — объясняю я.
— Ага, — Брюс поворачивается к нему. — Морган, можешь положить карточки сверху, на парту? На парту.
Кажется, безумие возвращается к Моргану.
— Нам надо идти, — Дженнифер кивает на девочек. — Можете заняться ими.
— Хорошо. Я поговорю с моим руководителем и перезвоню вам завтра.
— Пошли, — я отрываю Моргана от парты. — Едем домой.
Дома нас поджидает коробка. Каждый день на нашем крыльце появляется коробка с книгами, доставляемыми срочной почтой: «Аутизм», «Мышление в картинках», «Понимание других», «Психическая слепота», «Руководство по синдрому Аспергера», «Наше путешествие в аутизм». Это все копится на обеденном столе, рядом с растущей кипой бумаг из образовательных и медицинских учреждений.
Морган берет одну из книг и исследует ее гладкий, без единой морщинки корешок, трется о него щекой, одеждой; затем вытягивает шею и начинает скользить глазами по всем страницам сверху вниз — так, как если бы носил бифокальные очки. Хм… Интересно, но это вовсе не «Мерк мэнуэл» — знакомый ему медицинский справочник. Он швыряет книгу на пол и карабкается ко мне на колени, чтобы схватить со стола свою картонную книжку на спиральках. Он листает ее, вертит в руках, сует пальцы в колечки спирали.
— Элм — старый пастух, — говорит он. Затем он повторяет эту фразу еще и еще раз. Это все из фильма, который ему нравится: оттуда всплывают слова, фразы, порой целые диалоги. «Элм-ста-лы па-сту». Иногда — за сотни, тысячи повторений — он добавляет или убирает слоги: слова таким образом полностью превращаются в абстрактные фонемы, стихи, содержание которых знает исключительно он.
Морган обнимает меня. На обеденном столе разбросаны скрепленные распечатки текстов — выкопанные из Интернета медицинские статьи, страницы веб-сайтов. Сначала, как всегда, на тебя сваливается бесполезный информационный поток: группы для аутистов в Австралии, в Индии, в России; школы для аутистов; судебные тяжбы из-за прививок. Книги и видео об аутизме. Лекарства от аутизма. Иски против лекарств от аутизма. Везде — одно и то же окончание: покупайте! продается! требуйте! кто-то должен за это платить!
…баллов…
…дцать баллов.
— Прости. Что ты говоришь? — поднимаю глаза из-за стола.
— У меня сегодня сто двадцать баллов, — говорит она, проходя через комнату.
— Ясно.
У Дженнифер своя система ведения домашнего хозяйства. У нее вообще все систематизировано. Но система баллов — самая важная. Каждую вещь надо положить на место, каждую — вымыть или убрать: за это — балл. Некоторые более тяжелые дела, предполагающие значительные затраты сил (подкрасить наши обшарпанные полы, например) вознаграждаются несколькими баллами дополнительно. А сгибаться над стиркой бесчисленных вещей — это уже просто «золотое дно» баллов. Но чаще всего заниматься приходится просто наведением порядка. Кусочки пазлов, кроссворды… какие-то загадочные листы чертежной бумаги с нарисованными треугольниками — все расположены и раскрашены каждый раз по-своему, не так, как на соседнем листе. С тех пор как мы живем вместе, она перестала этим заниматься, но я успел спасти один лист из мусорного ведра. Этому листу уже несколько лет, и я до сих пор не понимаю смысла нарисованного на нем.
