В Иноземцев - Современное постиндустриальное общество - природа, противоречия, перспективы
Во-первых, теория постиндустриального общества, изображавшаяся в свое время советскими партийными идеологами как узкая технократическая доктрина, развивалась и продолжает активно развиваться в качестве многоплановой социально-экономической концепции. То обстоятельство, что она сформировалась вокруг единого методологического принципа, не только не исключает, но предполагает ее широкий междисциплинарный характер. Истоки постиндустриальной теории близки истокам социалистической мысли XIX века, а история ее развития сравнима по продолжительности с историей марксистской традиции, развивавшейся в Советском Союзе. Эта основательность концепции, ее, если так можно выразиться, освященность именами самых крупных социальных философов прошлого и нынешнего столетий является, на наш взгляд, важным фактором, способным привлекать внимание российских ученых, которые стремятся в творческом поиске опереться на прочные методологические основания.
Во-вторых, постиндустриальная концепция материалистична по своему характеру; она признает разделенность всей человеческой истории на три большие эпохи, что также роднит ее с марксистским подходом; в ее рамках прослеживаются причины и следствия глобальных революционных переходов между этими эпохами; и, наконец, в картине постиндустриального общества можно легко увидеть некоторые черты коммунистического общественного устройства, каким оно представлялось основоположникам марксизма. Таким образом, между марксистской и постиндустриальной традицией существует тесная взаимосвязь; сам Д.Белл в Предисловии к российскому изданию "Грядущего постиндустриального общества" пишет: "...но я вовсе не антимарксист... я бы скорее назвал себя постмарксистом, в том смысле, что я воспринял достаточно много марксистских представлений о социуме" Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999. С. XCI.. На наш взгляд, эта взаимосвязь должна способствовать усвоению данной концепции в рамках постсоветского обществоведения.
В-третьих, исследователи, работающие в русле постиндустриальной доктрины, обращаются в первую очередь к анализу социальных проблем, пренебрежение к которым - как в теории, так и на практике - является в сегодняшней России предельно очевидным. Явным диссонансом распространившимся у нас в последние годы рыночным концепциям звучит положение о том, что становление нового общества как социального целого связано с решительным преодолением того состояния, в котором "человек не воспринимает себя активным носителем своих собственных власти и богатства, а чувствует себя усовершенствованной "вещью", зависимой от внешней силы, определяющей смысл его жизни" Fromm E. The Sane Society. L., 1991. P. 124.. Теоретики постиндустриализма констатируют, что современные общества ищут лидерства не через наращивание массового производства благ, а через максимальное развитие (и максимальное использование) своего человеческого потенциала, стремятся заместить экономизированные ценности и приоритеты ценностями и приоритетами социологизированными. Дополнительно говорить о важности и приемлемости такого подхода для России, на наш взгляд, просто излишне.
Глубокое знакомство с постиндустриальной теорией представляется сегодня вполне своевременным. Работы ее последователей содержат в себе обобщение многочисленных данных о нынешних тенденциях в развитии западных обществ и о последствиях такого развития для других стран и народов. В трудах представителей данной научной школы находит, на наш взгляд, наиболее адекватное отражение опыт передовых стран; следовательно, их внимательное прочтение способно помочь нам ответить на вопрос о том, какие перспективы могут ожидать нашу страну в XXI веке.
Однако основной задачей, которую мы ставили при подготовке данного курса, было не столько продемонстрировать достоинства постиндустриальной теории или обосновать возможности ее использования в российском обществоведении, сколько отметить существенные отличия современного нам мира от того, каким он был во времена формирования постиндустриальной доктрины.
В наших лекциях мы стремились показать, что в последние годы явления, представлявшиеся прежде простыми и понятными, обретают новую глубину, а для их объяснения оказываются недостаточными традиционные экономические и социальные теории. Мы обращали внимание на то, что технологический прогресс, рассматриваемый обычно в качестве предпосылки создания более экономных и быстродействующих производств, в качестве базы для развертывания информационной революции, приводит в то же самое время к далеко не столь очевидному, но гораздо более масштабному изменению, освобождая мир от традиционных форм частной собственности и наделяя человека невиданными ранее степенями свободы. Мы отмечали, что модификация мотивов и стимулов человеческой деятельности, никем не оспариваемая в последнее время, является в гораздо меньшей мере частной проблемой оптимизации производственных и сервисных компаний, но в гораздо большей служит предпосылкой преодоления эксплуатации человека человеком и основой становления социальных отношений постэкономического общества. И наконец, мы подчеркивали, что изменение современного производства - как под воздействием новых технологий, так и в связи с изменяющимися предпочтениями потребителей, - в совокупности с формированием принципиально новой структуры потребностей, не столько приводит к смене маркетинговых парадигм, сколько радикально трансформирует всю систему организации обмена и знаменует собой переход от традиционного рыночного хозяйства к некоему подобию дарообмена, устраняющему действие закона стоимости. На этих примерах мы стремились показать, насколько богатое и новое внутреннее содержание скрывается за малоизменившимся внешне обликом постиндустриальной цивилизации.
Более того, если все эти явления могут казаться выписанными в наших лекциях излишне рельефно для современной реальности, то глобальные социальные процессы, возникшие и развившиеся на протяжении последних тридцати лет, уже не могут игнорироваться никаким непредвзятым исследователем.
Поверхностный взгляд на постиндустриальную действительность свидетельствует о том, что развитие информационной экономики создает предпосылки для беспрецедентного технологического прогресса, за которым следует экономический бум и невиданное процветание развитых стран. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что эти процессы, приводящие, с одной стороны, к максимальному раскрепощению творческих личностей и впечатляющему росту их материального благосостояния, становятся, с другой стороны, базисом для обострения противоречий между теми, кто способен к усвоению и использованию информации и знаний, и теми, кто пока еще лишен такой возможности. Как следствие, возникает новая социальная группа, в полной мере пользующаяся плодами новых технологических достижений, и масса, отчужденная от всех материальных успехов общества; формируется разделенное общество, чреватое новым классовым конфликтом. Само это противостояние, в отличие от прежних, проявляется не только на объективном, но и на субъективном уровне; составляющие его стороны оказываются несопоставимы не только по доле в общественном достоянии, но даже по целям, которые их представители ставят перед собой. В современном, внешне благополучном обществе зреет опасный конфликт, рецептов разрешения которого не знает сегодня ни одна социальная теория.
Поверхностный взгляд на современный мир свидетельствует о нарастающей глобализации экономики, взаимопроникновении информационных, торговых и инвестиционных потоков, нарастающей мобильности населения. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что эти процессы, приводящие, с одной стороны, ко все более тесной интеграции постиндустриальных стран и все более интенсивному проникновению их корпораций на периферию развитого мира, выступают, с другой стороны, предпосылкой для формирования самодостаточной системы, способной в пределе обходиться без тех ресурсов и возможностей, которые предоставляет ей остальной мир. Современная цивилизация, кажущаяся как никогда ранее взаимосвязанной, оказывается резко разделенной; сегодня в западной литературе все чаще признается, что даже в условиях "холодной войны" целостность мира казалась гораздо более ощутимой, нежели ныне. Формирование нового однополярного мира создает иллюзию автономности развитых стран, однако в то же время порождает множество проблем - экономических, социальных, экологических и этнических, - которые могут трансформировать эту пока еще автономную постиндустриальную общность в автаркическую и способствовать подлинному расколу цивилизации - самому опасному социальному феномену, с которым человечество может столкнуться в наступающем столетии.
