Ог Мандино - Величайший в мире торговец
Потом его мысли перенеслись к Лише и ее строгому отцу Калнеху, и сомнения сразу же оставили его. Сегодня он снова заночует на холмах, чтобы не тратить денег, а завтра опять будет продавать плащ. Кроме того, он будет говорить с таким красноречием, что за плащ дадут хорошую цену. Он встанет рано, как только рассветет, и выберет хорошее место. Он не пропустит ни одного прохожего и очень скоро вернется к Масличной горе с серебром в кошельке. Он стал доедать хлеб и подумал о своем хозяине. Патрос будет гордиться им, потому что он не отчаялся и не сдался. Правда, четыре дня это слишком большой срок для продажи всего одного плаща, но если удастся завершить это дело в четыре дня, то можно научиться у Патроса, как это сделать в три, затем и в два дня. Со временем он станет так искусен, что будет продавать кучу плащей каждый час! Тогда он действительно станет знаменитым.
Он покинул шумный постоялый двор и направился к пещере, за своим осликом. Было холодно, трава покрылась изморозью и листья жалобно похрустывали под его башмаками. Хафид решил, что не пойдет сегодня на холмы, а заночует со своим ослом в пещере. Хафид надеялся, что завтрашний день будет лучше, хотя и сам теперь понял, почему другие всегда обходили эту неблагополучную деревню.
Они говорили, что здесь нельзя ничего заработать, и он вспоминал эти слова всякий раз, когда кто-нибудь отворачивался от его товара. Как же Патрос некогда распродал здесь сотни халатов? Возможно, времена тогда были другие, и, к тому же, Патрос великий торговец.
Мерцавший в пещере свет насторожил его, если внутри вор - надо ускорить шаг. И он бросился в проем известняковой пещеры, готовый одолеть разбойника и вернуть свои вещи. Но он успокоился, как только оказался на пороге. Маленькая свечка, воткнутая в расщелину на стене пещеры, слабо освещала бородатого мужчину и молодую женщину, прижавшихся друг к другу. В вогнутом камне, из каких обычно кормят скот, стоявшем у их ног, спал младенец. Хафид плохо разбирался в таких вещах, но, судя по красноватой коже ребенка, это был новорожденный. Чтобы защитить ребенка от холода, мужчина и женщина накрыли его своими накидками, так что видна была только головка.
Мужчина кивнул Хафиду, а женщина пододвинулась ближе к ребенку. Оба молчали. Женщина дрожала, и Хафид увидел, что тонкая одежда не спасает ее от пещерной сырости. Хафид снова перевел взгляд на младенца и с умилением смотрел, как ребенок открывает рот, при этом будто бы улыбаясь, и странно, тут он почему-то подумал о Лише. Женщина снова вздрогнула, и это движение вернуло Хафида к реальности.
После болезненных приступов нерешительности Хафид снова почувствовал себя торговцем. Он подошел к своему ослу, развязал мешок и, достав плащ, раскатал его и разгладил руками. Красный цвет заиграл при свете свечи, и Хафид увидел на подкладке знак Патроса и знак Толы - круг в квадрате и звезду. Сколько раз в эти три дня он держал в руках этот плащ? Ему казалось, что он уже знает каждое переплетенье, каждый волосок. Это и в самом деле отличный плащ. Если беречь его, он прослужит всю жизнь.
Хафид закрыл глаза и вздохнул, потом быстро подошел к молодому семейству, опустился на колени перед ребенком, осторожно вынул из яслей поношенные накидки и передал их отцу и матери. Оба были так ошеломлены этим поступком, что не проронили ни слова. Затем Хафид распахнул свой дорогой красный плащ и бережно укрыл им спящего младенца.
Выйдя из пещеры, Хафид еще долго вспоминал выражение благодарности на лице молодой женщины. Прямо над ним висела самая яркая звезда, которую он когда-либо видел. Он смотрел на нее, пока глаза его не наполнились слезами, а потом направился со своим осликом по дороге, ведущей к Иерусалиму, к горе, где стоял караван.
Глава пятая
Хафид медленно ехал, склонив голову, и уже забыл про звезду, освещавшую его путь. Зачем он сделал такую глупость? Он не знал тех людей в пещере. Почему он не попытался продать им плащ? Что он ответит Патросу и остальным? Они будут кататься по земле от смеха, узнав, что он отдал вверенный ему товар для чужого младенца в пещере. Что бы выдумать для Патроса? Можно сказать, что плащ украли из тюка, когда он был в трапезной. Поверит ли Патрос? В конце концов, в этой стране полно разбойников. А если и поверит, то разве не осудит за беспечность?
Через некоторое время он добрался до Гефсиманского сада, там спешился и понуро шел впереди осла до самого каравана. Было светло как днем и встреча, которой он так боялся, состоялась сразу же: он увидел Патроса, который стоял у палатки и разглядывал небосвод. Хафид замер, но старик уже заметил его.
Взволнованный Патрос подошел к юноше и спросил:
- Ты идешь прямо из Вифлеема?
- Да, господин.
- Тебя не удивило, что за тобою следует звезда?
- Я не заметил, господин.
- Не заметил? Я не могу сойти с места с тех пор, как увидел звезду, взошедшую над Вифлеемом два часа назад. Я никогда не видел звезд подобного цвета и величины. Потом она начала двигаться и оказалась над нашим караваном. Смотри, теперь она прямо над нами и, клянусь богами, она остановилась. Патрос вплотную приблизился к юноше и, всматриваясь в его лицо, спросил:
- Ты не заметил чего-нибудь необычного, когда был в Вифлееме?
- Нет, господин.
Старик нахмурился и погрузился в раздумье.
- В жизни я не видел такой ночи, и не переживал ничего подобного.
Хафид вздрогнул.
- И я никогда не забуду эту ночь, хозяин.
- О, сегодня точно что-то произошло. Почему ты возвращаешься в столь поздний час?
Хафид молчал. Тогда старик повернулся и ткнул тюк на осле Хафида.
- Пусто! Наконец-то удача. Зайди ко мне в палатку и расскажи о своих приключениях. Раз боги обратили ночь в день, то я не смогу спать, и, может, твой рассказ как-то объяснит, почему звезда пошла за юным пастухом.
Патрос лег на матрац с закрытыми глазами и слушал длинный рассказ Хафида о бесчисленных отказах и оскорблениях, выпавших на его долю в Вифлееме. Он то кивал, то улыбался, слушая, сначала о торговце горшками, который выбросил Хафида из своей лавки, потом о римском солдате, что швырнул халат в лицо Хафиду после отказа понизить цену.
Наконец Хафид охрипшим глухим голосом поведал о сомнениях, одолевавших его на постоялом дворе в этот вечер.
Патрос прервал его.
- Хафид, рассказывай мне обо всем, что приходило тебе в голову, пока ты горевал о себе.
Когда Хафид перечислил все, что мог вспомнить, старик спросил:
- А какая мысль в конце концов пришла к тебе и, развеяв все сомнения, придала тебе решимости поутру заново начать торговлю?
Хафид немного помедлил и произнес:
- Я думал только о дочери Калнеха. Видя этот грязный постоялый двор, я сознавал, что никогда не увижу ее, если отступлю.
Затем голос Хафида дрогнул.
- И все же я отступил.
- Отступил? Не понимаю. С тобою же нет халата.
Голосом тихим настолько, что Патросу пришлось наклониться к нему, чтобы расслышать, Хафид поведал о встрече в пещере и о младенце. Полог был откинут, и, слушая юношу, Патрос то и дело поглядывал на сияние той звезды, что освещала лагерь. Растерянность на его лице постепенно сменилась улыбкой, и он не заметил, как юноша перестал рассказывать и теперь только всхлипывал.
Вскоре всхлипы прекратились, и в большой палатке наступила тишина. Хафид не смел поднять голову. Он потерпел неудачу, вряд ли теперь он годен к чему-либо, кроме ухода за скотом. Он боролся с желанием встать и выбежать наружу. Но тут Хафид ощутил на своем плече руку великого торговца и заставил себя взглянуть Патросу в глаза.
- Сын мой, это путешествие большой выгоды не принесло тебе.
- Да, господин.
- А мне принесло. Эта звезда излечила меня от слепоты, в которой я не хотел себе признаться. Я объясню это тебе одному, когда мы вернемся в Пальмиру. Теперь же у меня есть к тебе предложение.
- Да, хозяин.
- Наши продавцы возвратятся в караван до завтрашнего захода солнца, и животным понадобится присмотр. Не хочешь ли ты вернуться к своим обязанностям?
Хафид безропотно встал и поклонился своему благодетелю.
- Я сделаю все, что ты скажешь... и я сожалею, что подвел тебя.
- Тогда иди и готовься встретить наших людей, а с тобой мы увидимся по возвращении в Пальмиру.
Хафид шагнул из палатки, и яркий свет на мгновение ослепил его. Когда он открыл глаза, Патрос окликнул его.
Юноша обернулся, снова вошел в шатер и ждал, что скажет старик. Патрос помахал ему рукой и сказал:
- Спи спокойно, ты не проиграл.
Яркая звезда светилась всю ночь.
Глава шестая
Через две недели после возвращения каравана в Пальмиру Хафида подняли с соломенного матраца, на котором он спал в хлеву, и велели тотчас явиться к Патросу.
Хафид поспешил в покои хозяина и застыл в нерешительности перед огромным ложем.
Патрос открыл глаза и с трудом сел на постели. Лицо его похудело, на руках проступили синие прожилки вен и в нем с трудом можно было узнать
