Эдвин Лефевр - Истории Уолл-Стрит
Ситуация вышла из-под контроля тогда, когда в игру вступили брокеры, которых молва связывала с внутрикорпоративными структурами. После того как они начали продавать акции, паника охватила всю биржу. От акций Iowa Midland избавлялись все, кто только мог. На брокерских лицах был написан один вопрос: «Что случилось?» Конечно, со всех сторон они получали противоречивые ответы, в большинстве своем неблагоприятные сведения. Кто-то предположил, что все дело в неурожае. Другое «осведомленное» лицо упомянуло о нашествии жучков. Третий знаток дела утверждал, что бедой всему — разрушительные оползни. Ну или атаки законодательных властей. В конце концов, панику могло породить предполагаемое назначение временного управляющего компании.
Разумеется, по любой из этих причин акции Iowa Midland срочно следовало продавать. Увы, такой вывод был закономерен. Паника на Уолл-стрит сродни природному катаклизму. Как ни банально это сравнение, но нарастание неблагоприятных слухов на бирже напоминает снежный ком. И в любой момент эта лавина грозит самыми неблагоприятными последствиями.
Из-за Iowa Midland биржа потеряла голову. Ведь спекулянты страдают стадным рефлексом — точно так же, как и все другие животные. Никакие акции не могут устоять перед их рвением продавать, будь они как угодно «защищены» или «поддерживаемы» дилерами. Тем более что, на беду, акциям Iowa Midland их рыночный покровитель в это время находился за пределами города, вне доступа к телеграфу.
Постепенно к Брауну, который спокойно сидел у поста Erie, премило беседуя со своим другом, стали стекаться толпы заинтересованных лиц.
— Что случилось с Iowa Midland? — возбужденно спросил один брокер.
Другие навострили уши.
Браун мог бы равнодушно ответить: «Я не знаю» и бросить их на произвол судьбы. Но он этого не сделал. Ловкий делец вздумал пошутить:
— Кажется, они упали примерно на три пункта. Ха-ха!
Всем стало очевидно: раз уж Браун не захотел говорить, случилось что-то серьезное — действительно серьезное. А сам Браун продолжал продавать акции через других брокеров. Плохие новости он пока держал при себе. Ведь «граница» еще не была пройдена. Лишь немногим позже он станет на удивление разговорчивым.
Хотя ситуация была совершенно не ясна, брокеры стали наперебой советовать своим уважаемым фирмам избавиться от акций Iowa Midland. Конечно, беда могла обойти их стороной. Но они чувствовали, что у дела может быть и дурной исход. А тем временем акции быстро падали в цене.
Мистер Гринер находился в своем офисе. Он смотрел, как на телеграфной ленте появлялись обнадеживающие цифры.
Человечек с желтоватым лицом позволил себе немного, совсем немного — чуть улыбнуться. Лента свидетельствовала: «IA. MID., 1000. 39; 300. 38,75; 500. 0,625; 300. 0,5; 200. 375; 300. 38».
Повернувшись, он позвал клерка:
— Мистер Рок, пожалуйста, отправьте это мистеру Кулиджу. И поторопитесь.
— Слушаюсь, сэр.
В этот момент в кабинет бесцеремонно ворвался представительный светловолосый человек с аккуратными бакенбардами.
— Как ваши дела, мистер Ормистон? — радушно проворковал Гринер.
— Гринер, — задыхаясь, вымолвил представительный мужчина, — что случилось с Iowa Midland?
— Откуда я могу знать? — обидчиво пробурчал махинатор.
— Браун начал продавать. Я видел это своими глазами. Гринер, я помог тебе однажды с Central District Telegraph! А у меня 6000 акций Iowa Midland. Ради бога, если ты что-либо знаешь...
— Все данные о прибыльности Iowa я получил из моих конфиденциальных источников. Согласно анализу Keokuk & Northern, их прибыли не соответствуют моим ожиданиям. — И он горестно покачал головой.
«Тикки-тикки-тикки-тик», — проговорил биржевой информатор в гробовой тишине.
Представительный мужчина приблизился к зловещей машинке.
— Тридцать семь и одна восьмая. Тридцать семь! — прокричал он. — Святые угодники! Они падают, как...
Так и не подобрав достаточно красочного сравнения и даже не прощаясь, он сломя голову бросился из офиса. В час дня его 6000 акций по цене 42,5 составляли 255 тысяч долларов. Час спустя по цене 37 долларов они принесли бы ему 222 тысячи. Потеря 33 тысяч долларов за столь короткое время выбила бы из колеи любого. Так что о любезностях немудрено было и позабыть. Хуже всего было то, что попытка продажи 6000 акций на падающем рынке неизменно привела бы к дальнейшему падению котировок. Поэтому поведение мистера Ормистона можно было простить.
Гринер вновь вызвал личного клерка.
— Мистер Рок, — в своей обычной манере пропищал он, — позвоните мистеру Брауну. Скажите ему, что мистер Ормистон из Monkhouse & С° собирается продать 6000 акций Iowa Midland. Причем мистер Кулидж не должен платить за них более 35.
— Мистер Кулидж сейчас в вашем личном кабинете, сэр, — доложил клерк.
Умные глаза финансиста пронзили взглядом его главного личного брокера. Об их отношениях на Уолл-стрит не знали. Кулидж умело поддерживал репутацию доброжелательного и приятного человека.
— Немедля отправляйтесь на биржу, Кулидж. Ормистон собирается продавать 6000 акций Iowa Midland. Купите их как можно дешевле. Однако не торопитесь.
— Сколько нужно купить? — поинтересовался брокер, делая пометки в своей книжке заказов.
— Сколько сможете. Теперь они продаются менее, чем за 37, — сообщил Наполеон с Уолл-стрит. Таков был его монарший приказ.
— И, Кулидж... об этом никто не должен знать. Выкупите акции самостоятельно.
Это означало, что в расчетном центре мистер Кулидж занесет акции на свое собственное имя. Поскольку за такого рода действия в дополнение к обычным комиссиям существовала особая плата, обычно к ним не прибегали. Конечно, если только не требовалось скрыть личность клиента, когда тот сам являлся членом биржи.
— Разумеется, мистер Гринер. Всего доброго. — И брокер покинул кабинет дельца.
— Хью! — свистнул Кулидж на подходе к Уолл-стрит. — У Брауна и Гринера должно быть как минимум 50 или 60 тысяч акций для короткой продажи.
Эта цифра в пять раз превышала реальную. Но это лишь показывало, что мистер Гринер был мастером распространения неверных слухов. Ведь он хотел собрать акции, а не «покрыть» «короткую» позицию. Однако об этом не обязательно было сообщать даже своему доверенному брокеру.
Итак, 6000 акций Ормистона отправились в офис мистера Кулиджа по цене от 34,875 до 35,75. А мистер Браун в это время весьма преуспел в снижении цены при помощи своих обычных трюков. Увы, Ормистон, как-то раз сделавший одолжение Гринеру, сейчас делал ему еще одно — подарок в 40 тысяч долларов!
Вдобавок ко всему Кулидж, имевший в подчинении несколько брокеров, в общей сложности приобрел 23 тысячи акций. Для Гринера после покрытия первоначальных «коротких» продаж Брауна это означало, что он владел 14 тысячами акций Iowa Midland Railway Company. Причем по цене в среднем на 6 пунктов ниже, чем днем раньше. Иными словами, на 75 тысяч долларов дешевле.
На своих «коротких» продажах Браун и Гринер заработали столько, что вполне могли бы сойти за того умельца, которому овцы платят за то, чтобы иметь честь быть им постриженными!
Это была первая стычка из целой серии будущих сражений, благодаря которым маленький Наполеон с Уолл-стрит прибрал к рукам акции Iowa Midland — не больше не меньше, как 65 тысяч штук. Старые трюки и новые хитрости были пущены в ход, чтобы скрыть факт его участия в этом деле. Но за редким исключением такие вещи не удаются. Утаить такую информацию от тысяч практичных людей, зарабатывающих себе на жизнь (и, между прочим, очень хорошо зарабатывающих) умением вовремя подмечать определенные вещи, непросто.
Сперва один нюанс, потом другой незначительный факт указывали на то, что какой-то могущественный человек или группа финансистов пачками скупают Iowa Midland, методично поглощая все выброшенные из-за вынужденных колебаний рынка за последнюю пару месяцев акции. Вся эта возня вокруг Iowa Midland породила сильный рост цены акций этой компании. Но никто не подозревал маленького Наполеона с хитрыми глазками, писклявым голосом и неафишируемым финансовым талантом. Никто не подозревал его в том, что именно он скупал акции на открытом рынке благодаря надежным брокерам, в Айове — у местных владельцев, а также привлекая секретных агентов. Никто ничего не знал до тех пор, пока он не собрал 78 600 акций.
Однажды Браун поделился с Гринером своими сомнениями:
— Предположим, больше акций достать мы не сможем. Что же мы будем делать с имеющимися? Попытки продать их, пусть даже осторожно, непременно приведут к обвалу рынка.
— Браун, — печально отозвался маленький человечек, — я пришел к выводу, что если не смогу получить достаточное количество акций, чтобы заставить Уиллеттса и его толпу плясать под мою дудку, лучше всего будет предложить продать пакет этих акций компании Keokuk & Northern Railway Company. Причем по рыночной цене в 68 долларов за штуку. Возможно, удастся поднять их немного выше. В среднем акции обошлись нам 51 доллару за каждую. Половину заберем деньгами, остальные — первыми закладными облигациями с неплохой скидкой. Для Keokuk & Northern Company сделка будет очень прибыльной. Имея такой запас акций конкурента, им не придется больше бороться и снижать тарифы. Наша компания станет серьезной силой, поскольку мы сможем иметь двух или трех директоров в совете Iowa Midland.
