Ford против Ferrari. Самое яростное противостояние в автогонках. Реальная история - Эй Джей Бэйм
В марте в гонках спорткаров Хилл выиграл «Себринг». В июне он одержал победу в «Ле-Мане». На подиуме были только гонщики Ferrari. Ближайший соперник, Maserati, отстал от них почти на 300 км. Ferrari доминировала на трассе «Ле-Ман» три года из последних четырех. Темперамент Хилла идеально подходил для гонок на выносливость, где жесткая конкуренция сочеталась с необходимостью знать и чувствовать автомобиль.
Что касается «Формулы-1», здесь не все было так гладко. Новый Dino F1 с задним расположением двигателя был окрашен в кроваво-красный цвет. Спереди автомобиль был оснащен двойными воздухозаборниками, которые напоминали зияющую пасть акулы. Его так и прозвали – Sharknose («акулий нос»). Dino был готов домчать своего пилота к подиуму, где того уже ожидали лавры чемпиона мира. Проблема заключалась лишь в том, что таких пилотов в команде было два: Хилл и граф Вольфганг фон Трипс. Их силы были равны.
Предстоял очередной поединок – как раз то, что всегда нравилось Феррари.
Приветливый 33-летний Граф Фон Крах был самым известным спортсменом Западной Германии. Приятная внешность и знание четырех языков сделали его своего рода лицом европейских автогонок. Лишенный инженерной смекалки, отличавшей Хилла, он обладал природным чутьем и благоговел перед скоростью. В мае фон Трипс на Dino одержал победу на Гран-при Нидерландов. На подиуме он стоял рядом с Хиллом, который финишировал вторым. Окруженный толпой фанатов и фотографов, голубоглазый граф обнял Хилла и возложил в знак солидарности победный венок сразу на две головы – свою и его. Через месяц, на Гран-при Бельгии, выиграл уже Хилл, а вторым пришел фон Трипс. На Гран-при Великобритании снова первым был фон Трипс, а вторым – Хилл.
В обычной жизни эти двое были друзьями. Однако в этом сезоне, улыбаясь друг другу, они все чаще скрежетали зубами. Американцы никогда еще не завоевывали титулы «Формулы-1». Впрочем, как и немцы. Напряжение в «конюшне» нарастало. Хилл был королем скорости, а фон Трипс был готов отдать за победу все.
Тем летом американцы впервые открыли для себя мир европейских гонок. Хилл превратился в местного героя, его считали гонщиком мирового класса, а кроме того, интеллектуалом и философом. Лицо 34-летнего героя, уже покрытое морщинами, со складками кожи вокруг беспокойных глаз, появилось во множестве газет и журналов. Los Angeles Times называла парня, не умевшего махать бейсбольной битой, «Микки Мэнтлом[15] на Ferrari». Esquire писал: «Он в равной мере сочетает в себе решимость, страх и мужество». Newsweek поместил Хилла на обложку, а статью сопроводил цитатой от Энцо Феррари: «Конечно, я беспокоюсь о своих гонщиках. Каждый раз, когда я жму любому из них руку перед тем, как он сядет в машину, я задаюсь вопросом: суждено ли нам увидеться вновь?»
В итоге вся интрига сезона свелась к одной гонке: Гран-при Италии в Монце. Для команды Ferrari было неважно, кто из ее гонщиков придет первым, – победа любого обеспечивала ей титул.
За день до начала соревнований Энцо Феррари решил зайти в боксы во время тренировочных заездов. Не присутствуя на самих гонках, он всегда приезжал на Гран-при Италии накануне старта. Это было одно из его ежегодных и столь редких появлений на публике, поэтому каждый раз оно вызывало ажиотаж. В это время нервы Хилла, как обычно перед стартом, были на пределе. Он громко объяснял механикам, что ветровое стекло плохо спроектировано и что «Dino вообще неидеален». Как только он произнес последнюю фразу, из-за спины раздался гневный окрик незаметно подошедшего Феррари:
– А может, тебе просто сильнее жать на педаль?!
…
Днем в воскресенье 10 сентября 1961 г. Хилл в шлеме и комбинезоне стоял за боксами, а помощник лил ему за шиворот воду из банки. Прохладная вода помогала успокоиться. Может показаться странным, но Хилл предпочитал начинать гонку насквозь мокрым. Лесистый ландшафт Монцы наводнили тысячи зрителей. Это был великий момент для Италии – возможность увидеть, как пилот Ferrari выигрывает чемпионат мира на глазах у болельщиков. Вокруг трассы были установлены телевизионные камеры. Это была одна из первых прямых трансляций автогонок.
Фон Трипс в серебристом шлеме (дань уважения Западной Германии) первым залез в свой Dino. Монца не входила в список его любимых трасс: он уже попадал здесь в аварии и чуть не погиб, причем дважды. В этот раз в квалификации он был лучшим. Хилл и остальные также заняли места. Взревели моторы, пилоты вставили беруши, надели защитные очки и крепко сжали подрагивающие рули. Свое место занял и Энцо Феррари – перед телевизором.
Стартер взмахнул итальянским флагом, и свора красных, зеленых и серебристых автомобилей ринулась вперед, оставляя за собой облако выхлопных газов. Набирая скорость, водители устремились к первому повороту, Курва-Гранде («большая дуга»). За ним следовали еще два поворота и выход на прямую. Хилл рано ринулся в атаку. Стартовав из второго ряда, он скоро уже оказался в лидерах. Фон Трипс отстал, пытаясь разобраться с молодым шотландцем Джимом Кларком на лаймово-зеленом Lotus. Автомобили мчались по трассе: Хилл впереди, за ним на некотором расстоянии фон Трипс, и Кларк, дышавший ему в затылок. Миновав опаснейший бэнкинг[16] и проскочив мимо боксов, машины отправились на второй круг. На полной скорости группа лидеров мчалась по прямой, ведущей к Параболике – крутому 180-градусному повороту, который нужно было пройти идеально точно.
Хилл понизил передачу и вошел в поворот; фон Трипс и Кларк – следом. На скорости свыше 160 км/ч фон Трипс вышел на идеальную траекторию. Кларк попытался сделать то же самое. В этот момент они соприкоснулись колесами. Прямо под объективами телекамер Ferrari фон Трипса завертелся и ударился о заграждение. Красный Dino взлетел на 1,5-метровую насыпь, покрытую травой, и, продолжая вращаться, словно лопасть вертолета, пронесся сквозь ряды зрителей, прежде чем свалиться обратно на трассу.
Что там? Дым не давал разглядеть заметавшуюся в панике толпу. К месту аварии прибежал маршал и стал размахивать желтым флагом, предупреждая об обломках других пилотов. Гонка продолжалась.
Через 41 круг Хилл первым пересек финишную черту. Он знал об аварии и догадывался, с кем она произошла, однако не позволил себе ни на мгновение отвлечься от трассы. Хилл заехал в боксы Ferrari, где его встретил технический директор Карло Кити.
– Что с Трипсом? – спросил Хилл. – Он жив?
Кити мрачно молчал.
– Пошли, – сказал он. – Тебя ждут на церемонии награждения.
…
На следующее утро новый чемпион мира, спустившись по лестнице миланского отеля недалеко от автодрома, увидел в холле людей, сгрудившихся у единственного телевизора. Они смотрели инцидент с фон Трипсом, который повторяли снова и снова. Кадры, на которых пилот лежит на носилках с безвольно свисающей с них рукой, каждый раз сопровождались тяжелыми вздохами. Комментатор прискорбным голосом сообщил по-итальянски, что авария унесла жизни графа Вольфганга фон Трипса и еще 14 человек.
Хилл опустился на свободное кресло, но к нему
