Ford против Ferrari. Самое яростное противостояние в автогонках. Реальная история - Эй Джей Бэйм

Постепенно инженеры Ferrari прониклись уважением к этому скромному, но талантливому американцу. Он оказался умелым механиком и понемногу начал говорить по-итальянски, чем вызывал к себе еще большее расположение. Он ясно осознавал, где находятся пределы возможностей машины и его самого, чтобы достигать их, но сохранять ситуацию под контролем.

В некотором смысле Хилл пришелся здесь ко двору даже лучше, чем у себя на родине. В Европе профессиональные автогонщики вызывали уважение. Это было приемлемое призвание, в том числе и для образованных мужчин, которые не забывали надевать к ужину галстук. От оперных певцов и университетской профессуры они отличались лишь тем, что постоянно вступали в схватку со смертью. Казалось, что этим людям вообще наплевать на опасность. Но Хилла эта составляющая его профессии совершенно точно тревожила. С течением времени он превратился, по выражению одного гоночного аналитика, «в человека, непревзойденное и филигранное мастерство которого выросло на почве все более обостряющегося и почти параноидального страха смерти».

– Я бы очень хотел выбраться из всего этого невредимым, – сказал как-то Хилл журналисту. – Калеки приводят меня в ужас. Даже в детстве я не мог смотреть на изуродованных людей, не мог выносить даже вида чужих страданий. Возможно, уже тогда я боялся, что когда-нибудь кончу как они.

Хиллу приходилось постоянно за всем следить, чтобы случайно не стать жертвой ошибки другого человека, будь то гонщик или механик. С самим Феррари он контактировал мало, но всякий раз, когда ему доводилось бывать в кабинете Коммендаторе, его внимание приковывали портреты в черных рамках, стоявшие на письменном столе: де Портаго, Муссо, Хоторн. Это были чемпионы и мученики. Хилл ощущал странную напряженность в отношениях с боссом. Возможно, они не доверяли друг другу в полной мере. Америка была крупнейшим рынком для Феррари, и Хилл обладал в связи с этим особой ценностью. Именно через Хилла все больше людей в США знакомилось с гламуром европейских автогонок и красотой автомобилей Ferrari.

Американские гоночные болельщики внимательно следили за успехами Хилла. Сможет ли он добыть для Америки титул чемпиона мира? Или все, что от него останется, – это очередной портрет в черной рамке на письменном столе Феррари?

…

В 1958 г. Хилл открыл сезон победами в «12 часах Себринга» и «1000 километров Буэнос-Айреса». Весной Феррари поставил его в «Ле-Мане» напарником к герою войны бельгийцу Оливье Жандебьену. Их автомобилем был 250 Testa Rossa (буквально «красная голова»), названный так, поскольку головки блока цилиндров 3,0-литрового двигателя V12 были окрашены в красный цвет. Не было в мире гонки столь же коммерчески значимой, как этот 24-часовой марафон. Вся бизнес-стратегия Ferrari строилась на демонстрации уникальных возможностей машин на гоночных треках. Именно здесь покупатели могли убедиться, что автомобили Ferrari не только самые красивые, но и самые совершенные, самые быстрые в мире. И победа в «Ле-Мане», в самой суровой гонке на выносливость, служила этому лучшим подтверждением.

Когда в день начала соревнований Хилл заставил себя вылезти из холодной постели, за окном висели набрякшие от дождя тучи. Сидя в боксах и ожидая старта, он сказал Жандебьену:

– Мы сможем выиграть гонку, если нам хватит выдержки не слишком гнать в самом начале.

Первым за руль сел бельгиец. Хилл в ожидании своей очереди поглядывал на проносящиеся машины и курил. Спустя несколько часов он сменил Жандебьена. С наступлением ночи небеса разверзлись и трассу накрыло ливнем. В условиях практически нулевой видимости Хилл продемонстрировал одно из лучших выступлений за всю историю «Ле-Мана», обгоняя машину за машиной под проливным дождем. К восходу вся трасса была усеяна битыми автомобилями, один из которых горел. Дюжина гонщиков потерпела крушение, одна из аварий закончилась смертельным исходом. Ferrari под номером 14 был далеко впереди всех. Час за часом Хилл неуклонно приближался к тому, чтобы покрыть свое имя неувядаемой славой.

22 июня 1958 г. в 16:00 Фил Хилл стал первым американцем, выигравшим «Ле-Ман». В тот самый момент, когда его Ferrari пересек финишную черту и взмах клетчатого флага не оставил и тени сомнений, он победно вскинул руку, сжимая кулак. Триумфальный круг Хилл проехал со своим напарником на капоте. Дождь закончился, и толпы зрителей, наблюдая за проездом изможденных чемпионов, понимали: если на главной гонке Европы впервые коронуют американца, это может означать, что и американские автомобили не заставят себя долго ждать.

Глава 5

Дворцовый переворот: Италия, 1961 г.

Вероятно, из-за этой любви, которую я могу описать как почти чувственную, как некое сексуальное влечение, я уже многие годы не посещаю гонки с участием моих автомобилей. Постоянно думать о них, видеть, как они рождаются, а затем смотреть, как они умирают – потому что на гонках они всегда умирают, даже если приходят первыми, – невыносимо.

Как-то зимним днем в начале 1961 г. на фабрику Ferrari съехались журналисты. Они были приглашены на презентацию нового парка гоночных автомобилей. Представители прессы осматривали машины, расставленные по вымощенному брусчаткой двору. Через некоторое время появился и сам Феррари. Его пресс-конференции производили странное впечатление. Он всегда держался отчужденно, хотя, как никто другой, осознавал силу печатного слова. В этот раз Энцо сказал журналистам, что новые автомобили служат олицетворением его проверенной временем философии – союза настоящей мощи и передовых инноваций.

– Я хочу создать автомобиль максимально быстрый, с наименьшим весом, минимальным потреблением топлива и деталями одинаковой прочности, – подчеркнул Феррари.

Последние три года были отмечены беспрецедентным технологическим скачком в сфере гоночного автомобилестроения. Машины, внешне напоминавшие своих довоенных предков, трансформировались в ракеты эпохи покорения космоса. Появилась новая концепция аэродинамики. Конструкторы начали работать с формой автомобилей, чтобы они могли эффективнее рассекать воздух. Разработанные в Англии дисковые тормоза позволили пилотам замедляться перед входом в поворот буквально в последние доли секунды. Машины для «Формулы-1» от английского автопроизводителя Cooper произвели революцию, доказав эффективность установки двигателя позади кокпита. Заднемоторная схема позволила конструкторам облегчить автомобиль за счет упрощенной трансмиссии, опустить центр тяжести так, чтобы от земли его отделяли считаные сантиметры, и сосредоточить вес силовой установки прямо над ведущими колесами. Все эти новшества открывали пилотам новые возможности.

Ни одна из этих инноваций не была рождена в цехах Ferrari, однако именно в сочетании с поразительной мощностью местных двигателей новые технологии обеспечили «гарцующему скакуну» беспрецедентное господство.

…

Где-то в начале 1961 г. Фил Хилл осознал, что автомобили Ferrari стали непобедимыми. Теперь вся борьба должна была развернуться внутри команды. Хилл внутренне приготовился к этому. Тогда он еще не мог знать, какой неожиданный поворот уготовил им сезон, как пошатнутся вскоре