Мир растений: Рассказы о кофе, лилиях, пшенице и пальмах - Алексей Всеволодович Смирнов
Внешне ценхрус ничем особенным не выделяется. Ростом около полуметра. В метелке десяток колосков, один от другого чуть поодаль, как редкие бусы. Каждый колосок одет чехлом-оберткой, а на ней шипы, колючие и цепкие. Стоит задеть колосок — он отламывается и цепляется к бегущему.
В Америке ценхрус — надоедливый спутник человека. Разошелся по дорогам от Атлантики до Тихого океана. Предпочитает железные дороги с их рыхлым грунтом насыпей и откосов. Там разрастается полчищами. Взобраться на железнодорожный откос — опасное предприятие и запоминается надолго.
Африка колючими злаками тоже не обижена. Темеда трехтычинковая, растущая в злаковниках Кении, — один из самых свирепых. Там, где темеда преобладает, местность кажется покрытой красным покрывалом. Особенно если смотреть откуда-нибудь с возвышенности в вечернее время. За это темеду зовут красным овсом. Человек со своими пожарами принял большое участие в распространении красного овса.
Эту роль с ним в Кении разделили зайцы, разносящие темедовы семена. До последних лет заячий транспорт для семян растений как-то недоучитывался. Классик семеноведения Г. Ридли за свою долгую жизнь смог найти лишь один случай, когда зайцы транспортировали семена. В Швеции они разносили по лесам семена таежной травки — линнеи северной, которая длинными гирляндами вьется по темным ельникам. Большой почитатель зайцев Д. Флукс прочесал в Новой Зеландии полторы тысячи зайцев (где только взял такую уйму?). Увы, шерсть их была свободна и чиста. А ведь в этой стране растений с цепкими плодами немало.
Зато в Кении Флуксу повезло. Вместе с другим биологом, А. Агню, они снова чесали зайцев, и каждый второй зверек нес семена. Некоторые по 20 штук сразу.
То и дело встречались семена темеды. Одни из них запутались мехе. Другие вонзились в тонкую заячью кожу и пропороли ее насквозь, как ковыльные зерновки.
Несмотря на то, что была установлена надежная связь: красный овес — зайцы, исследователи невысоко оценили роль четвероногих в разносе темедовых семян. Что толку для злака, если его семена окажутся в заячьих кишках? Видимо, природа строила свой расчет не на зайцев, а на более толстокожих животных, скорее всего на антилоп.
Мы не знаем, кто разносит темедовы семена в Новой Гвинее. Но там этот злак тоже усердно разрастается на месте уничтоженных джунглей. Правда, другие виды: темеда гигантская и темеда Форскаля. Эти злаки достигают высоты человеческого роста. Их жесткие и острые листья останавливают многих, желающих пробиться сквозь густые заросли. Душный и жаркий воздух дополняет мучения путника.
Аристида и аммофила
Когда через пустыню Каракум вели первую железную дорогу, больше всего неприятностей терпели от ветра. В одном месте он надвигал барханы на полотно дороги. В другом выдувал песок из-под шпал, и тогда они вместе с рельсами повисали в воздухе. А все могло быть по-другому, если бы обратили внимание на аристиду Карелина — каракумский злак. Только аристида может сдержать напор песка, погасить силу барханов и вернуть земле ее неподвижность.
Аристида спешит на помощь сначала в виде крошечного ажурного сооруженьица, похожего на маленького паучка. Катится паучок по песку, подпрыгивает на пушистых пружинистых лапках. На самом деле это зерновка аристиды, снабженная упругой остью из трех веточек. Веточки загибаются так, что образуется подобие якоря. Форма, на редкость удобная для путешествий по пескам. По крайней мере, развивает скорость не меньшую, чем шар.
Вырастает из зерновки кустик. Тощий. Неказистый. Маленький пучок.
Пучок становится дерновинкой. Десяток соломин. Узкие листья. Все как у других злаков. Не такие только корни.
Корни аристиды — ее мощь и слава. В стороны растекаются метров на десять. По сравнению с ними сам кустик — невеличка. Корни не только длинные. Они еще в толстых и тяжелых чехлах. Иной раз ветер обнажит корни, и они лежат на песке, как телефонные провода. Недаром американцы, у которых есть своя аристида, назвали этот злак вайрграсс. «Вайр» — провод. «Грасс» — трава. Чехлы — из песка. Скреплены песчинки в чехлах прочно и эластично. Гнется чехол, но не ломается. Спасает корешок от жары и сухости.
Если ветер выдует песок из-под корней, аристида не засохнет и не погибнет. Если на кустик двинется бархан и поглотит его до самых верхушек, аристида и в этом случае уцелеет. Будет расти вместе с барханом. На стебле появятся новые, дополнительные корни. Слой за слоем. Этаж за этажом. Старые корни, конечно, погибнут.
Наконец песок остановлен. Теперь под защитой дерновин аристиды начинают заселяться кустарники. Ветер приносит медно-красные плодики джузгуна, и этот кустарник окончательно закрепляет успех, достигнутый злаком. Затем появляется саксаул. И когда разрастется и укрепится саксауловый лес, нелегко будет снова отыскать аристиду. Не сжигаемый солнцем, не засыпаемый песком злак исчезнет. Даже в том редком лесу, какой создает саксаул, аристиде тесно. Ее якореподобные плодики теперь далеко и катятся туда, где нарушен живой покров земли и движется, погребая все живое, песок.
У некоторых видов аристиды плодики сплетаются вместе по нескольку штук в подобие шара. Г. Вудроу, натуралист прошлого века, писал, что аристидовые шары, подкатываясь к палатке, скребутся, в нее, словно робкий путник, остановившийся в нерешительности: то ли войти, то ли удалиться прочь? Порыв ветра продвигает шарик ближе к вашим ногам, следующий — еще на шаг и, наконец, третий — подкатывает прямо к вашим ногам.
Аристиды разошлись по всем континентам мира. Не всегда они — временные жители, целители почв, разрушенных человеком. В аргентинской пампе это полноправные члены коренных травостоев. Здесь аристида один из четырех злаков — строителей тропической степи. Растет вместе с диким просом, бородачом и пампасной травой. В Африке густо заселяет колючие полусаванны, с крайнего севера до юга.
Но вернемся к всевластию песков. На морских побережьях их укрощает аммофила песчаная. Тоже длинные корни, хотя и без чехлов. Пучки твердых, туго свернутых, грубых листьев, длиной до метра. Такая конструкция прекрасно выдерживает наждачную сечь летящих песчинок. Постепенно вокруг кустиков нарастают песчаные холмики. Песок притормаживается.
Столь выдающиеся качества аммофилы не остались незамеченными. После того как англичане выдрали ее у себя на побережьях на разные нужды, пески пришли в движение. Парламент вынужден был издать в елизаветинские времена акт о наказании за покушение на жизнь аммофилы. Трудно сказать, отвечал ли кто за недостойное поведение
