Мир растений: Рассказы о саксауле, селитрянке, баобабе, березах, кактусах, капусте, банксиях, молочаях и многих других широко известных и редких цветковых растениях - Алексей Всеволодович Смирнов
Известный ботаник В. Дробов, который много путешествовал по Каракумам и наблюдал саксаульники в самых разных местах, пришел к неутешительным выводам: саксаульники обречены и рано или поздно исчезнут с лица земли.
Гонит ветер песок по Каракумам, сгребает в барханы. На барханах поселяются травы и начинают притормаживать летящие песчинки. Под защитой трав вырастают кустарники. Песок начинает успокаиваться. Под защитой кустарников появляется саксаул. Как только он укрепится, песок больше не летит. Но кустарники начинают выпадать. Их молодняк на спокойных песках не появляется. А песок все больше зарастает травами. Или мхом. Тут уж и саксаулу приходится худо. Его молодняк тоже не может вырасти, если нет чистой от трав площади. Старые деревья саксаула доживают свой век, разрушаются, падают. Лесное кладбище постепенно превращается в песчаную степь.
Вся эта картина, нарисованная Дробовым, была бы абсолютно правильной, если бы не одно обстоятельство. Он забыл упомянуть о животных, которые не дают саксаулу двигаться столь закономерно и неуклонно к трагическому концу. Будь все так, как поведал нам Дробов, саксаульники давно бы вымерли и перестали существовать.
Песчанки роют свои норы с той же неумолимой неизбежностью, с какой саксаул идет к своему концу. На холмиках выброшенной земли скапливается незакрепленный песок. Ветер может его подхватывать и нести дальше. На песке снова селятся кустарники, которые ушли, когда пришел саксаул. А там, где выросли кустарники, вскоре появляется саксаул. Эти события повторяются и раз, и два, и бессчетное количество раз. Не только песчанки, но и другие животные и даже наши домашние овцы принимают участие в саксауловой эпопее.
И пока существуют животные в пустыне, до тех пор будут голубеть сизой дымкой редкие, как сад, насаждения белого саксаула по песчаным холмам, и темнеть, как большие копны сена, особи его более рослого собрата — черного саксаула. Будут весной одеваться желтыми плащами из мелких цветков, пережидать длинное испепеляющее лето, а осенью расцветать обманчивыми красно-коричневыми лепестками созревающих плодов.
Анабазис-итсигек
В прошлые годы, когда гоняли скот из Семиречья в Ташкент через хребет Каратау, чабанов предупреждали об опасности, которая ожидает в пути. По дороге встречались заросли ядовитого анабазиса-итсигека. Они вставали на пути темными густыми снопами, располагались в шахматном порядке. Миновать заросли было очень трудно.
Итсигек — родич саксаула. Он похож на него и непохож: саксаул — дерево, итсигек — кустарничек. От силы полметра в высоту. Зато в стороны разрастается свободно, как широкая чаша. У саксаула толстый ствол, у итсигека — жидкие веточки. Но по конструкции как саксауловые: членистые и зеленые. И без листьев, отчего итсигек зовут анабазисом безлистным. На ветвях нанизаны, как шашлык на шампуре, легкие плодики с бледно-розовыми летучками. Они тоже похожи на цветки.
Анабазис
Осенью с первыми морозами концы веточек опадают и скапливаются под кустами, как рассыпанная лапша. Когда веточки еще не опали, они зеленые, мясистые и очень сочные. Скотина, проходя мимо, соблазняется. Не знает, что в них яд, которым травят насекомых. Овцы дохнут от него в несколько минут. Чтобы сделать дорогу безопасной, прежде некоторые семьи казахов специально селились возле самых непроходимых зарослей. За небольшую плату овечьи лоцманы благополучно проводили отары сквозь безлистное препятствие. Хозяева, которые жалели денег и гнали скот сами, расплачивались потом сотнями овечьих трупов.
Однако итсигековые заросли стали непроходимыми по вине скотоводов. Местный скот хорошо знает итсигек и к нему не притрагивается. Зато выедает все травы вокруг. Анабазис и разрастается. Прежде казахи выбирали места для аулов возле крупных итсигековых кустов. Местные жители давно заметили, что самый здоровый вид у итсигека там, где близко грунтовые воды. В таких кущах можно смело копать колодец. Позднее специалисты подтвердили эту особенность безлистного анабазиса и причислили его к «колодезным» растениям — фреатофитам. Когда же вокруг колодца вырастал поселок и жители рубили кусты на топливо, итсигек, казалось, не страдал от этого. Он только сильнее разрастался. На месте обломанной ветки быстро появлялись заменяющие побеги.
В пустыне на глинистых равнинах анабазис ведет себя не так, как все другие растения. Весной, когда на краткий миг пустыня превращается в цветной ковер, итсигек не думает зеленеть. Он по-зимнему серый, точно умерший. Но вот уходит весенняя влага, наступает великая сушь, и все цветочное убранство пустыни, все тюльпаны и маки исчезают до следующей весны. Только тут наш кустарник начинает зеленеть. На старых побегах появляются мясистые веточки, полные сока. Был итсигек серым на зеленом фоне, стал зеленым — на сером, на фоне засохших трав. Спокойно черпает влагу из глубины и не зависит от дождей, которые даруют жизнь мелким травкам.
В самую жару, в июле, когда все в пустыне спит, итсигек зацветает. Все вокруг становится желтым от пыльцы. Дунет ветер, желтая пыль летит как песок. Как маленький самум. Ветроопыление? Очень похоже. Все признаки: обилие летучей пыльцы, невзрачные мелкие цветки. К тому же семейство лебедовых, к которому принадлежит итсигек, всегда считалось ветроопыляемым. Не верил в это только ботаник М. Ильин.
Темной зеленью выделяется итсигек среди других растений пустынь.
В зарослях цветущего итсигека путешественника окутывает пряный аромат. Он кажется липким, как мед. Для чего итсигеку такой запах, если он обходится без насекомых? Для чего ему запах вообще? Если же насекомые нужны, то к чему такие тучи пыльцы? Для насекомых хватило бы и сотой доли.
Ильин тряхнул один из кустов. Неожиданно тысячи мотыльков и мух взвились в воздух. Это насторожило. Что делают мотыльки и мухи на цветках, созданных для ветра? Вынул лупу. Забрался под куст. Просидел там несколько часов, но убедился: кормятся нектаром. Значит, двойная гарантия опыления? Ветер плюс насекомые? Но зачем? Кажется, хватило бы и ветра?
Сейчас, когда итсигек растет густо, хватило бы. Но расти густо ему помог человек. А раньше? Итсигек — дитя каменистой пустыни. Там все растения растут редко. Рассчитывать только на один ветер рискованно, двойная гарантия надежнее. Недаром каждый куст несет восемь тысяч плодиков. А потомства итсигеку нужно много. Жизнь в пустыне трудна, и малым количеством не обойдешься.
У предела жизни
