Мир растений: Рассказы о кофе, лилиях, пшенице и пальмах - Алексей Всеволодович Смирнов
Конечно, птицы больше съедают плодов, чем разносят. Их мускулистые желудки перетирают плодики в муку. Но бывает, что объедаются, переполняют свои желудки. И тогда осоковые орешки могут уцелеть. Кажется, это единственный случай, когда переедание приносит пользу. Правда, не тому, кто переедает.
Немалую помощь водным осокам приносит лось. Бродит по колено в воде. Ест прибрежные травы. Мешочки прицепляются к шерсти. Перекочевывают на другие места. А когда завезли из Америки ондатру, этот зверек тоже подключился к расселению водных осок. Видели не раз, как ондатра срезала пучки цветущих осок. Срежет, зажмет в зубах снопик и плывет. Конечно, пока еще рано говорить, расширяет ли ондатра границы осокового мира или нет. Прошло еще только тридцать лет со времени вселения этого грызуна. Но зверьков много и становится еще больше.
Совсем недавно выяснили не меньшую любовь к осокам другого зверя — енотовидной собаки. Изучая питание собаки, установили: ест много разных трав. Среди них процентов семьдесят приходится на осоку. Желудок бывает прямо-таки набит осоковой зеленью. Но вот что удивительно. Осока предпочитается всем другим растениям, а проходит через желудок и через кишечник непереваренной. Так и выбрасывается. Зачем тогда собака ее ест? Предположили: может быть, источник витаминов? А может, лекарство от глистов? Важно одно — без осок енотовидной собаке, видимо, не прожить.
В степях Забайкалья есть осочка не менее известная, чем иляк в Каракумах, — твердоватая. Чтобы разглядеть ее, нужно стать на колени: уж очень миниатюрная. Ростом не выше спичечного коробка. Колосок сантиметр длиной. Листочки узкие, как волоски, свернутые или сложенные вдоль. Под землей длинные, крепкие корневища. Эта осочка кажется совершенно несъедобной. Однако забайкальские овцы имеют на этот счет свое, совершенно иное мнение. Они не считают за труд щипать ее, хотя щипать-то почти нечего.
А поскольку почва в забайкальских степях утрамбована овечьими копытами да вдобавок еще и камениста, корневищам осочки приходится располагаться очень близко к поверхности, чтобы получать свою порцию необходимого им воздуха. Но чем ближе к поверхности почвы, тем больше опасность повреждения теми же самыми копытами. Невзирая на копыта, корневища стелются на минимальной глубине. Вес баранов выдерживают так, словно сотканы из капрона. Причину сверхпрочности установили сравнительно недавно. Сделали поперечные срезы корневищ. Оказалось, все сосуды и другие ломкие части окружены несколькими слоями добавочной механической ткани.
Остается решить вопрос: что заставило корневища усилить механическую защиту — копыта диких животных, испокон веку кочевавших по степи, или же массированное воздействие бараньих орд?
Пушица
Догоняя весну, гуси летят на север. На холодный Таймыр. На Чукотку. На Аляску. Через ледяные горы. Через океан тайги. В сырую, безлесную, но гостеприимную для них тундру. Там ждет их надежный провиант, не знающий ни засух, ни неурожаев, — изящная пушица.
Растет дерновинками. Образует кочки. Кочкарники тянутся на многие километры. Пучки узких листьев торчат из кочки. Невзрачные, как у всех осоковых, цветки. Зато плодики особые. Белые пуховки их видны издалека. Когда поспевают плодики, кажется, что в тундре выпал снег.
Впрочем, такою тундра бывает не каждый год. Если налетит слишком много гусей, они повреждают пушицу так сильно, что она долго не может выбросить цветочные стрелки. Гуси общипывают в первую очередь верхушки молодых листочков и сладкие почки. Пушица так и остается зимовать без белого пуха.
А сначала, ранней весной, гуси ведут себя по-иному. Чуть сойдет снег, птицы начинают выковыривать из почвы сладкие крахмалистые корневища. Почва в это время еще не оттаяла, и корневища накрепко впаяны в мерзлый грунт. Гуси, однако, не желают считаться с законами метеорологии и пытаются выдрать лакомый кусочек из мерзлоты. Тянут клювом за пук травы, упираясь ногами в осоковую кочку. Раз-два, взяли. Еще раз! Наконец тонкие листья не выдерживают, отрываются от корневища. Тяжелая птица, потеряв равновесие, перевертывается вверх тормашками.
Наконец почва оттаяла. Тут уж кормежка идет вовсю. Если гусей слишком много, то после них остается голая почва, как на стоянках овечьей отары. Ни пушицы, ни осоки. Все уничтожено. Пройдет немало времени, пока они вернутся на законное место.
А покамест солнце прожигает черную землю. Мерзлота оттаивает глубже, чем обычно. Появляется лужица воды. Слой почвы съезжает в эту лужицу вместе с латками мха и заполняет свободное место. Или поселяются сине-зеленые водоросли. И лишь через несколько лет, когда упадут на почву пуховки пушицы, она снова начнет жизнь на старом месте. Если лужиц с водой окажется больше, чем сухой земли, для пушицы не помеха. Ее плодики с белым пухом, падая на воду, не тонут. Двигаются по водной глади не хуже жука-плавунца. Ветерок подгоняет пушок к микроберегу, и если тот свободен, вырастет на нем новый кустик пушицы.
Правда, пока пушица даст плоды и вырастут из них новые растения, уйдет немало времени. Между тем мхи, которые живут по соседству, не дремлют. Разрастаются, заполняя вакуум после ухода пушицы. Видя это, известный знаток тундры профессор Б. Тихомиров тревожился: не заполнят ли всю тундру мхи? Не оставят ли гусей без еды? Не исчезнет ли пушица навсегда?
По-видимому, так не случится. С годами гусей становится меньше. А если бы происходило наоборот, исчезновение пушицы все равно привело бы к снижению поголовья гусей, и пока птицы множили бы свои ряды, пушица успела бы занять свое место.
Близится осень. Разжирев на тундровых кормах, гуси собираются в обратный путь — на зимовку. На юг. Казалось бы, теперь пушицу оставят в покое. Не тут-то было. В тундре остаются ее постоянные обитатели — лемминги, грызуны ростом с суслика. Зимуют под снегом. Снежная крыша хоть и защищает от холода, но без добавочного утепления не прожить. И лемминги срочно натаскивают изоляционный материал. В первую очередь соломины пушицы и листья осоки. Устилают гнездо. Зимой едят пушицу, как гуси. Тоже стараются выбрать что послаще: свежие озимые листочки, законсервированные морозом, и сахаристые крахмалистые корневища. Сухую ветошь прошлогодних листьев отбрасывают. Весной ветошь сносится талыми водами в низины и накапливается валками, точно сено на лугу. Академик А. Миддендорф воздавал хвалу пушице. На толстой ее подушке можно было спокойно ночевать, не боясь мерзлой земли.
Объединенными усилиями гусей и леммингов тундра преображается. Снежно-белый наряд ее, дар пушицы, вдруг на несколько лет исчезает. Пушица перестает цвести. Академик А. Миддендорф впервые попал в тундру именно в такое время. И решил, что далеко на севере пушица уже не может ни
